Выше облаков

После внезапной смерти жены Алексей твёрдо решил, что больше никогда не женится. Анну он любил до беспамятства, и в первое время ему настолько было больно, что даже на грудного сына смотреть не было сил – он винил его в смерти своей жены, проклиная тот день, когда они с Анной решили завести ребёнка. Как будто мало им было друг друга! Все заботы о малыше взял тогда на себя его отец. Сейчас Алексей с ужасом думал о том, что было бы, если бы рядом с ним не было этого человека. А ведь он даже малодушно собирался сдать ребёнка в детский дом!

Очнулся он, когда мальчику исполнился год. До сих пор Алексей с содроганием вспоминал тот случай, который мог окончательно разрушить его жизнь. Дед и сейчас не мог спокойно об этом говорить.

– Ты висел на волоске от смерти, сынок, – рассказывал Егору отец. – Воспаление лёгких. Врачи разводили руками, объясняя нам, что уже поздно что-либо делать, но твой дед оказался крепким орешком. Он поднял на ноги лучших специалистов, дежурил у твоей кроватки, не смыкая глаз, и всё-таки выходил тебя…

– Твой папаша тоже оказался парнем не промах, – всегда повторял дед. – Без него мы бы точно не справились.

Именно после самоотверженной битвы за собственного ребёнка Алексей как будто сам заново родился на свет. С той же силой, с которой раньше он обвинял малыша, принялся он оберегать и обожать его. Глаза ребёнку достались папины, оливковые, лицом же мальчик оказался в мать. С каждым годом он становился все больше на неё похож, проливая бальзам на истерзанное болью сердце отца.

– Позвони сразу же, как только доедешь! Слышишь? Не забудь!

– Да что я, ребёнок, что ли?

– Ты для нас всегда ребёнок, хочешь ты этого или нет, – буркнул дед.

– Да ладно вам, мужики, я же не на Северный полюс еду! Не пропаду!

– Вот эту штуку тёте Свете отдай, – отец вручил Егору какой-то маленький пакетик. – Тут семена, она давно просила. Не потеряй!

– Ладно! – Егор засунул пакет в кармашек сумки и откинулся на мягкую спинку. Скорее бы уж поехать. В последние дни разговаривать с отцом ему было тяжело.

– И не переживай, сынок! Я уверен, что ты поступишь! – Алексей истолковал нервное состояние сына по-своему.

– Конечно, поступит! – поддакнул дед. – А за нас не волнуйся, всё у нас будет тип-топ.

– Ну, дед, ты даёшь! – рассмеялся парень. На душе у него потеплело. Да что я, в самом деле, они же самые близкие мои люди! Мало ли что наболтала эта старуха, что я, каждой гадалке теперь верить буду?

– Егорка, ты уж береги себя, сынок! И не забывай, что Москва – это не Владикавказ!

– Спасибо, что напомнил, папа! – усмехнулся Егор. – Ну всё, родственники, перестаньте сопли жевать, Маринкиных мне вот так хватило! Идите! Пять минут до отправления осталось.

– Пять минут? – Дед с отцом засуетились, наскоро обняли внука и сына и побежали к выходу.

Они покинули перрон, только когда последний вагон скрылся в сиреневой дали. У обоих на душе было мрачно.

Глава 4

Когда встал вопрос о том, где жить мальчику во время сдачи экзаменов, они долго не могли прийти ни к какому решению. В Москве родственников не осталось, а знакомых, настолько близких, к кому можно было бы попроситься на постой, не было. В общежитии поселять домашнего ребёнка не хотелось. Правда, сам Егор был на этот счёт другого мнения.

– Я не понимаю, зачем кого-то просить, если я могу спокойно пожить и в общаге?

– Ты не знаешь, что такое московское общежитие, Егор! – Дед с отцом боялись тлетворного влияния огромного мегаполиса на мальчика.

– Можно подумать, вы оба знаете!

– Не знаем, но наслышаны. Не перечь старшим, Егор!

О Светочке Безруковой, бывшей однокласснице Алексея, вспомнили очень кстати.

– Она всегда была доброй девочкой, – обрадованно сообщил Алексей, когда поговорил с ней по телефону. – Тебе повезло, родственников у неё нет, она живёт одна. Кстати, она сказала, что собирается куда-то уезжать и с сентября будет искать квартирантов. Так что к началу учебного года квартиру снимем у неё. А пока поживёшь бесплатно, как гость.

– Да я ещё не поступил, папа!

– Поступишь! – уверенно сказал Алексей. Всё складывалось очень удачно.

О своей московской жизни Алексей Власов никогда сыну не рассказывал. Зачем? Это было так давно, что сейчас казалось, что не было вовсе. К тому же многое со временем стало забываться. А то, что не забылось, ворошить не стоило. Ни к чему хорошему оно привести не может, так для чего нервы рвать лишний раз? И так жизнь не сахар. Правда, отец, кажется, был с Алексеем не согласен.

– Ты должен ему обо всём рассказать.

– А смысл?

– Смысл есть только в правде.

– Но я же ему и не вру! – Алексей был уверен в своей правоте. – Ну подумай сам, отец, зачем ворошить прошлое, если и свидетелей этого прошлого не осталось?

– А мы с тобой разве не свидетели?

– Я не хочу об этом говорить!

– А Светлана? Ты уверен, что она не сболтнёт? Не лучше ли, чтобы мальчик узнал обо всём от тебя, а не от чужих людей?

– Светка училась с нами до восьмого класса, она ничего не знает, папа!

– А ты и рад, – пробурчал недовольно дед. – У меня нехорошие предчувствия, Алёша…

– Тебе просто кажется, дорогой мой! – Алексей обнял старика за плечи. – Ты устал, ночью плохо спал, за Егорку переживаешь, вот тебе и неспокойно. Поверь мне, всё образуется! Егор сдаст экзамены на отлично, будет учиться в Москве, найдёт себе девушку, там, глядишь, и правнуков будешь нянчить…

– Не доживу! – Старик упрямо наклонил голову. – Одумался бы ты, Алёша! Ведь тоже не мальчик! О душе пора подумать…

– Ну что за бред, папа! – Алексей поморщился. – Всё, я иду спать, чего и тебе желаю! Доброй ночи!

– Эхма…

Глава 5

Егор восхищался и гордился отцом с раннего детства. О случае, когда его папа в одиночку справился с тремя отморозками, знал каждый в их дворе, а тётя Маша, честь которой, собственно, и защищал Алексей, по сей день в ножки кланялась отважному соседу. Его папа был самым храбрым человеком в городе, это маленький Егор знал точно. И сомневаться в этом значило предавать своего отца. Именно об этом думал сейчас Егор, равнодушно скользя взглядом по мелькающим пейзажам за окном. Чем дальше от родного города отъезжал поезд, тем гадостнее становилось у парня на душе. Проверить слова, услышанные от фиагдонской старухи, он мог, только поговорив с отцом, но спрашивать-то он и не имел права. И что ему оставалось? Мучиться в одиночку или позвонить той тётке, которая уж точно бы развеяла все его сомнения. «Не хочу даже думать об этом!» – решительно воскликнул он про себя и яростно взбил хлипкую подушку. Все печали заберёт сон, говорил ему всегда дед. Этому жизненному правилу он сейчас и собирался следовать.

Утро не принесло ему облегчения. Он не спускался с верхней полки весь день, то окунаясь в неглубокий сон, то выплывая на поверхность. К вечеру на душе стало совсем тоскливо. «Хоть бы Маринка позвонила, что ли! – угрюмо думал он, лёжа с закрытыми глазами. – А почему, кстати, она не звонит?»

Егор резко сел, больно ударившись головой о третью полку. Не обращая внимания на ушиб, он принялся лихорадочно набирать привычные цифры.

– Ну давай, возьми уже трубку! – бормотал он, безнадёжно отсчитывая долгие звонки.

Несколько десятков раз он нажимал повтор – девушка не отвечала.

– Чёрт тебя возьми! – он стукнул кулаком по стене.

Из соседнего купе послышался недовольный возглас. Этот голос отрезвил его.