Проверка на прочность

– Что вам от меня нужно? Куда вы…

Договорить я не смогла, вскрикнув от боли, – резко и хлёстко он ударил меня по лицу и, воспользовавшись моим ошеломлением, быстро щёлкнул застёжкой ремня. Я хватала ртом воздух – пощёчин я никогда не получала!

Тело самолёта завибрировало. А на меня вдруг напало такое безразличие, что не хотелось не то что двигаться, разговаривать даже. И сил удивляться этому состоянию тоже не было. Окружающий мир расплывался, сливаясь в одно мутное пятно: кожаный блеск кресла напротив, парусиновые брюки, смазанные очертания убегающего пейзажа в иллюминаторе… Как самолёт оторвался от земли, я уже не почувствовала…

Глава 2

Сознание возвращалось медленно, осторожными маленькими шажками. Каждый новый шаг пробуждал новый всплеск ощущений. Сначала я почувствовала зябкий холод, разбежавшийся мелкими колючками по всему телу. Холод сменился полыхнувшим жаром, который базировался, кажется, не столько снаружи, сколько внутри моего бедного организма. Этот жар откликнулся вдруг такой пронзительной жаждой, такой острой, нестерпимой, требующей немедленного утоления, что невольно из горла вырвался хриплый стон, похожий больше на скрип ржавого колеса, чем на человеческий голос. Именно он и побудил меня с трудом разлепить тяжёлые, просто неподъёмные веки.

Зрение прояснилось не сразу. Мутные дрожащие круги перед глазами мешали, делали окружающий мир нечётким и бледным, и сфокусировать взгляд не удавалось никак. С силой зажмурилась и опять открыла глаза. Помогло. Белёсые круги сделались тоньше, а вскоре и вовсе исчезли, открыв взору место, в которое меня занесло.

С чем бы я смогла сравнить свои первые впечатления от увиденного? Побывали мы как-то с Захаром в чудесном городке Истре. Ездили на экскурсию, впечатлившись восторженными Машкиными рассказами о Новоиерусалимском монастыре. К самому монастырю мы, правда, так и не поднялись, будучи сбитыми с цели совсем другими объектами архитектуры. Крестьянская усадьба вольготно раскинулась чуть ниже монастырского комплекса: бревенчатый дом, приземистый, широкий, тёмно-коричневого цвета, с низкими потолками и маленькими резными оконцами, уютный двор, окружённый хозяйскими сараюшками, стройная часовня и главное – невероятная, просто сказочная ветряная мельница. Время – вот какое слово звучало при взгляде на каждый предмет, каждую деталь пространства. Не год, не десять и даже не столетие. Мы с Захаром охали и ахали, с восторгом внимали каждому слову экскурсоводши – хранительницы старины, и никак не могли заставить себя покинуть чудесное место… Так вот, первым моим ощущением было, что судьба вновь забросила меня внутрь мельницы. Тот же мягкий, в пылинках, свет, проникающий в окно, выцветшие от времени толстые брёвна стен, запах дерева. И тишина… Очарование продержалось не долго. Спустя всего несколько мгновений воспоминания уступили место реальности, и помещение из сказочной светёлки превратилось в комнату, похожую скорее на временное пристанище охотника: грубо сколоченная мебель, светлая шкура какого-то животного на широких досках пола, на стене – настоящие оленьи рога. И русская печь, выложенная камнем, внутри которой вспыхивали огоньки пламени.

Как я здесь оказалась? Нарастающая головная боль мешала мне сосредоточиться. И какое-то тягучее чувство внизу живота. Что-то такое, от чего вдруг похолодели пальцы и испариной покрылся лоб… Господи боже мой, я вспомнила! Ванечка! Мой маленький беззащитный сын! Я подтянула ноги к животу и, обняв его руками, прислушалась. К горлу подступила тошнота, но, кажется, это состояние было вызвано не физиологическими причинами, а внезапно нахлынувшими воспоминаниями. Машка, море, долгая от волнений дорога и самолёт. А в самолёте… Человек, который посмел поднять на слабую женщину руку! Трус, подлец и подонок, которого язык не повернётся назвать мужчиной. Значит, это он притащил меня сюда! Но зачем? Что ему от меня нужно? И где он сейчас?

Впрочем, прежде чем искать ответ на эти вопросы, сначала нужно найти воду, иначе умру от жажды! Я приподнялась. На мне по-прежнему было лёгкое летнее платье, босоножки стояли под деревянной скамьёй, которая служила мне кроватью, а пляжная сумочка валялась на табуретке. Из печки метнулись яркие искры. Только сейчас до меня дошла нелепость этого обстоятельства – за окном август, а в доме топят печь, разве это не странно? Кстати, а что у нас за окном?

Вдев босые ноги в босоножки, я сделала несколько нерешительных шагов вперёд. Ух ты, вот это картинка! Лес, самый настоящий лес, предстал передо мной во всей красе. Тёмный, густой, плотно закрывающий небо сплетениями веток и листьев, – сказка просто! С детства не бывала в таких местах и уже не чаяла побывать. Увиденное ошарашило настолько, что забылась даже жажда, ещё минуту назад терзавшая меня, словно голодный волк невинную овечку. Я просто стояла и, раскрыв рот, заворожённо любовалась удивительной картиной. Как будто на выставке…

Громкий скрип, вдруг раздавшийся за спиной, прорвал тишину и заставил меня отшатнуться от окна. На пороге возник мужчина с грудой поленьев в руках. Короткий чёрный «ёжик» волос на голове, тёмные очки и аккуратная бородка. Владимир, будь он неладен.

– Проснулась?

Не отводя от меня взгляда, он с грохотом сбросил на пол деревяшки и выпрямился.

– Кто вы такой и куда вы меня притащили, чёрт вас возьми? – громко, разделяя каждое слово, будто стоя перед своими первоклашками, произнесла я и сложила руки на груди. – Отвечайте!

– Для начала позвольте перед вами извиниться, Даша, – он улыбнулся, но поза его при этом оставалась весьма напряжённой. – Я не хотел причинять вам боль! Честное слово! Я был уверен, что снотворное подействует гораздо раньше…

– Какое снотворное? – моргнула я.

– Помните, в автомобиле я предлагал вам кофе…

Я вспомнила. И ведь почувствовала какую-то горечь, когда пила, но списала это на свою беременность и изменившийся вкус… Боже, какая дура!

– Значит, вы подмешали мне в кофе отраву? Да вы ещё бо?льший негодяй, чем я думала!

– Ну зачем вы так говорите, Дашенька! Я, конечно, не святой, но и не злодей, каким вам показался. Поверьте, и в моих интересах тоже, чтобы с вашей прелестной головки ни один волос не упал! А в тот момент я просто немного растерялся, понимаете? И из-за этого мне и пришлось… м-м-м… успокоить вас таким неинтеллигентным способом, за что теперь приношу свои глубочайшие извинения!

– Мне плевать на ваши извинения! Я жду объяснений – что вам от меня нужно?

– Вы позволите сначала подбросить дрова в топку? Там уже почти всё догорело, а мне бы не хотелось проверять вашу стойкость к сырости…

Я перевела взгляд на печь. Он оказался прав, треск поленьев стал заметно слабее. Нет, упрямиться не в моих интересах, как бы Ванечку не застудить!

– Так уж и быть, бросайте!

И отошла от окна. Садиться не стала, не хватало только, чтобы он решил, что я смирилась с ситуацией!

Возился с дровами он долго. Перекладывал их с места на место, придирчиво рассматривая со всех сторон, потом, сморщив нос, выгребал золу каким-то скребком, затем предпринял несколько попыток уложить поленья то так, то эдак, – будто кирпичную стену на века возводил, честное слово! И всё это делал так медленно, так вальяжно, что хотелось швырнуть в негодяя чем-нибудь тяжёлым. Сдержалась. Чай, не сопливая девчонка, а опытный школьный учитель, а это о чём-нибудь да говорит!

Прошло, наверное, полчаса, когда он наконец встал, отряхнул тщательно руки и повернулся ко мне. Своё негодование я постаралась скрыть. Хладнокровное поведение – самое лучшее в подобной ситуации.

– Извините, Даша, у меня небольшой опыт в использовании таких конструкций, – он развёл руками.

– Да, с лодкой вы управлялись гораздо ловче! – холодно сказала я. – Итак, я вас слушаю! И снимите уже ваши очки, это невежливо, в конце концов!

– Может быть, присядем? – он указал на стулья. Очки продолжали красоваться на его носу.

– Нет!

– Окей, – он вздохнул. – Дарья Александровна, меня наняли, чтобы на какое-то время изолировать вас от людей.

– Чтобы что?? – обалдела я.

– Изолировать. Или, если так будет понятнее, спрятать.

– Ах, спрятать? Точнее, похитить, я правильно вас поняла? С какой целью, Владимир? И кто этот чёртов шакал, ваш работодатель?

– А вот этого я вам сказать не могу, – он опять вздохнул. – Потому что я и сам этого не знаю!

– Бросьте! – скривилась я. – Оставьте ваши уловки для других. Я вам не верю!

– Однако я говорю правду и ничего, кроме правды, Даша! В таких делах, как это, хозяева предпочитают вести переговоры, не открывая лиц. Поверьте, исполнителям это тоже на руку, лишняя информация – повод для… гм… досрочного выхода из игры.

– Значит, вы хотите сказать, что кто-то объяснил вам задачу, сообщил мои приметы, предоставил частный самолёт, вот эту лесную избушку, а кто этот человек и для чего это ему понадобилось – вы не знаете?

– Совершенно верно, Дашенька!

– Не называйте меня так! – резко сказала я. – Вы преступник и негодяй! Мне противно даже находиться с вами в одном помещении!

– Ну что поделать, придётся потерпеть какое-то время, Дарья Александровна! – усмехнулся он.

– Какое? – ухватилась я за слово.

– Пока мне не поступят дальнейшие указания.

– Вам будут звонить?

– Вы бы всё-таки присели…

– Да идите вы!

Я бросилась к двери. Останавливать он меня не стал, даже сделал шаг в сторону, чтобы не закрывать дорогу.

В два шага пролетев сквозь тёмные сени, я распахнула наружную дверь и сбежала с крыльца. Ничего нового из того, что было мной замечено десять минут назад, здесь не было. Густой лес окружал одинокий домик со всех сторон, конца и краю ему не было. Небольшая полянка округлой формы, в которую вросла брёвнами изба, кажется, была единственным местом, по которому когда-либо ступала нога человека. Я несколько раз обошла домик, вглядываясь в просветы между деревьями – увы, надежда выбраться отсюда таяла с каждой секундой.

– До ближайшего посёлка сто пятьдесят километров, Дарья Александровна, – послышалось рядом.