стоять в оцеплении не было больше сил,
вина в рюкзаке уже не осталось,
Степанов устал и промок, он шатался,
странная судорога сводила его пальцы в щепоть,
ему стало страшно, он взглянул на соседа —
битломан и эстет Коленька пал на колени,
крестясь так, будто за ним гонится чёрт.
На заднем дворе мелькали какие-то странные тени,
кто-то лез снаружи через высокий чёрный забор,
в студентов полетели камни, пустые бутылки.
Степанов помнил драку, милицию, ливень стеной…
Потом было долгожданное сизое утро,
их довезли в «бобиках» прямо к общаге,
где все они попадали спать, где и как попало.
…Через месяц генсек объявил в стране Перестройку,
начались всевозможные «ускорения»,
приняли указ о запрете торговли алкоголем,
летом Степанов слетал на практику в Петропавловск,
потом прошёл военные сборы и стал лейтенантом,
отбарабанил четыре зимних месяца
на преддипломной практике в Перми,
через год получил заветный синий диплом,
значок в виде ромбика, который тут же потерял,
а его знакомых легко раскидала по стране судьба.
Но тогда Степанову было совсем не до учёбы,
в начале мая он неделю провалялся в больнице,
после драки в церкви из почки вышел камень,
застрявший в мочеточнике на долгих шесть лет,
Степанов ездил с этим неудобством по стране,
то и дело тут и там его настигали почечные колики,
от которых не хотелось больше жить,
но потом наступало утро, боль уходила,
а юный дурак Степанов снова летел куда-нибудь
«за туманом и за запахом тайги»…
А может быть, вся эта история с камнем
случилась именно потому,
что в ту страшную пасхальную ночь
он – единственный из всех —
так и не склонил головы перед Богом?..
Туфта
История эта случилась со Степановым
зимой восемьдесят шестого
в заваленной снегом по самые окна Перми,
во время преддипломной практики,
которую проходил он в «Запууралглавснабе»,
учреждении, чьё грозное загадочное название
напоминало имена древних персидских царей,
а на самом деле расшифровывалось как
«Западно-Уральское Главное территориальное
Управление Государственного комитета СССР