Маета

Маета
Екатерина Филиппова

Война на далёкой планете – и технологии утеряны, мир разрушен, откатился к натуральному хозяйству. Но планета оказалась очень, очень доброй к выжившим. Наверное, это хорошо?

В избе – полумрак, лишь в углу мерцает гриб-световик. Сладко пахнет поднимающейся опарой. Ходики на стене привычно тикают, им в такт поскрипывает педаль прялки. Матушка прядет котячью шерсть, с укором поглядывая на ворочающегося на лежанке Васяту, и тихонько напевает бесконечную колыбельную:

Баю, баю, баю, бай,

Всё забудь и засыпай,

А то Маетник придет,

Маво сынку уведет…

Под шерстяным одеялом тепло, в затылок уютно сопит братишка. За стеной шебуршат гусеницы-тонкопряды. Только и спать – а не спится. Под потолком зажужжала сытая осенняя муха. Две домашние ящерки, дремавшие на стене, проснулись и рванули за нарушительницей. Васята в предвкушении вывернулся из одеяла и сел – ан нет, опять не столкнулись. Лазоревая муху заглотила, а зеленая обежала соперницу по потолку и юркнула в щель.

Мать оторвалась от работы, подошла, села рядом: – Спи уже, неуёмный. Завтра ведь за опятами собирались, проспишь – ждать не станут.

Хлопнула дверь, в горницу, пригнувшись под низковатой для него притолокой, зашел дед. Васята оживился: – Деда, а когда Маетник придет?

– А когда он каждый год приходит?

– В третий день листопада.

– А завтра у нас что?

– Так третий день и будет.

– И что тогда спрашивать? Спи.

Мать подтолкнула Васяту к подушке, погладила по рыжим вихрам, и вернулась к прялке.

Васята сладко зевнул, но сну не сдался и продолжил: – Деда, а Маетник с заката или с восхода придёт?

– В прошлый раз откуда пришёл?

– Так с заката.

– Значит, завтра откуда?

– Ну, с восхода. А меня не заберёт?

Мать встрепенулась: – Не бойся, рано еще об этом думать. Пока cемь оборотов не исполнится, он и говорить с тобой не будет.

Дед насмешливо хмыкнул: – И правда, нечего бояться. В Универ только тех берут, кто умные вопросы задает. С глупыми вопросами закончил? Спи.

Васята улегся, повозился, устраиваясь поудобнее, и уже на грани сна спросил: – А зачем маетник туда-сюда мотается, и почему Учителя все Mаетником называют?

Дед показал на ходики: – Видишь, как маятник качается? Вот и Учитель так ходит, от закатного Универа к восходному, а потом обратно, учеников ищет.

Мать насмешливо добавила: – И детей уводит. А они потом всю жизнь маетой всякой занимаются. И толка от всего этого, как от этих ходиков.

Ответа Васята уже не услышал, уснул. И снился ему огромный маетник, сидел он на нем верхом и качался, то взлетая до самого неба, то опускаясь до самой земли, а внизу пролетали поля, реки, посиневшие по осени леса и заснеженные горы. А потом, прямо над горами, маетник оторвался и понес Васяту куда-то вверх, за облака…

Дед оглянулся на вздрагивающего во сне внука и продолжил привычный спор: – Чем тебе ходики не угодили?

– А зачем они?

– Сколько раз объяснять? Время они показывают. Вон, посмотри, без десяти тиков шестнадцать.

– А вы, батюшка, будто без них не знаете, сколько до полуночи осталось.

– Знаю. А и ходики тоже не помешают. Вдруг напьюсь наливки твоей и времени счёт потеряю?

Мать виновато охнула, вскочила и выставила на стол ужин, не забыв налить в рюмку пресловутой наливки.

***

Утро выдалось туманным. Васята вытащил из подклети корзину и туесок, достал любимый ножик и присоединился к толпе приятелей.

До леса дошли быстро, договорились встретиться у приметной сосны в десять, и разбежались. Васята добежал до давно присмотренного овражка, спустился – и вот они! По стволам деревьев чуть ли не на два его роста, по пням – гроздья алых шляпок на синих ножках, блестящие, с темно-синими, почти черными пластинами.

Васята пристроил корзину на пне и принялся споро срезать шляпки, придирчиво выбирая только не до конца раскрывшиеся. Дома матушка их порежет, посушит до темно-каштанового цвета и будет у них лучший на всю округу чай, духовитый и бодрящий.

Наполнил корзину, на склоне овражка нащипал в туесок сладких ягод осеники. К месту встречи добрался быстро, а до избы еле дошёл – уж больно тяжела корзина.

У дома стояла приметная карета, на лужайке – столы, на них кучками изготовленные в Универе товары. Народ разбирал заказы – в основном всякое железо: ножи, топоры, косы, швейные иглы.

Васята сдал добычу матери и отправился к школе погонять с ребятами мяч. Домой вернулся как раз к обеду. Стол был празднично накрыт, на почётном месте сидел давно знакомый Маетник – ой, не обозвать бы его так.

С порога Васята, как положено, поклонился: – Доброго пути, Учитель.

Худой старик в смешной клетчатой рубахе одобрительно кивнул: – Доброго пути и тебе.

Повернулся к деду: – Какой у тебя наследник вымахал! Пусть после обеда к школе приходит – сегодня буду и с мелкими разговаривать.

Дед недовольно нахмурился: – Что это вдруг?

– А не вдруг. Я тебе и в прошлый раз говорил, что пригодных для обучения всё меньше. Если раньше и по тридцать, а иногда и по сорок учеников каждый оборот набирали, то теперь хорошо, если одного-двух найдем. Знаешь, сколько я за всю дорогу сюда отобрал? Ни одного! Вот и хочу на младших посмотреть – есть ли надежда на будущее, или всё, закончилась наука.

– Не переживай. Тебе до Универа месяца три ехать, ещё найдешь себе учеников. А мелких – что ж, посмотри. Васята, давай к матери, нечего взрослые разговоры слушать. Закончим, позову тебя, покажешь, чему в нашей школе научился.

К Учителю Васята шёл без страха -сегодня его точно забирать не станут, а что спрашивать будут – подумаешь, мало ли у него экзаменов было – уже целых два. В знакомой школьной комнате плотно уселся на лавку и вопросительно уставился на экзаменатора.

Тот пригладил редкие волосы и добродушно сказал: – Ну, рассказывай.

– А что рассказывать-то?

– Да все, что знаешь. Как всё начиналось, про планету нашу.