Криминальное средневековье

Правда, священные тексты очень часто противоречат друг другу, но именно это привело к расцвету профессиональных богословов и возникновению устойчивой традиции обсуждения и толкования священных текстов. Традиции, перешедшей и в юриспруденцию.

И, наконец, важной вехой в формировании канонического права стали Соборы (или Синоды) – что-то вроде конференций представителей церкви, на которых обсуждаются важные вопросы вероучения, религиозной и нравственной жизни, а также устройства и управления христианским обществом.

Сцена венчания. XIV век

В принципе первые Соборы созывались для обсуждения трех лиц Троицы и тому подобных не менее важных тем, но там заодно обговаривались и более практические темы, поднимаемые съехавшимися епископами. В результате из решений Соборов сформировался фундаментальный источник канонического права, который дополнял Священное писание и годился для решения большинства вопросов, касающихся церковных дел и жизни христианской общины. По крайней мере на первое время.

Есть ли у женщины душа?

Вообще сейчас трудно даже объяснить, насколько важными были эти ранние христианские Соборы. На самом деле там обсуждались не только законы и богословские вопросы, а буквально все на свете. И их решения закладывали основы современной цивилизации.

Существует распространенный миф о том, что на одном из Соборов даже было обсуждение и голосование по вопросу, есть ли у женщин душа. Но, несмотря на все раннехристианское скептическое отношение к женщинам, эта история является мифом. Настолько далеко христианская церковь никогда не заходила, хотя, конечно, сам вопрос и поднимался.

Произошло это на Втором Маконском соборе, созванном королем Бургундии в 585 году. «На этом же соборе, – пишет святой Григорий Турский в своей “Истории франков”, – поднялся кто-то из епископов и сказал, что нельзя называть женщину человеком. Однако после того как он получил от епископов разъяснение, он успокоился. Ибо Священное писание Ветхого Завета это поясняет: вначале, где речь шла о сотворении Богом человека, сказано: “…мужчину и женщину сотворил их, и нарек им имя Адам”, что значит – “человек, сделанный из земли”, называя так и женщину, и мужчину; таким образом, Он обоих назвал человеком. Но и Господь Иисус Христос потому называется сыном человеческим, что Он является сыном девы, то есть женщины. И ей Он сказал, когда готовился претворить воду в вино: “Что Мне и Тебе, Жено?” и прочее. Этим и многими другими свидетельствами этот вопрос был окончательно разрешен».

Так что можно сказать даже, что при всем безусловном и ярко выраженном антифеминизме именно христианская церковь впервые официально объявила женщину человеком, а не вещью. Не равным мужчине, конечно, но все же.

Церковь и государство

Раннехристианская церковь формировалась в условиях постоянных жестоких гонений, но постепенно светские власти относились к ней все терпимее, а ее авторитет возрастал. И наконец дошло до того, что в 380 году Феодосий Великий – последний император единой Римской империи до ее распада на Западную и Восточную – объявил христианство единственной официальной религией империи.

Еще до него, при Константине Великом, епископам уже были дарованы важные административные функции, включая судебную. Епископами были даже некоторые великие Отцы Церкви[13 - Отцы Церкви – почетный титул самых выдающихся церковных деятелей и писателей (в основном позднеантичных и раннесредневековых), чей авторитет имел особый вес в формировании догматики, иерархической организации и богослужения церкви, а также составлении канона – списка Священных книг.], в том числе сам Августин Блаженный[14 - Аврелий Августин, он же Августин Блаженный (354–430) – богослов, философ и епископ Гиппона Царского в Нумидии, один из самых почитаемых Отцов Церкви, фактически заложивший основы средневекового западноевропейского христианского мировоззрения.], и благодаря их трудам началось некое сращивание христианских догм и юриспруденции.

Но все острее вставал вопрос разделения церковной и светской власти и разграничения их полномочий, ведь императоры традиционно считались практически божествами, чего церковные иерархи не могли признать в принципе – это противоречило самой сути христианства. На этой почве у епископов Рима (тогда они еще только начали именоваться папами[15 - Латинское papa от греческого ??????, латинизированный: pappas, «отец».], да и то неофициально) и императоров несколько раз были серьезные столкновения. Наконец, папа Геласий I в конце V века объявил, что в мире есть две власти: светская и духовная. В религиозных вопросах правители должны слушаться епископов, а в светских делах епископы должны подчиняться правителям. То есть, по сути, все то же «Богу – Богово, а кесарю – кесарево», как было сказано еще в Евангелии от Матфея.

Этот принцип разграничения религиозной и светской сфер власти можно считать фундаментальной характеристикой европейской правовой традиции, характерной только для нее – ни в одной другой цивилизации религиозная и светская власти не разделялись. В Европе это, скажем прямо, тоже сохранилось не навсегда, со временем привело к появлению церковных феодалов и вылилось в борьбу за инвеституру[16 - Борьба за инвеституру – крупный конфликт между папой и императорами Священной Римской империи. Суть конфликта заключалась в вопросе о том, кто из них имеет право назначать епископов, если те одновременно становятся и имперскими феодалами, и кому те должны в первую очередь подчиняться – императору или папе?], а кое-где, в частности в Англии, к обратному сращиванию религиозной и светской власти после Реформации.

Германское право

Но на римском праве и христианских законах, разумеется, свет клином сводить нельзя, на европейское средневековое право большое влияние оказали также законы и традиции варварских племен.

У суровых германцев структура общества была клановая, брак был куплей – продажей невесты, а правила военная элита, принимавшая решения на общих собраниях военных лидеров и только в крайних ситуациях выбиравшая себе короля.

За оскорбления и какой-либо ущерб полагалась личная месть, но с течением времени месть можно стало заменить возмещением ущерба – фактически заплатить штраф. Даже за убийство – вопрос был прежде всего в сумме. Часть этого штрафа шла обиженному клану, часть – в пользу короля или общины. Хотя существовали и преступления, за которые полагалась смертная казнь – в первую очередь это было предательство и дезертирство, то есть когда пострадавшей стороной был не какой-то клан, а племя/король/общество в целом.

В судебных процессах широко практиковались ордалии – Божий суд[17 - В дальнейшем я буду для удобства испытания водой, огнем и т. п. так и называть ордалиями, а Божий суд поединком – судебными поединками, но по сути и то и другое – ордалии, или Божий суд.], то есть испытание подсудимого или обеих сторон, как ответчика, так и истца. Это мог быть поединок, а могло быть «мирное» испытание, например опустить руку в кипяток или подержать раскаленный брусок. У кого быстрее заживет, тот и прав. И надо сказать, для того времени, то есть для Античности и раннего Средневековья, это был довольно действенный метод. Сохранилось немало свидетельств того, что, если дело доходило до принесения клятвы и Божьего суда, одна из сторон сама отказывалась, и решение выносилось в пользу другой стороны. Стоит отметить еще, что на континенте германцы традиционно предпочитали поединок, а «мирные» ордалии больше характерны для англосаксонского общества.

После распада Римской империи и захвата ее земель германцы оказались хозяевами многих территорий, давно живших по римскому праву. Куда более четкому, слаженному и устоявшемуся, чем собственные законы победителей. Это привело к тому, что в варварских королевствах сложилась система, при которой одновременно существовали две, а то и более правовые традиции – римская, германская, а иногда еще какая-нибудь франкская или других племен, перемешавшихся во время Великого переселения народов.

Императрица Феодора. Мозаика. VI век

Это в свою очередь способствовало тому, что юридические нормы традиционного германского права наконец-то стали активно записываться. Прошли те времена, когда каждый человек в племени с детства знал правила, по которым положено жить. Теперь законы требовалось фиксировать, чтобы объяснять их тем, кто случайно оказался подданными нового королевства. Показательно, что записывали эти законы на унаследованной от Римской империи латыни – именно она быстро стала языком международного общения, которым в той или иной степени владели все образованные люди. К тому же новые ситуации, которых прежде не было, требовали появления новых законов, и их часто просто брали из того же римского права. Так что взаимопроникновение двух правовых культур шло вовсю.

Семейная жизнь Меровингов

Чтобы понять, как именно обстояли дела с брачно-семейным правом у германской или франкской знати в раннесредневековые времена, когда христианство к ним уже пришло, но варварские обычаи еще не вытеснило, лучше всего почитать биографии королей из династии Меровингов. Это и познавательно, и очень увлекательно, спасибо хроникам святого Григория Турского.

Каждый раз, когда я начинаю читать что-то о Меровингах, я удивляюсь, что о них до сих пор не сняли хорошего высокобюджетного сериала.

Генрих II Английский. Миниатюра. XIII век

Мой любимый пример – это Хлотарь I[18 - Хлотарь I (ок. 500–561) – король франков в 511–561 гг. из династии Меровингов.], сын Хлодвига и святой Клотильды Бургундской, который при разделе отцовского наследства получил Суассонское королевство.

Сначала он женился на Ингунде, дочери короля Вормса, вроде бы жили они вполне счастливо и успели завести не меньше шести детей. А дальше началось интересное. «Когда король был уже женат на Ингунде и любил ее одну, – пишет Григорий Турский, – она обратилась к нему с просьбой, говоря: “Мой господин сделал из своей служанки то, что он хотел, и принял меня на свое ложе. Теперь для свершения полного благодеяния пусть мой господин-король выслушает просьбу своей служанки. Я прошу о том, чтобы вы удостоили выбрать для моей сестры, вашей рабыни, уважаемого и состоятельного мужа; этим я не буду унижена, но скорее возвышена и сумею еще более преданно служить вам”.

Услышав эти слова, король, человек весьма распутный, воспылал страстью к Арегунде [сестре Ингунды], отправился в виллу, где она жила, и женился на ней. Взяв ее в жены, он вернулся к Ингунде и сказал: “Я постарался выполнить благое дело, о котором ты, моя радость, просила. В поисках богатого и умного мужа для твоей сестры я не нашел никого лучше, чем я сам. Так знай, что я взял ее в жены, и я не думаю, чтобы это тебе не понравилось”. А та в ответ: “Пусть мой господин делает то, что ему кажется хорошим, лишь бы твоя служанка была в милости у короля”».

Не знаю, какую именно цель преследовала Ингунда, но, возможно, она получила именно то, что ожидала, и они какое-то время счастливо жили втроем.

Параллельно с этими двумя браками Хлотарь женился на вдове своего брата Хлодомера, Гунтеке, чтобы присоединить его земли. Племянников (сыновей Хлодомера и Гунтеки) он на всякий случай убил, кроме одного, который успел постричься в монахи и стал не опасен. Потом этого избежавшего смерти принца, кстати, канонизировали.

На этом брачные приключения не закончились. Во время одного из походов Хлотарь взял в плен дочь тюрингского короля Бертахара Радегунду, которой в то время было восемь лет, и у него родилась гениальная идея воспитать из нее себе идеальную жену. Девочку поселили в одной из королевских резиденций и дали ей блестящее по тем временам образование и воспитание. Еще лет через восемь (Гунтека тогда уже умерла, остались только Ингунда и Арегунда) Радегунду вызвали ко двору для заключения брака. Она вовсе не стремилась замуж, а хотела посвятить себя Богу, поэтому попыталась бежать, но ее поймали, и венчание все-таки состоялось.

Радегунда, в отличие от предыдущих женщин, была не просто женой, а королевой – ее с Хлотарем официально обвенчали в церкви и провозгласили королевой франков. Брак их продлился около десяти лет, детей от него не было, но в остальном Радегунда выполняла все королевские обязанности – руководила двором, помогала мужу, принимала послов и т. д. Одновременно она продолжала быть фанатично верующей, носила власяницу, постилась, помогала бедным, построила больницу, постоянно жертвовала церкви и монастырям. Это не очень нравилось Хлотарю и его окружению, но окончательно брак распался только после того, как по приказу короля убили брата Радегунды (скорее всего, исключительно из политических соображений). Тогда королева окончательно хлопнула дверью, приняла постриг, основала монастырь и стала жить так, как всегда мечтала. Авторитетом она пользовалась огромным, переписывалась с королями и императорами, прожила почти до семидесяти лет и, конечно, после смерти была канонизирована.

После Радегунды Хлотарь без особого энтузиазма завел себе еще парочку жен, но они особого значения ни в его жизни, ни в истории не имели. Зато тут как раз удачно овдовела Вульдетрада – жена Теодебальда, короля Австразии и внучатого племянника Хлотаря. Земли Теодебальда Хлотарь тут же захватил, а на его вдове на всякий случай женился – для легитимности. Но почему-то именно этот брак вызвал недовольство у епископов, и, чтобы не ссориться с церковью, король с ней на всякий случай развелся и выдал ее замуж за герцога Баварии.

Кстати, через пару лет после этого умер Хильдеберт, король Парижа, не оставив наследников, и Хлотарь, как последний оставшийся наследник Хлодвига, завладел его землями и таким образом снова объединил Франкское королевство в одних руках. На вдове Хильдеберта он почему-то не стал жениться, видимо, чтобы снова не ссориться с епископами, а просто отправил ее в изгнание.

Брунгильда против Фредегонды

Не надо думать, что для тех времен брачные перипетии Хлотаря были так уж необычны. Если кому-то показалось, что его жизнь очень насыщена событиями (хотя я почти не касалась политики и его убийств многочисленных родственников), то я могу почувствовать себя Шахерезадой и признаться, что эта история меркнет в сравнении с противостоянием Брунгильды и Фредегонды. В котором заодно нашли свое отражение и новые христианские брачные законы, и традиции кровной мести, и обычаи германского права, в частности выкуп за кровь.

Фредегонда была служанкой, а потом наложницей короля Хильперика (сына Хлотаря и его второй жены Арегунды). Начинала она вполне мирно и избавилась от первой жены короля элегантно и бескровно – когда та родила очередного ребенка и не смогла найти подходящую крестную мать, Фредегонда в отсутствие Хильперика убедила королеву самой стать крестной своего ребенка. Когда король вернулся из похода, он обнаружил, что жена стала ему еще и кумой, а церковные законы запрещали вступать в брак с крестными своих детей. Поэтому с первой женой Хильперик развелся.

Император Юстиниан. Мозаика. VI век

Тем временем его брат, Сигиберт, сын первой жены Хлотаря, Ингунды, – той самой предприимчивой дамы, которая сосватала мужу свою сестру во вторые жены, – женился на прекрасной принцессе Брунгильде. Хильперик обзавидовался, что у брата такая статусная жена, и посватался к сестре Брунгильды. Отец обеих принцесс согласился, но без восторга и только после того, как Хильперик поклялся прогнать всех своих наложниц.

Но идиллия была недолгой – разозленная Фредегонда, которая уже видела себя королевой, и которую он вопреки обещаниям оставил при себе, стала изводить его новую жену, так что та попросилась обратно к отцу. Дело закончилось тем, что молодая королева была найдена мертвой. Григорий Турский однозначно обвиняет в ее смерти Хильперика, тут же женившегося на Фредегонде, хотя, конечно, со стороны того это был бы настолько большой идиотизм, что это кажется даже сомнительным.

Сигиберт, брат Хильперика, женатый на Брунгильде, объявил ему войну за убийство сестры своей жены, и, поскольку его все поддержали, Хильперику по германской традиции пришлось заплатить выкуп за кровь – отдать Брунгильде и брату пять городов. Но он опять нарушил клятву, война началась снова, и тут пришел бы ему конец, если бы не деятельная Фредегонда, которая подослала к Сигиберту убийц.