потом работал деканом факультета в их альма-матер.
Степанов всё хотел заехать, пообщаться – увы, замотался.
Как-то раз в самом начале лихих девяностых
самолёт со Степановым сел в Красноярске.
По причине того, что аэровокзал тогда перестраивали,
транзитных пассажиров в накопитель не повезли,
просто выпустили на полосу погулять у самолёта.
Степанов отошёл в кустики, пригляделся и обмер —
вот она, родненькая! – руки так сами потянулись к траве.
Он стоял, улыбался как дурак и общипывал кустики,
лихорадочно рассовывая листочки по карманам.
Солдаткин С. Н., ныне декан ЭФ ХГУЭП. Фото из архива автора
Неподалёку пристроился ещё один, явно с той же целью,
они глянули друг на друга и захохотали в голос.
И всю оставшуюся дорогу до Хабаровска
блаженная истома корёжила тело Степанова
в сладостном предвкушении давно забытого кайфа…
А дурь оказалась совсем беспонтовая – не покатила.
Как сдать «тервер»
Предмет Ильи Семёновича, прозванного Чесноком,
был мечтой любого наркомана – желающий, убедись.
Шансов у Степанова сдать «тервер» было крайне мало —
ещё до каникул он пытался сотворить сие чудо трижды,
все три раза пролетая, как фанера над городом Париж.
Мало того, что все лекции маэстро он тупо прогуливал,
так ещё и по молодости лет совершил оплошность,
позволив себе однажды в туалете высмеять Чеснока
в компании таких же чрезмерно весёлых молодых людей,
а тот вдруг вышел из кабинки и нехорошо ухмыльнулся.
Степанов, совершив непростительную бестактность,
решил взять тщедушного интеллигента на арапа,
пытался навесить лапши на уши и потошнить – не вышло.
Взял «парашюты» у добродушного Тофика Кулиева —
успешно извлёк их, а они оказались на азербайджанском.
В третий раз Илья Семёнович просто сразу выгнал его,
поскольку Степанов явился на пересдачу подшофе.
Старшекурсники рассказывали, что педант Честницкий
каждый год пачками валит бесшабашную молодёжь,
то ли мстит кому-то этим, то ли просто из принципа,
но если уж попался ему на крючок – непременно жди беды.
Момент для примирения был безнадёжно упущен,
Оставалось только молиться на доброго декана,
принципиально не желавшего отчислять Степанова,
да зубрить «тервер» – никакого другого выхода не было.
Учить теорию вероятностей в юные года очень трудно,
особенно если ли мозги твои отравлены марихуаной.
Через пару лет Степанов, с детства любивший математику,
с удивлением осознал, что постиг проклятый «тервер»,
просто дорос физиологически до него, только и всего.
А тогда он приходил сдавать «тервер» много раз,