Аспирра: таланты Мудреца

– Что ты такое?! – заверещал он, услышав мои приближающиеся шаги.

В душе бушевал крик ликования.

– Я – Йерра Мелькихор, ворюга проклятый!

– Йерра, – где-то позади едва слышно выдохнул Ранко, словно это имя о чем-то ему говорило. Так и стоял, застыв в проходе.

– Где мои деньги, Фритхоф?!

– Где мои глаза?! – запищал парень, будто пытаясь съязвить.

Я присела подле него и молча обшарила его карманы. Конечно, мешочек с золотыми аланцами прикарманил именно он.

– Ты ведь хочешь жить, Фритхоф?

– Я хочу глаза! – опять завопил он. – Где мои глаза?!

– Глаз не будет, да и жизни – тоже. – С этими словами я подняла книгу с деревянных половиц и, не закрывая ее, поднесла к лицу неудачливого вора.

Он вновь истошно заорал, но крик быстро прервался, и парень обмяк, обмочив штаны.

– А я же предупреждал, – вновь шепнул за спиной Ранко, когда все стихло. Оказалось, он уже дошел до центра маленькой комнатушки и с опаской смотрел на меня.

Я захлопнула книгу, возвращая каморке былой вид. Черный туман мгновенно растворился в свете лампады, но вот кровь со стен и половиц, увы, не исчезла.

– Он… Он живой?! – удивился Хвостатый, заметив, как у Фритхофа вздымается и опускается грудь.

– Живой. – Я стала медленно застегивать кожаные ремешки на старой книге. – Живой настолько, насколько может быть живым человек без души и разума.

– А почему эта… штука… – Ранко запнулся. – Не напала на меня?

Высокий силуэт, на мгновение соткавшийся из света и тени у меня за спиной, заставил Хвостатого дернуться. Испугался, но не кинулся прочь.

Я внимательно взглянула в серо-зеленые глаза паренька:

– И то правда, почему? Если книгу открывает кто-то чужой, дух убивает всех, кто ему не по нраву. Но, – тут голос дрогнул, – он обычно щадит женщин. Возможно, Ранко, я чего-то не знаю, но это уже твое дело.

Лицо Хвостатого мигом поползло и осунулось – значит, я попала точно в цель.

– То есть, болтайся у меня хер между ног, эта тень и меня бы убила?!

Я промолчала. Так мы и стояли среди трупов в сгустившемся полумраке. Было настолько тихо, что даже вороний крик с палубы достиг наших ушей. Пахло смертью, кровью и мочой, однако мертвецы меня не пугали – бывали передряги и похуже. Никакого отвращения, только брезгливость. Впрочем, Ранко тоже мертвецов не боялся, что говорило о его богатом прошлом.

Скрип половиц в проходе нарушил минутное спокойствие.

Более угрожающего зрелища и представить было нельзя: великан, застывший в тени дверного проема, пугал как ростом, так и глазами – черными дырами, готовыми прожечь насквозь любого, кто подойдет ближе. Глен! Но страшил даже не он сам, а то, как он мог растолковать для себя увиденное.

Дело было дрянь, и в горле застрял ком. Реальность вдруг вернулась ко мне, обрушив на голову прежние житейские страхи.

Не проронив ни слова, громила развернулся и широкими шагами направился к выходу. Догнать его никто не решился. Паника холодной волной растеклась по телу, отозвавшись ознобом.

– Так, сейчас здесь вся команда соберется. Крики и шум – я этого не люблю. Меня тут вообще не было, – быстро затараторил Ранко, взмахнув руками. – Я сваливаю. Это уже твое личное дело. Прощай и удачи.

И скрылся в темноте, сверкнув босыми пятками. Но мне уже бежать было некуда. Да и смысл бежать, если в море, так или иначе, мы все встретим свою смерть. Оставалось ждать и надеяться, что в лучшем случае мне поверят, а в худшем – отправят кормить рыб и соленую воду глотать.

Последняя надежда на Кальда. Ведь если не он, то кто? Сам же говорил, что отвечает за людей, которых привел.

Топот ног не заставил себя долго ждать. За это время я уже успела положить книгу в шкатулку, снять трофейный платок с неудачливого вора, спрятав его за пазухой, испачкать кинжал Фритхофа и вынуть серебряную серьгу из его уха. Слишком уж она мне понравилась – не пропадать же добру.

Я села на пол посреди каморки, подтянув к себе шкатулку. Свет стремительно приближающихся лампад танцевал в темноте трюма, подобно светлячкам. И чем ближе он становился, тем сильнее ежилась душа, уползая в пятки. Страх перед неизвестностью, увы, всегда самый сильный и пронзает иглами насквозь даже самого стойкого.

Их было четверо: боцман, капитан Велемир, Вацлава и еще какой-то седобородый хрыч, которого я не знала. Я смиренно глянула в их удивленные лица, и на миг во мне снова всколыхнулась злоба: южанин-то времени зря не терял, собрал всех, стоило ему унюхать выгоду. А чтобы помочь, и пальцем о палец не ударил. Вот он, истинный южанин до последней капли крови.

– Пасть нас всех проглоти, что здесь случилось?! – Разъяренный капитан вошел в каморку.

Всегда, когда меня ловили за хвост, я старалась следовать старому правилу – тому, что о хорошей мине при плохой игре.

– Они меня обворовали, – начала я чуть жалостливым тоном. – А когда пришла, они уже дрались за шкатулку. Вот тот, – пришлось кивнуть в сторону полумертвого Фритхофа, – живой еще. Может, сам вам все расскажет, если очнется.

Вацлава, настороженно косясь на меня, подошла сначала к «орлиному клюву», осмотрев его, а затем – к чернявому, перевернув его с живота на спину. Фритхоф, дернувшись, начал бубнить что-то неладное, а я в это время молча молила всех Богов, чтобы они даровали мне свою защиту. Пусть Пасть Бездны, пусть Мирное Небо или Отец Хаоса и Порядка. Не важно. Лишь бы помогло.

– У одного глотка вскрыта, у второго пробита спина, – закончила осмотр Вацлава. – Ну а третьему вообще лицо лезвием испортили, не иначе. Кинжал вон лежит окровавленный. – Она поглядела на меня: – А на девочке ни капли.

Капитан, кивнув темнокожей подруге, сделал ко мне шаг, не сводя пристальных вопрошающих глаз. В эти секунды Матерь Судьба под чутким руководством Бездны и Неба решала, как со мной поступить. Я смотрела на Велемира снизу вверх, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Я ничего не видела в его южных глазах. Собственно, как и он в моих.

– А что внутри? В шкатулке? – спросил капитан. Но в этот раз уже более спокойным тоном.

Не меняясь в лице и не отрывая взгляда, я открыла шкатулку перед Велемиром.

– Какая красота! – воскликнула Вацлава, выпучив глаза и подойдя ближе. – Такая старая!

– Семейная реликвия. – Я пожала плечами. – Дорога как память. Вот и взяла ее с собой.

Повисла пауза. Напряженная настолько, что я была готова повторить подвиг Фритхофа, наделавшего лужу.

– Я нашел этих мальчишек в порту в Каморе, – вдруг заговорил старик, приковав к себе всеобщее внимание. – Давно, лет семь назад. Бездомные, осиротевшие дети. Но они как были дикими шакалятами, так ими и остались. Только зарабатывали «Аспирре» дурную славу во время службы. Очень жаль, что они все-таки перегрызли друг друга.

– А вы знали, что эти трое еще и подворовывали из наших запасов? – Вопреки своим словам Ранко никуда не ушел. И вылез из темного прохода сразу, как только представился случай.

Да только никто на него внимания не обратил.

Капитан, вздохнув, протянул мне руку, и я, все еще дрожа, как от холода, позволила ему мне помочь, оставив шкатулку на полу.

– Как зовут тебя, девочка? – серьезно спросил он.

– Йерра, – кивнула я. Скрывать уже было нечего.

– Ты с нами с Кайшена?