Золотые нити

Клэр взяла их, прижала к груди и подняла голову, разглядывая небо. Было ясно, и из-за плохого освещения улицы можно было разглядеть тусклые огоньки звезд. Полная луна сияла идеально очерченным кругом, заливая все вокруг нежным молочно-белым светом. В нем лицо Клэр выглядело загадочным и очень печальным.

– Сей.., – начала она неуверенно, – А мы ведь так и не поговорили после Рождества. Я думала, нам нужно время, чтобы во всем разобраться. Но сейчас, я не понимаю, что дальше. Мы оба делаем вид, что ничего не произошло, но ведь это неправда. Весь этот мой странный, запутанный мир, в котором я так долго была одна. Но теперь ты все знаешь…

Она замолчала, переводя на меня испуганный взгляд, словно боясь того, что я могу сказать.

Я мысленно вздохнул. Я знал, что этот разговор рано или поздно состоится и проигрывал в голове возможные его варианты того, что скажу Клэр, но сейчас все заготовки мгновенно испарились и я растерялся.

Молчание затянулось. Чтобы немного упокоиться, я начал ожесточенно мазать клеем забор. Клэр подошла и дрожащими руками стала клеить афиши.

Я украдкой посмотрел на нее и увидел, что она еле сдерживает слезы. Мне стало жарко от стыда. Какого черта я молчу?.. Она наверняка думает совсем не так, как я на самом деле отношусь к ситуации.

– Клэр, – мягко начал я, опуская кисть в ведро и беря ее за руку.

Она вздрогнула и подняла на меня свои бездонные глаза, полные слез.

– Я правда много думал об этом. Сначала, когда я был в моменте, мне казалось, что ничего важнее происходящего нет. Все было таким волшебным, загадочным, хотелось погрузиться в это с головой и разгадать все твои тайны. Какими бы мы ни казались себе взрослыми, а в глубине души вечно мечтаем о чуде.

– Но? – спросила Клэр, забирая руку.

– Но чем больше проходило времени, тем нереальнее казалось, все, что произошло. Как будто я увидел очень яркий красочный сон, который был так похож на реальность. Чем больше я об этом думал, тем больше казалось, что все это мне приснилось.

Клэр горестно вздохнула.

– Подожди.. Я не отрицаю ничего, не бегу от правды. Клэр, я не считаю, что ты какая-то ненормальная, чокнутая или сумасшедшая. Да, ты немного странная, хотя даже не так. Ты иная, чем другие люди в моей жизни, и это придает тебе неповторимое очарование. Несмотря на то, что ты мне рассказала, что я увидел, мне кажется твой мир никогда не станет и моим тоже. Мы очень сблизились, но так и остались в разных реальностях, потому что как бы ты ни хотела, ты не пускаешь никого в свою душу, пытаясь сберечь ее и сохранить себя, лишь открываешь узкую щель и каждый в твоей жизни только сторонний наблюдатель. От этого и твоя черная дыра в груди, твоя пустота внутри. От этого ты чувствуешь себя такой одинокой и неприкаянной, но знаешь, мне почему-то кажется, если бы все-таки смогла пустить кого-то по-настоящему, это не сделало бы тебя счастливой, а наоборот разрушило. Посмотри на это с другой стороны, может твоя пустота, это огромная сила, а не слабость. Благодаря ей ты умеешь так глубоко и тонко чувствовать, благодаря ей ты так проживаешь некоторые моменты, как другие никогда не смогут. И при этом несмотря на свою черную дыру ты наполнена каким-то неземным, теплым светом, который ты даришь окружающим. Пожалуйста, пойми меня правильно, я не отрицаю ничего из того что увидел и узнал, я принимаю тебя всю, какая ты есть с любой болью, сомнениями, печалью. Но все мы – Лаура, Мартина, я – тянемся к тебе, потому что ты освещаешь нам путь, потому что в твоей пустоте горит сердце. И кто знает, если бы ее не было, может не было бы достаточно воздуха, а значит и такого сильного огня.

Клэр стояла, закрыв лицо руками и ее плечи тихо подрагивали. Я выдохся, вложив все силы в свой страстный монолог и не знал, стоит ли ее утешать или дать время переварить услышанное.

– Господи, Сей, – глухо сказала Клэр сквозь ладони, – Ты наверно думаешь, я такая плакса, вечно реву по любому поводу.

– Ну что ты, нет, почему-то мне сейчас кажется, что это хорошие слезы.

– Да, – Клер убрала руки от заплаканного лица и я увидел, что она улыбается, – Ты не представляешь, что внутри меня творится. Я никогда об этом не думала, с такой точки зрения.. Я все время чувствовала себя одинокой и несчастной, даже когда в моей жизни появлялись вроде бы близкие люди, я не могла им полностью открыться и пустить в свой мир. А потом корила себя за свою отчужденность. А сейчас я вдруг подумала, что может и не надо было этого делать. Это и правда могло все разрушить.

– Вот видишь, поэтому оставайся собой, маленькая хитрая ведьма. Прекрати терзаться и страдать, когда ты улыбаешься, то можешь осветить весь мир.

– Прямо уж, – сказала Клер вытирая слезы, – О черт, я испачкала лицо клеем.

– Мы можем приклеить тебе усы и возвести в должность Майора Плаксы.

– Ну уж нет, я не согласна, – ответила Клэр, легонько проводя пальцем по моему лицу и пачкая его клеем – Пусть лучше ты будешь Капитаном Счастье, который вечно спасает маленькую плаксу от ее депрессий.

Капитан Счастье, как она такое придумывает.. Но ведь как приятно. Я невольно улыбнулся и внутри меня что-то утробно замурлыкало от удовольствия.

– Так, маленькая плакса, давай возвращаться в наш скучный мир и работать в ускоренном режиме. Рик всунул мне больше половины этих чертовых афиш. Если мы не управимся до завтра, твоя подружка решит, что мы филонили и флиртовали, и устроит нам хорошую взбучку.

Клэр улыбнулась и кивнула. Пространство вокруг нее вспыхнуло и заискрило тысячей золотых нитей. Все вокруг наполнилось живым теплым светом. Это было поистине прекрасно, и несмотря на сказанное, где-то в глубине себя я верил, что все происходящее настоящее чудо.

Мы закончили работу лишь под утро. Я еле стояла на ногах и больше всего мечтала, залезть в горячий душ, а потом упасть в объятия уютной постели и уснуть часов на двенадцать. Слава Богам, у меня был выходной, и я могла позволить себе такую роскошь.

Загвоздка состояла в том, что мы так увлеклись, расклеивая афиши, что забыли где именно оставили машину после очередного переезда на новое место. Поэтому пока просто медленно брели в утреннем сумраке, глядя как на горизонте разгорается рассвет.

Все ночи, проведенные с Сеем были такие разные, но неизменно особенные, наполненные неповторимой атмосферой новых чувств и вкусом приключений. Возможно, я просто забыла, что так бывает. Ведь лет семь назад такие вот брожения были обычным делом. И с Максом мы когда-то гуляли до утра, влипали в истории, смеялись, терялись в незнакомых дворах, грелись кофе в круглосуточных забегаловках и были до безумия влюблены в жизнь и друг в друга.

По спине пробежал холодок. Радостные воспоминания сменились горечью, неподходящая одежда дала о себе знать, и я резко почувствовала, что замерзла до полусмерти.

– Знаешь, я бы зашла куда-нибудь погреться, – сказала я, заплетающимся от усталости языком, – а еще я ужасно голодная.

– Поддерживаю, – сказал Сей, – но я не знаю, что работает в такой час.

Мы свернули за угол и увидели через несколько домов вывеску с изображением бургера.

На наше счастье фаст-фуд работал, и мы ввались внутрь маленького, пропахшего жаренной курицей и кипящим маслом помещения. Я наконец почувствовала живительное тепло, медленно растекающееся по окоченевшему телу.

– Что ты будешь? – спросил Сей.

Я с тоской посмотрела на написанное от руки и пестрившие орфографическими ошибками меню, висевшее рядом с кассой. Выбирать не приходилось, сейчас я бы съела все что угодно.

За спиной сонного кассира, медленно поворачивался вертел с нанизанными кусками жарящейся курицы. По ним медленно стекал подгорающий жирный сок. Я судорожно сглотнула, желудок завыл, требуя эту страшно вредную сомнительного вида еду прямо здесь и сейчас.

– Шаверму в лаваше и кофе.

Сей удивленно на меня посмотрел, но ничего не сказал и отправился делать заказ. Я села за липкий стол, поближе к батарее и вытянула уставшие ноги.

Через несколько минут Сей вручил мне горячий сверток, распространяющий умопомрачительный аромат и картонный стаканчик с кофе.

Я развернула бумагу, с сомнением посмотрела на подгоревший лаваш и, отдавшись в руки судьбы, откусила большой кусок.

– Ну как? – спросил Сей с набитым ртом, – ты вообще когда-нибудь ела шаверму?

– Да, только уже не помню, когда в последний раз.

– А я вот частенько перебиваюсь такой вредной едой и должен сказать, что здесь ее готовят просто фантастически.

Я кивнула не в силах оторваться от этой божественной пищи. Сочные куски жаренной курицы в сочетании со свежими хрустящими овощами и лепешкой были вершиной кулинарной мысли. А уж этот соус..

– И соус классный как должен быть в настоящей шаверме, – Сей словно прочитал мои мысли, – Кефирный с зеленью, а не просто майонез.

Я сделала глоток на удивление приличного кофе и блаженно вздохнула. Пожалуй, стоит перестать быть такой ханжой и клеймить любую еду, которую делают в таких маленьких закусочных. И здесь оказывается можно найти поистине впечатляющие вещи. То что, готовят с душой и из хороших продуктов, не может быть невкусным.

Я заглянула в пустой стаканчик и с удивлением обнаружила там остатки кофейной гущи. По старой привычке, я попыталась найти знакомые символы и расшифровать их значение. На краю стенки вырисовывался на крест – проблемы в делах, сложный выбор. А вот это пятно похоже на ворону – плохие известия, а рядом крыса – враг, среди близких людей. Какие плохие знаки, лучше бы я не смотрела. И вот еще это замок с отогнутой дужкой – раскрытые тайны, но при таком окружении, они вряд ли приведут к чему-то хорошему.

– Клэр, ты чего? – спросил Сей, – Ты так обреченно смотришь в этот стаканчик, как будто там написано, что грядет конец света. Опять гадаешь на кофейной гуще?

Я подняла глаза и попыталась улыбнуться. Может я просто ищу беды, там где, их на самом деле нет? Это же просто пятна, а мое сознание пытается углядеть в них, то что его мучает. Я задумчиво покрутила пустой стаканчик. Может это не крест а перекресток – перемены в жизни, а ворона – это орел, преодоление всех трудностей. А крыса, если посмотреть на нее с другой стороны больше похожа на слона, означающего мудрость и спокойствие.

– Это просто баловство, – ответила я, – Ничего серьезного.

– А я так не думаю, – серьезно сказал Сей, – ты так изменилась в лице, когда что-то там увидела, мне кажется ты и правда в это веришь.