Свечи плавят минуты в литую вечность.
Человек на коленях держит черепаховый позвонок.
Всем потерянным – встреча,
Замечтавшимся – тоже встреча,
В этой комнате место найдётся и тем,
Кто давно одинок.
Под вибрацией ханга тело немеет в мякоть.
И глаза утопают в дыме неровного света,
Камертоном безволия льётся в осеннюю слякоть
Голос поэта.
Он поёт о любви надоевшую всем песню,
Но так хочется в звук обратиться и петь с ним.
Этой ночью я или умру совсем,
Или воскресну,
Но уже никогда не засну один.
От свечи загорается занавес из перламутра.
За окном безнадёжно-неистово трубит поезд,
Возвещая забывшимся и опьяневшим приход утра.
Я больше не слышу, не слышу, не слышу
Его голос.
Молчать
Молчать внутри себя, чем горше, тем сильнее
Молчать, чтоб хрупкий ритм не нарушать,
Молчать, пока нутро всё индевеет
И душит неспеша.
Молчать на перекрёстках, улицах, бульварах,
Их вязкий гул впитать не так легко,
Я в новых городах ни разу не бывала,
Но там, как здесь, молчать больней всего.
Не раз уже поэты тонко намекали,
Что в тишине и благо, и венец,
Но почему за тишину не вешают медалей
На вместо сердца выросший свинец.
Молчать как битва с самым близким другом,
Как невозможность руки возложить
На фразы, разобщённые по кругу,
Себя и ближнего за них простить.
Молчание не значить жить, хоть нужно жить…
***
Мы записываем мечты на полях в блокноте,
Зарекаемся стать смелее и с каждым годом
Замираем в волненьи и страхе на той же ноте,
Воспеваемой сотней поэтов ноте свободы,
И никак не берём её.
Мы поём и танцуем, но только когда не смотрят,
Мы вгрызаемся в суть и тут же плывём обратно.
Всё иное нам кажется вдруг уравненьем квадратным,
А в основе всего пресловутая нота -
Мы опять не берём её.
Серый порох московских крыш упадёт на ресницы.