Морок

– Как это, – удивился Иннокентий.

– У флейтиста, видишь, это давняя история, с чего б начать, – подбирал слова пышноусый. – У него отец был… Мы с батькой его знакомцами хорошими считались. В общем, отец обещал в лепёшку разбиться, а моего сына на престол вывести, назло Клариссе, которая его жену сгнобила. Вот флейтист и мучается теперь, вроде батино дело доделать обещал…

– А что ж ты его отца не сберёг? – спросила Лея. – Я ту историю хорошо знаю, как флейтист мальчонкой к бате ходил в ключи свистел, без мамки, без папки остался… Ты-то где был, друг отца?

– Виноват я… – склонил голову пышноусый. – Виноват перед ним… Не знал я…

– Как это ты не знал, – запротестовал Иннокентий. – Ты ж всё знаешь…

– А вот этого не знал, ключник там, старый хрыч, могучий он был, я не знал ничего… В общем, что теперь карманы наружу выворачивать, обиды на свет выставлять. Мне, Кеш, помощь твоя нужна. Мне флейтист-то ничего не сделает, сам понимаешь, меня достать невозможно. Да и я ему ничего не сделаю, он бессмертный тоже… Но вот он мне досаждать будет долго, потому что зарёкся всех королей, кроме тебя, гнобить. А я ещё перед ним виноват, что Миролюба не дал убить, по твоей просьбе, между прочим, не дал. Так что ты тоже у меня в долгу. Так и выходит, я – у флейтиста, ты – у меня.

– Короче, – рассмеялся Иннокентий.

– Скажи ты ему, что ты король, а я наместник, с твоего высочайшего указа…

– Да, пожалуйста, – улыбнулся юноша. – Как только я ему скажу?

– А здесь он, сейчас, у нас тут перемирие небольшое, Гога леща прислал с кухаркой своей новой, вместо Аксиньи она, так мы за чарочкой пока вражду отложили, да и то дело – тётушку старую надо к Гоге домой вернуть, вот везём…

– Гога? – удивился Иннокентий. – Ох, а как же он, про Казимира-то знает?

Пышноусый помотал головой. Иннокентий вздохнул.

– Так ему и надо, – ввернула-таки слово Лея.

– Чудно всё в этой жизни, не знаешь, где тебя и что остановит, – вздохнул Иннокентий. – Мне и Гогу жалко, и королеву эту. Она ведь меня так ждала, планы придумывала, как со мной быть, она ж магию уже сама хотела вернуть, думала, я помогу. А я и помог. Только она не знала, что помощь моя будет в том, что я её смерть приближу. А в остальном всё, как она и желала, магия возвращается. Выходит, если бы не я, она б жила, а я, вот он, ничего со мной не сталося, чешу по тракту к дому… Правду говорят, бойся желаний своих, неровён час они тебя и погубят… Что там с флейтистом?

– Да сейчас, – раздался голос пышноусого из кибитки, ехавшей следом за конным отрядом. – Заснул, подлец. Ну надо ж так, всего делов-то и осталось, что услышать твой указ, эх, ты, вставай давай! Матушка, иди-ка ты прочь отсюда погуляй пока, мне мальца разбудить надобно…

Из кибитки выбралась сухонькая старушка, новая прислуга Георгия.

– Ну, хоть что-нибудь, хоть какая-нибудь малость прошла в этой жизни без сучка и задоринки, что-нибудь произошло просто? Нет, всё с какими-то заковыками и недоделками, ничего просто так, по-людски, – злился Иннокентий.

– Остынь, касатик, – остановилась рядом с ним седая старушка в дорожном пыльном балахоне.

– Да как же тут остынешь, бабушка, иди себе, не трать время на нас, – вежливо ответил ей Иннокентий.

– Просто, касатик, прими то, что по судьбе и не трепыхайся, чего зря тревожиться, если что не по судьбе. Не суждено тебе королём быть – не будешь. А раз судьба твоя – в молодости помереть, так тому и быть…

– Аксинья, – прохрипел, харкая кровью Иннокентий, вздрагивая от очередного удара ножом…

– Судьба, касатик…