Книги Судей

Книги Судей
Эдвард Фредерик Бенсон

Библиотека Лавкрафта
Эдвард Фредерик Бенсон, интеллектуал и историк британской монархии, автор десятков «страшных рассказов» и любимец мэтров хоррора, по-прежнему остается писателем, недооцененным потомками. А между тем в своих произведениях он часто рассказывал об ужасах, имевших место в его собственной семье… К чему готовиться, если постоянно слышишь жужжание мух? Что может скрываться в отражении хрустального шара?

Как действовать, если оживает твой автопортрет? Вот лишь некоторые темы рассказов Э. Ф. Бенсона…

Эдвард Бенсон

Книги Судей

E.F. Benson

The Judgement Books

Составление, вступительная статья А. Ю. Сорочана

Перевод с английского выполнили: Е. И. Абросимова («Кремневый нож», «Зеркало в стиле Чиппендейл», «Стеклянный шар», «„Сэр Роджер де Коверли“», «Пассажир», «Друг в саду», «Красный дом», «Шкатулка в банке», «Свет в саду», «Запертая комната»); Е. П. Беренштейн («Книги Судей»)

© Сорочан А. Ю., составление, вступительная статья, 2022

© Абросимова Е. И., перевод на русский язык, 2022

© Беренштейн Е. П., перевод на русский язык, 2022

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2022

Странная история Э. Ф. Бенсона

Друзья называли его Фред. Читатели знали его как Э. Ф. Бенсона. А в свидетельстве о рождении было записано: Эдвард Фредерик Бенсон. Будущий романист, биограф, мемуарист и новеллист появился на свет 24 июля 1867 года в Веллингтон-Колледж, в Беркшире, в семье директора школы Эдварда Уайта Бенсона (потом он стал настоятелем собора Линкольна, епископом Труро и архиепископом Кентерберийским) и Мэри Седжвик Бенсон.

Бенсон получил образование в Колледже Марлборо, здесь он взялся за перо и именно на воспоминаниях о колледже основан сюжет его романа «Дэвид Блэйз». Он был пятым ребенком в семье, и его близкие также заслуживают упоминания в истории weird fiction – прозы «интеллектуальных ужасов». Артур Кристофер Бенсон (1862–1925) написал не только слова гимна «Земля Надежды и Славы», но и два сборника «странных историй», в которых объединены элементы средневековой литературы и «неистовой словесности». Монсеньор Роберт Хью Бенсон (1871–1914) прославился в области христианской апологетики, но нам более интересны его романы о конце света, явлении Антихриста и черной магии. Маргарет Бенсон стала довольно авторитетным египтологом. Еще два брата Бенсона умерли в раннем детстве.

По сути, семейный круг стал ареной интеллектуальной деятельности, которую контролировал отец, тщательно следивший за развитием детей, уделявший огромное внимание их образованию. Бенсоны часто шутили, что им совершенно необходимо организовать семейное издательство, чтобы публиковать многочисленные книги, – ведь сочинителями были все члены семьи. Вроде бы обычная история для более чем почтенного семейства…

Однако за фасадом благополучия таился ужас, который отражен и в прозе Э. Ф. Бенсона. У Эдварда Уайта Бенсона было шестеро детей, но не имелось внуков. В семье царило постоянное напряжение. Миссис Бенсон, которая вышла замуж в 18 лет, была запугана своим суровым мужем. Однажды неуравновешенная сестра Бенсона напала на мать и попыталась убить ее; остаток жизни она провела под надзором врачей. Братья Бенсоны были невротичными и беспокойными людьми. Юный Артур написал на листке бумаге: «Я ненавижу Папочку» и закопал записку в саду. В автобиографической книге «Наши семейные дела» Бенсон по понятным причинам о многом умолчал…

Первой книгой Бенсона стали «Заметки из Марлборо» (1888). А романистом он сделался после выхода в свет противоречивой и модной книги «Додо» (1893); далее последовали многочисленные сатирические и мелодраматические романы. В «Додо» Бенсон изобразил композитора и воинствующую суфражистку Этель Смит (как рассказала актриса Прунелла Скейлс, портрет «с удовольствием признали»); в романе «Еще раз Додо» (1914) были выведены те же герои накануне Первой мировой войны – поколение «блестящих молодых людей» изображено точно; в «Додо удивляется» (1921) была представлена «откровенная социальная история времен Первой мировой войны в Мейфэре». О Мэпп и Люсии написано шесть романов и два рассказа. Романы стоит перечислить – «Королева Люсия», «Люсия в Лондоне», «Мисс Мэпп», «Мэпп и Люсия», «Прогресс Люсии» и «Проблемы Люсии».

В Англии романы об Эммелин «Люсии» Лукас и Элизабет Мэпп популярны до сих пор. Они экранизированы; на основе последних трех романов на Channel 4 транслировался сериал «Мэпп и Люсия» (1985–1986); главные роли сыграли Прунелла Скэйлс, Джеральдин Макьюэн и Найджел Хоторн; а на основе первых четырех книг был сделан радиосериал на ВВС Four (сначала появилась версия Обри Вудса, затем Неда Шеррина); сериал «Прогресс Люсии» вышел на ВВС Four в 2008 году. В 2007 году с успехом прошел повторный показ телесериала, с тех пор регулярно попадающего в сетку вещания; в 2014-м появился новый сериал по мотивам романов. Комические истории Бенсона неизменно остроумны, но лишены притягательности романов П. Г. Вудхауза и утонченного цинизма рассказов Саки (Г. Х. Манро). Поэтому для читателей, живущих за пределами Англии, они представляют скорее исторический интерес. Однако в целом творчество писателя более разнообразно.

В студенческие годы Бенсон познакомился с великим М. Р. Джеймсом; вместе с братом Артуром он входил в ближний круг писателя, с легкой руки Майка Эшли прозванный «Бандой Джеймса» (James Gang). Джеймс прославился как автор «историй о сверхъестественном» (атмосферных, психологически убедительных, иногда юмористических и сатирических). Его рассказы очень часто включают в сборники лучших историй о привидениях, но автор очень часто выходил за ограниченные жанровые рамки.

Бенсон посещал «Клуб Болтунов» (The Chatter Club), литературное общество Кембриджского университета, где Джеймс при свечах читал свои страшные рассказы немногим избранным. Он присутствовал и на исторической встрече 28 октября 1893 года, когда были прочитаны первые рассказы Джеймса – «Альбом каноника Альберика» и «Пропавшие сердца». Услышанное произвело на Бенсона огромное впечатление, хотя сам он очень редко писал в стилистике Джеймса (в отличие от своего брата), но ощущение ужаса пытался передать в самых разных произведениях. Призраки и духи у него оставались неизменно злобными и устрашающими… Однако в рассказах Бенсона меньше «ученой эрудиции» и больше драматизма, чем в произведениях Джеймса; они более разнообразны и кажутся, по мнению Джона Клюта, «не сельскими, а городскими». Пожалуй, композиционное совершенство рассказов Бенсона действительно напоминает о городской архитектуре конца XIX века.

В автобиографии «Последняя редакция» (1940) Бенсон высказался так: «Истории о привидениях – литературный жанр, в котором я часто пробовал свои силы. Нетрудно вызвать у читателя неуютные ощущения, подобрав тревожные детали, – так, после тщательной обработки открывается путь к ужасу. Рассказчик, думаю, должен испугаться сам, прежде чем станет пугать читателей…» Кстати, в отличие от Джеймса, Бенсон давал весьма подробные описания зловещих существ, будь то червеподобные твари или иссохшие тела…

Почти все рассказы Бенсона отражают его жизненные обстоятельства. Почти всегда рассказчики – одинокие мужчины, не имеющие сколько-нибудь постоянных связей; в своих блужданиях по миру они сталкиваются с призраками и монстрами. Это очень похоже на тексты М. Р. Джеймса, тоже убежденного холостяка. Герои Бенсона подчас поддаются обаянию древних руин или старых домов, которые хранят тайны прошлого и противодействуют вторжению настоящего. «Бейгнелл-террас» – идеальный образец подобных текстов; здесь старый дом и его таинственный хозяин – только отправная точка сюжета, ибо от странных происшествий в настоящем мы быстро переходим к таинственным культам прошлого. Очень часто герои совершают неблаговидные поступки, поддаваясь своим «архитектурным» страстям, они готовы на шантаж и даже на преступление…

Среди других повторяющихся сюжетных мотивов выделяется хромой призрак. Писательница Джоан Эйкен, поклонница Бенсона, считала, что этот образ – воплощение отца Бенсона. Впрочем, если копнуть поглубже, добавляла она, «хромым мужчиной» оказывается сам автор. В конце жизни Бенсон мог передвигаться, лишь опираясь на костыли; это, должно быть, особенно печалило человека, привыкшего вести активную жизнь – он занимался гольфом, сквошем, теннисом, плаванием, лыжами, но в какой-то момент это стало недоступно. Спортивная тематика нередко встречается в его рассказах.

Поскольку герои Бенсона – холостяки средних лет, нет ничего удивительного в том, что женщины существенной роли в его историях почти не играют, а когда появляются, выглядят весьма зловеще. Наиболее известный пример – «Миссис Эмворс»; героиня кажется обаятельной особой, но оборачивается совсем иным существом, питающим особый интерес к молодым мужчинам… Другие злобные дамы встречаются в рассказах «Святилище», «Корнер-Хаус» и «Инвалидная коляска». Но не будем портить читателям удовольствие пересказом этих блестяще придуманных историй… Женатые герои Бенсона зачастую становятся жертвами обстоятельств, и ничего хорошего ждать от женщин им не приходится.

Своими лучшими рассказами писатель считал истории о призраках. Для них нехарактерен счастливый финал; темные силы, которые вторгаются в жизнь героев, чаще всего связаны с прошлым – далеким или недавним. Тема избавления от семейного проклятия явно волновала Бенсона, и это, разумеется, связано с биографией писателя.

Г. Ф. Лавкрафт высоко оценил рассказы Бенсона, но следует отметить, что тексты британца неоднородны даже в жанровом отношении. У него немало историй на экзотические темы («Обезьяна»), но есть и бытовые рассказы, в которых мистика условна и почти незаметна; некоторые по стилистике напоминают произведения Элджернона Блэквуда, другие тяготеют к готической традиции.

«Странные истории» писатель специально собрал в нескольких томах, в других же книгах они представлены в особых разделах. Сравнительно недавно вышло пятитомное собрание рассказов Бенсона, однако авторские сборники не переиздавались очень давно, а ведь именно они демонстрируют и разнообразие, и единство стилистики писателя. Самый популярный рассказ Бенсона, должно быть, «Кондуктор»; эту историю о человеке, которого преследует возница катафалка, несколько раз экранизировали. В 1961 году «Кондуктор» послужил основой одного из эпизодов «Сумеречной зоны», а самая известная его киноверсия – новелла в фильме «В глухую полночь» (Dead of Night). «Кондуктор» вдохновил и музыкантов – было написано нескольких песен, включая Dead Man’s Party группы Oingo Boingo.

В наследии Бенсона есть рассказы о вампирах и оборотнях, о древних богах и неименуемых демонах, об убийствах и насилии… В последние годы его рассказы активно публикуются, но они рассеяны по антологиям и сборникам. «Полное собрание» Бенсона едва ли возможно: многие рассказы почти недоступны, некоторые не хотел переиздавать сам автор. Однако мы можем восстановить практически весь «канон»; в настоящем издании представлены произведения разных лет, при жизни автора остававшиеся несобранными…

Бенсон написал немало оккультных романов. Среди них – нелепый пересказ оперы Вагнера «Валькирии» (1903) и заунывная история о реинкарнации под названием «Рисунок на песке» (1905). Но есть и настоящие жемчужины, в том числе короткие «Книги Судей» (1895), в которых английский писатель остроумно интерпретирует «Портрет Дориана Грея» и «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда».

Заслуживают внимания и некоторые другие книги писателя. В дилогии «Колин» (1923, 1925) речь идет о договоре с дьяволом, в позднем романе «Отродье ворона» (1934) – о ведьмовских ритуалах в английской глубинке. «Ангел боли» (1905) и «Дом защиты» (1906) посвящены оккультизму времен Бенсона. В целом возрождение интереса к творчеству писателя коснулось в первую очередь малых форм – остается надеяться, это только временное явление.

    Александр Сорочан

Кремневый нож

Кремневый нож

Как-то раз мирным теплым вечером мы с Гарри Першером, сидя на лужайке возле его дома, рассуждали о садах. Дом моего друга, к которому я приехал пару часов назад, стоял в самом центре маленького провинциального городка. Георгианский фасад выходил на улицу, а позади дома тянулась зеленая лужайка с клумбами и редкими фруктовыми деревьями. Дальше, за забором, виднелись крыши и дымоходы соседних домов. Устав от жары и шума Лондона, я наслаждался покоем.

Подобно тому, как старые дома имеют свою атмосферу, которая соткана из мыслей тех, кто там жил прежде, этот сад впитал в себя воспоминания об ушедших временах. Во всяком случае, так мне казалось в сгущающихся сумерках.

Но когда я сообщил об этом Гарри, он не поддержал мои сентиментальные рассуждения.

– Да, сказано красиво, – сказал он. – Но я нахожу твою теорию слишком фантастической.

– Думай как хочешь, – ответил я. – Я все равно уверен, что люди, живущие в доме, создают особую атмосферу. Ею пропитываются стены и полы дома, так почему не могут лужайки и клумбы – в саду?

– Все это ерунда, – засмеялся мой друг. – Как земля, дерево или камень могут перенять чьи-то качества? Но твоя мысль, пусть и ошибочная, интересна, и – знаешь что? – у нас будет возможность проверить ее истинность. Завтра в этом саду будет совсем иная атмосфера, и мы посмотрим, что за эффект она произведет. Идем, я покажу, что имею в виду.

* * *

По лужайке мы прошли к забору, который обеспечивал саду восхитительное уединение. Приставив к забору лестницу, Гарри предложил мне подняться и заглянуть за его пределы.

– Ты не побеспокоишь соседей, – успокоил он меня.

Увиденное меня удивило. Перед глазами оказался небольшой квадратный участок необработанной земли площадью примерно в восемьдесят футов[1 - Около 25 квадратных метров. – Здесь и далее – примечания переводчиков.]. Кроме сорняков растительности не наблюдалось. Хотя участок находился на склоне холма, он казался совершенно ровным. Со всех сторон его окружали кирпичные стены, точно такие же, как со стороны нашего участка. Не имелось и ни одной калитки – участок был как бы со всех сторон запечатан. И конечно, весь день эту землю безжалостно нагревало солнце, потому что и ветер не мог проникнуть в замкнутое пространство: я почувствовал, что нагнулся к жерлу печи – настолько раскаленным был воздух, ударивший мне в лицо. И… этот жар будто бы имел неестественное происхождение – я уловил какой-то запах, подобный тем, какие бывают в давно закрытой комнате.

– Что это? – спросил я, спустившись вниз. – Почему этот участок пустует и почему он отгорожен от мира?

– Странное дело, – сказал мой друг. – Видишь ли, на прошлой неделе я рылся в коробке со старыми бумагами, которые давно должен был разобрать, и наткнулся на личный дневник моей матери. Этот потускневший со временем документ был посвящен давно потускневшим делам. Мать начала вести его больше пятидесяти лет назад, вскоре после моего рождения. Я заглянул в дневник, и сначала мне показалось, что в нем описывается обычная рутина тех дней: как она гуляла, как ездила на охоту и так далее. Были сообщения о приезде гостей и об их отъезде, а потом я наткнулся на запись, которая заинтересовала и озадачила меня. В ней говорилось о строительстве стены в саду. «Уверена, это нужно было сделать, – писала мать. – И хотя сейчас стена кажется неприглядной, скоро она покроется вьюнком». Мне это показалось странным: я не мог понять, о какой стене она говорит.

Мы с Гарри направились к дому и вошли в гостиную. На столе лежала потертая тетрадь в обложке из телячьей кожи.

– Вот этот дневник, – сказал Гарри. – Если хочешь, можешь полистать его. Он очень атмосферный. Но я должен закончить историю. По странному совпадению, которые обычно ничего не значат, на следующий день после того, как я нашел и прочитал этот документ, летняя гроза оторвала стебли вьющейся розы из стены, через которую ты только что смотрел. Мой садовник уже ушел домой, и я решил сам закрепить растение. Я всегда думал, что за забором находится соседский сад, а у меня нет привычки подглядывать за соседями. Но когда я поднялся по лестнице и заглянул через забор, я увидел то же, что и ты, – маленький квадратный участок, огороженный со всех сторон. Я сразу вспомнил о том, что прочитал в дневнике матери, а потом в той же коробке отыскал старый план нашего дома и сада. Стало ясно, что участок когда-то был частью сада, потому что на плане не было никаких стен. Я позвонил строителю, чтобы он осмотрел стену. Тот сказал, что она построена позже, чем забор вокруг нашего участка: примерно пятьдесят или шестьдесят лет назад. Исследовав стену, а она тянется к нашему забору, он нашел стык, подтверждающий, что стена была пристроена, чтобы отделить часть участка. Нет сомнений, что именно эта стена упоминается в дневнике моей матери. Наконец, я проконсультировался с моим хорошим другом, работающим в мэрии, и он подтвердил, что огороженный участок принадлежит мне.