Красная банда

– Так я, что предлагаю. Заведующим фермам нужно обойти дома выпускников этого года, вот вам списки девчат по бригадам, – он раздал списки и продолжил, – а полеводам нужно навестить дома парней этого выпуска и поговорить с ними и с их родителями и пригласить их на работу штурвальными. Их сейчас нужно пригласить сначала на ремонт комбайнов, а потом и на предстоящую уборку. Если будут затруднения, скажете мне или обратитесь к председателю сельского совета Манохину. Он вот здесь. Кстати, если у вас есть что сказать по выпускникам, так скажите сейчас, пока мы все тут вместе, – обратился он к главе совета.

– Да, есть, что, – отозвался тот и дополнил, – ваше предложение очень заманчивое. Мы те года организовывали звено девчат по побелке ферм и бытовых помещений там. Девчата хорошо заработали и были довольны. Наиболее сознательные девчата после этого шли работать подменными доярками, а потом многие оставались там работать. Для парней тоже хорошая перспектива. Но я хотел бы попросить бригадиров и заведующих организовать и возглавить отряды народных дружин, и вовлеките туда всех выпускников. Если удастся это сделать за этот месяц, то я соберу этих дружинников и приглашу к ним на встречу участкового милиционера. Он будет за главного руководителя у них. Я предварительно разговаривал с Александром Владимировичем, он с радостью принял моё предложение и готов с ними работать.

И вот прошёл месяц после этих событий. И на поверку оказалось, что от задуманного была организована только одна дружина. Штаб размещался в помещении сельского совета. Девчата в дружину не пошли, согласились на приглашение заведующего клубом участвовать в художественной самодеятельности. Двое девчат на ферму не пошли и вообще не захотели идти в колхоз и не пожелали идти дальше учиться. Оформились социальными работниками и никуда уезжать не собирались. Одна заявила: – «Стать женой и матерью можно и без учёбы. Что тут сложного». Это у них осуществилось и на октябрьские праздники они играли свадьбы. Три девочки остались на ферме, доили коров, вышли замуж и были судьбой своей довольны. Пять их подружек поступили в институты и продолжали там учёбу. Двенадцать парней учиться дальше не поехали, они были одногодки, и им осенью предстояло идти в армию, поэтому они все решили практику пройти в колхозе, а после армии будет видно, что и как делать. А когда участковый милиционер стал их приглашать на дежурство в клуб и по селу, а позднее на раскрытие незначительных преступлений, они загорелись желанием последовать примеру Александра Владимировича, посвятить себя работе в органах. В кабинете у участкового была библиотека, состоящая из книг криминального содержания. Тут был и Шерлок Холмс, и Дзержинский, книги о шпионах в военное время, о решениях правительства по ужесточению наказания за тяжкие преступления, об итогах работы «Троек» Дзержинского, несколько книг местных авторов. На отдельном столе лежала целая папка вырезок из «Алтайской правды» со статьями о криминальных действиях.

– Товарищи, я сегодня хотел с вами обсудить один вопрос. Для этого я пригласил сельского главу и сейчас он подойдёт, а вы подумайте и потом выскажетесь по такому вопросу. Начинается хлебоуборка, самая сложная ситуация складывается и у хлеборобов и у нас с вами. Мне вы потребуетесь часто, а вы будете на уборке работать штурвальными. А как нам быть по работе дружины. Подумайте пока, – попросил участковый ребят. Те сидели, притихли, думали.

– Можно к вам, стражи порядка, здравствуйте! – с лёгким юмором произнёс Манохин.

– Да, входите, – пригласил участковый, – мы вот тут решаем вопрос, как нам лучше организовать работу во время уборки хлеба. Все дружинники будут работать штурвальными, и их, будто нельзя будет отвлекать от работы. А для меня этот период самый напряжённый. Вдобавок мне придётся работать на два села. Там участковый уволился, не выдержал нагрузки, да говорят, что ему стали грозить, за его повышенное старание в работе.

– Я его хорошо знаю, это близкий товарищ моего отца, он часто у нас был в гостях. Он об этом говорил нам. Жаловался отцу, – откликнулся Узких Слава.

– Так, а у вас-то, какая проблема? – спросил Манохин.

– А как я буду ребят привлекать к работе дружины, они же на комбайнах будут работать?

– Первое время хлопцы будут присматриваться к работе комбайнёров, потом начнут и сами пробовать рулить, а уж потом и работать начнут. На это им потребуется всего одна неделя, чтобы комбайнёр доверил им комбайн. А потом будет сидеть на копне соломы, и наблюдать за своим помощником. Потом, уж вечером сядет сам за штурвал, в тёмное время суток сложно работать, поэтому комбайнёр не доверит штурвал в это время. Поэтому штурвальный вроде как не у дела окажется. Но есть и второе положение, по охране труда не разрешается молодёжи работать в сверхурочное время. Поэтому они и физически и морально, и юридически вечерами будут свободны. Но спать вы в шесть часов вечера не ляжете, и потому никакого труда не составит проехать с участковым по полям и подежурить на механизированном току. Вечерами и я буду дежурить на своей машине, поэтому можно и со мной подежурить. Но самое главное, что я хочу вас предупредить. Работайте и знайте, и своим комбайнёрам скажите, что если вы за кем-то смотрите, то и за вами кто-то смотрит. В дополнение к нам в колхозе завели службу вневедомственной охраны. Так, что честно работать выгодно. Честные люди меньше переживают, у них не портится нервная система, они дольше живут на земле.

– Вот за это они и бедные! – воскликнул Пустовалов Саша.

– А богатые двойную нагрузку несут. Первое заботятся о наращивании капитала, второе трясутся, чтоб у них его не отобрали или самих не убили, – дополнил Попов Ваня.

– Везде хорошо, где нас нет. Одни лучше и богаче нас живут, другие беднее нас, все разные. За всеми не угонишься. Делать надо то к чему душа лежит. У меня отец с матерью комбайнёрами были, а я хочу на машине ездить. Буду на шофёра учиться, – высказался Булгаков Саша.

– Спасибо, хлопцы, за разговор. Когда будете в клубе, по селу будете ходить, прислушивайтесь к разговорам, не пренебрегайте разговорами пьяных людей. Они в пьяном виде завсегда откровенно высказываются. На Яме стали гуси пропадать, старушки жалуются друг другу, а в милицию заявления не пишут, боятся у нас милицию. Надо людей защищать, а не стращать их. А на Свинуховке у стариков украли двух породистых кроликов. Мне пожаловались. Хотят, чтобы дело мирным путём решилось, да, чтобы с милицией не связываться. Да у бригадира из машины бензин ночью слили. Тоже бы надо пронюхать.

– Пусть ставит машину в гараж, сливать тогда не будут. Это хорошо, что не угнали. Мотоциклистов вон сколько, всем бензин нужен. Мальчишки не работают, а кататься всем охота, – воскликнул Антонов Сеня, – я знаю, кто слил, да не скажу.

– Случайно, не ты ли слил? – спросил Антонов Коля.

– Нет, не я, мне заправлять нечего. Для всех один порядок, а эти, тоже шишки нашлись, им и закон не писан. Лень машину в колхозный гараж отогнать на ночь, так загони машину в свою ограду и собаку привяжи к ней. Не всякий мальчишка наберёт смелости в ограду зайти. Нечего на улице оставлять, тем самым соблазнять мотоциклистов. Какой характер и какое терпение нужно иметь, чтобы мимо бака с бензином пройти, как мимо голопузых девок. Завлекают парней, соблазняют своей наготой, и хотят, чтобы парни и мужики их не трогали. Смотрите, как за этими заголёнками не только слабонервные наблюдают, так за ними вон кобели следом бегают и принюхиваются. Их скоро не только мужики, а даже кобели будут насиловать. Только им морального вреда не пришьют, как парням.

– Это дело особых отделений ОВД. Наше дело профилактика, и поддержание общественного порядка и предотвращение мелких преступлений, – перебил его Александр Владимирович.

– А я решил посвятить свою жизнь работе в органах. Так, что это проблема в будущем коснётся меня. И я ищу ответ на мои вопросы сейчас, – возразил Семён.

– Я вас понял. Это от вас не уйдёт. Это от нас не зависит. Вот попадёшь в думу там и поднимешь этот вопрос. А сейчас я хотел с вами заняться состоянием вашей физической силы. А дома соорудите все турники, изготовьте боксёрскую грушу – в виде мешка с песком, и изготовьте гантели и приобретите гири. И по одному часу каждое утро до седьмого пота тренироваться. Вас некоторым азам спорта учили, так в нашей работе это на втором плане из десятка требований, которые предъявляются к милиционеру.

– А что же находится на первом плане? – поинтересовался Николай.

– Профессиональная способность работника органов.

Все замолчали. Стало тихо. Манохин ушёл, а ребята разделились по группам ушли на дежурство по селу. Василий, Семён и Николай пошли в тот край села, где жила старушка, у которой украли гусей. Не доходя до намеченной усадьбы, Василий сказал:

– Ребят, давайте разделимся по одному. Семён, ты иди к бабушке Поле, побеседуй с ней. Узнай, сколько гусей у неё пропало? Какого цвета они были, чем они отличаются от соседних гусей, если они водятся у них? Кто к ней ходил в гости чаще других, и кого она подозревает? Ну, там о здоровье поинтересуйся и о детях спроси, где они, что пишут. Ничего из разговоров не записывай, чтобы не смущать старушку. А то ещё можешь «нарваться» на «законнистую» бабушку, она пришьёт тебе превышение полномочий дружинника, она грамотная, в совете работала в своё время.

А ты, Николай, пойди и присмотрись к её соседям по ту сторону: возможно, что увидишь.

Я присмотрюсь к оградам соседей с этой стороны. И так пошлите, встретимся возле ларька через один час.

– А, что отвечать, если спросят, – «Что, мол, ты тут высматриваешь?» – спросил Николай.

– Ответишь, какой ни будь шуткой: вроде как невесту потерял или кот сбежал из дома.

Ребята посмеялись и разошлись. А через час они встретились у ларька. Солнце уже зашло за гору. Нежный сумрак с прохладным дуновением ветерка окутал село. С полей тянуло приятным и аппетитным запахом зреющих колосьев пшеницы. Да, вот-вот нужно будет выезжать в поле. Эх, быстрей бы что ли. Как хорошо там, в поле «среди хлебов спелых»!

У ларька стоял «Уазик» участкового. Ребята вошли в салон, а тот спросил:

– Ну, что «наскребли» что ни будь? Рассказывайте, пока стоим.

– А, что стоять-то, можно и ехать, дорогой и расскажем, что нашли, – возразил Семён.

– Успеешь на танцы собраться. А мы пока понаблюдаем за фермой. Сейчас пойдут домой поярки и скотники с откормочного гурта. А Павел Филиппович жаловался, что за прошлый месяц получили по этой ферме нулевые привесы. Рацион прибавили, а результатов нет. Просил присмотреться. А то спросит, а мне и сказать будет нечего. Поняли? Ну, и рассказывайте по одному и подробнее, начинай, Семён.

– Бабушка Полина была дома. Сидела на диване, смотрела телевизор, а ноги держала в тазике с кипятком, и трава какая-то в воде была.

– И какая трава была в воде? – перебил его участковый.

– Да, я и не пригляделся. Мы ж гуся искали, а не лечебные травы собирали, – недовольно возразил Семён.

– В нашем деле всё важно. Я сказал, рассказывать подробнее, продолжай.

– Ну, зашёл, поздоровался, она ответила. Я стал спрашивать, как она живёт, где дети. Оказалось, что у неё десять детей. Все живут отдельно. С ней никто не живёт и она ни к кому не пошла. Одна огород содержит, а из живности только гуси и есть. Но гуси особенные, серые цветом, с хохолками на голове. Пропали уже четыре гуся. И что особенное, говорит, что пропадают гусаки, они крупнее гусынь.

– Это, что баба Поля, это та старушка, про которую Евдокия Никитична писала? – спросил Николай.

– А где она писала? – переспросил Семён, – я и не помню.

– Да в районной газете. Вы, что газету не выписываете? – упрекнул участковый. Ладно, давай дальше.

– А, что дальше? В гости к ней редко кто приходит, да она и не сильно переживает от этого. Полный стол газет всяких. И «Ударник», и «Алтайка», и «ЗОЖ», все сшиты и стопочками лежат на столе. И на всю стену полки с книгами расположены. Поинтересовался на счёт книг, она говорит, что большинство книг от мужа остались, он всё покупал, много и детям и внукам раздал, да много ещё сохранилось. Я, говорит, их все перечитала по несколько раз, предлагала внукам. Чтоб забрали, так они не берут, всё за компьютером сидят, да в Интернет «попинаются», что надо узнать – раз на кнопку, раз на вторую, вот тебе и ответ готов. Что он будет ночи сидеть за книгами. Ладно, уж, что внуков упрекать, раз уж жизнь такая настала. Нас тоже упрекали, когда мы заменили конные плуги на тракторные, вместо сноповязок комбайны пригнали и осваивали, и женщины на технику садились. Всем работы хватало. Электричество провели в село, коров стали приборами доить, мехтока построили, а то всё руками веялки крутили. Всё нас старики упрекали, что наступит такая жизнь, когда вся земля будет проводами опутана, а по хлебу будете ходить, а хлеба есть не будете. А сейчас и по хлебу не ходят, а без хлеба не сидят.

– А кто за ней ухаживает? – поинтересовался Василий.

– Она, такая патриотка, что даже от социального работника отказалась. Сама, говорит, пока дал бог силы, ходить буду и себя обихаживать, зачем государству на шею залазить, там и так вон какой кризис приключился, как зараза, какая. Много безработных, а все сыты. Откуда, что берётся. А бездельники не только не голодуют, а ещё и пьянствуют. Воруют, видимо все. Ну, я её и спрашиваю: – «И кого, вы бабушка, подозреваете в воровстве твоих гусей?» Она отвечает: – «Мало ли кого не подозреваешь. Не пойман не вор. Подозрение не доказательство. А то быстро за оскорбление чувства собственного достоинства штраф наложат. Меня часто в совете одёргивали, но тогда не штрафовали. Я там секретарём работала пять лет перед пенсией. Это как дети выросли. А то всё на ферме работала, тут близко от меня ферма стоит. Да и потом после пенсии часто подменяла поярок. То, иная поярка заболеет, то в отпуск уйдёт, так заведующий Занин Виктор, всё за мной приходил. Уважительный он такой, отказаться не могла. Только на семьдесят пятом году не хожу уж больше». Кое-как выяснил, что накануне приходила к ней Любина, здоровьем интересовалась, похмелиться просила. Потом Длиннохвостов был, тоже просил погреться. А как четвёртого гуся украли, я позвонила участковому, вы, наверное, от его имени пришли, что он сам-то не пришёл?» Я ей сказал, что он с нами этими гусями занимается.

– Это понятно, хорошо всё, Сень, сделал. А что у Николая? – спросил участковый.

– Я прошёл десять дворов, а там дальше уж никто не живёт, так ничего в ограде не приметил.

– А, что у Василия нашлось?

– Я просмотрел ограды и помойки соседей с этой стороны и тоже ничего не нашёл, а у Любиной на помойке нашёл серые гусиные перья и гусиную головку с хохолком. Или она сама неосторожная, что улики выставила на показ людям, или кто из собутыльников обрабатывал тушки и выбросил перья на помойку. Я вот взял с собой несколько перьев и одну голову.

– Это уже кое-что. Ты не заметил, у них в доме есть кто?

– Там компания у неё, громко разговаривают, но света нет.