Поцелуй меня в макияж

Помимо вкусных напитков, туристов ожидало выступление. Жонглёры ловко подбрасывали горящие факелы. Фокусники восхищали публику трюками. А потом…

Потом на пляж вышли местные островитянки. Они плавным кругом стали танцевать народный танец.

Я судорожно отхлебнула молочный коктейль и до боли сжала стекло стакана.

Сердце разрывалось от восхищения и угрюмого отчаяния.

Островитянки были прекрасны!

Прекрасны без всякой косметики!

Черные глаза, длинные ресницы и пухлые губы поражали своей выразительностью. А стоило знойной красавице надеть разноцветные бусы и заткнуть цветок за ухо – и вообще богиня. Или нимфа. Да-да. Островитянки напоминали лесных нимф, которые выбежали из тропических джунглей, чтобы поразить смертных людей своей красотой.

Слишком уж волшебно светилась их бронзовая кожа в лунном сиянии…

Девушки покачивали бёдрами, их соломенные юбки покачивались следом.

А я сидела и кровоточила внутри.

Я так остро ощущала себя бледной молью по сравнению с ними, что хотелось завыть волком! Хотелось сорваться с места, броситься в океан и раствориться бурлящей пеной…

***

Тимур завёл меня в отельный номер, бережно держа за талию.

Я схватилась за его бицепс – надёжную опору в хмельном мире.

Всё вокруг качалось, словно палуба корабля.

– И чем ты так набралась? – спокойно, но пытливо спросил муж.

Тимур усадил меня на стульчик и встал на колени, расстегивая ремешки моих сандалий.

– Перепила коктейля, – икнула я, потрепав его черные волосы. Они приятно щекотали ладонь. – Вкусненького коктейля. Сливочно-шоколадного. С каким-то шлюховатым названием типа «Микаэлла» или «Моничелла».

– Ты уверена, что в нём были только сливки и шоколад? – усмехнулся Тимур, подняв на меня свои серые глаза.

– Ну может капелька крепкого кофе.

– Крепкого – да, кофе – нет.

– Ты же знаешь, я не дружу с лактозой, – хмыкнула я, капризно швырнув сандалии в разные углы комнаты. – Вот и поплыла чуток…

Муж встал и выпрямился, нависнув надо мной, словно мощная гора.

Я глупенько улыбнулась и потянула к нему руки.

Он наклонился и позволил обвить свою шею, а затем рывком поднял меня на ноги.

Я поглаживала его горячий затылок, повиснув, как тряпичная кукла.

– Если не дружишь с лактозой, зачем тогда выбрала молочный коктейль? – Тимур терпеливо направился в спальню.

– По той же причине, что и вышла за тебя замуж.

– И какой же?

– Потому что я люблю всё вкусненькое и сладенькое, – я чмокнула мужа в щеку.

Его острый кадык удивленно дёрнулся. Такой выпирающий и мужской… Захотелось прижаться к бугорку губами. Пососать. Поцеловать. Лизнуть…

Ноги подкосились, и я чуть не упала на пушистый ковер.

– Ты в порядке? – Тимур подхватил меня на руки, как принцессу. – О собственные ноги спотыкаешься?

– На тебя засмотрелась. Вот такой ты сногсшибательный.

Тимур залился смехом. Мужским. Рокочущим. Идущим глубоко из груди.

Голова опять закружилась. Похоже, в уюте номера коктейль окончательно меня разморил.

Странный эффект у «Микаэллы». Соображала я нормально, но ноги не держали и язык заплетался.

– Давай тебя переоденем, – заботливо предложил Тимур. – Постарайся стоять.

Я шатко кивнула и отдалась в его руки.

Горячие и большие ладони мужа стали трогать моё тело. Они оглаживали кожу. Согревали. Возбуждали.

Тимур снял с меня бронзовое парео и бежевый купальник с золотыми пряжками. Взамен натянул на меня просторную футболку из своего чемодана. Черную. С рокерским принтом – черепа, украшенные цепями и алмазами.

Муж помнил, что я предпочитала футболки вместо пижамы. Такой внимательный.

Его пальцы трогали меня аккуратно, только по делу. И эта скупость сводила с ума разгоряченное женское тело.

Ладони Тимура украдкой касались то лопатки, то ключицы, то соска… Быстро. Мазками. Короткими контактами.

Но от каждого прикосновения меня мурашило. Пробивало сладкими разрядами тока, которые струились до кончиков пальцев.

Тимур собрал мои волосы и расчесал их гребнем, согревая дыханием шею.

– Ну вот. Теперь моя принцесса готова лечь спать, – ласково прошептал он на ухо и поцеловал мой висок.

Подхватил на руки и понёс в ванную, усадив на роскошную деревянную столешницу.

– Осталось тебя умыть, – улыбнулся муж, включив кран.

Всплеск воды в раковине дал отрезвляющую пощёчину. Остатки сознания блеснули в голове, как вспышка молнии.