Законы поединка

***

Тень от солнца стала совсем крохотной. Солнечный диск уже коснулся середины неба. Губернатор не спеша поднялся на холм и встал на краю площадки. Внизу, у подножия холма стояла его свита и смотрела на него. Чуть в стороне стояла Светлана. Она на него не смотрела. Будь у губернатора хоть немного поэзии в душе, он сказал бы, что она, скорее всего, смотрела внутрь себя. Но у губернатора со стихами всегда было туго, поэтому он увидел только красивое тело. Полюбовавшись им несколько мгновений, он посмотрел вниз и увидел, что у него под ногами, можно сказать, под землей, копошились люди из ремонтной бригады. "Это хорошо, – тут же отметил он, – тоже будут потом свидетелями!"

Губернатор широко расправил плечи. Порыв ветра толкнул его в грудь, но он устоял на самой кромке и даже не шелохнулся. Подумал, что если камеры успели зафиксировать этот момент, то надо будет потом использовать его в репортаже. Он посмотрел на телевизионщиков. Четыре камеры нацелили на него свои объективы. Губернатор еще раз окинул взглядом окрестности. Ему показалось, что в доме напротив колыхнулась занавеска. "Ага! А вот и представители криминальных структур! Легки на помине". Ему стало не по себе при мысли, что находится под прицелом оптической винтовки, но он тут же сам себя успокоил. Все нормально. Все идет по плану. Никто в него стрелять не будет. Сейчас это никому не выгодно.

Черный клобук православного священника, зеленая чалма муллы, черная шляпа раввина, лысая голова буддийского ламы. Четыре священника поднялись на холм с четырех сторон, каждый, читая свои молитвы.

Они не стали подниматься на вершину холма, а встали так, чтобы видеть друг друга только по пояс.

***

Тень от солнца исчезла.

– Ну что, святые отцы! – воскликнул радостно губернатор, показывая рукой на небо. – Свершился ваш Суд?

Не пришел ваш Защитник! Признавайте меня победителем! Как это там у вас делается?

– Не спеши, – раздался хриплый голос за спиной губернатора. Губернатор вздрогнул, обернулся и увидел за спиной Панкратова. Тот сидел в кресле экскаваторщика и дожевывал булку. Над верхней губой его поблескивали молочные "усы":

– Суд только начинается.

Панкратов встал, снял с руки часы и повесил их за ремень на дверь кабины. Часы стали маленьким проектором. Он нажал на них несколько кнопок, и в воздухе появился текст основных постулатов Священного Суда. Они загорелись прямо на голубом небе. И любой желающий мог прочитать их из любой точки города.

Панкратов ловко перебрался на стрелу экскаватора и по ней прошел до ковша. Спрыгнул на край площадки. Встал лицом к губернатору. Губернатор взглянул в глаза Панкратову и одновременно увидел черную тень за его спиной в том окне, где качалась занавеска. Подумал: "Самый удачный момент для выстрела. Внимание всех приковано к центру площадки". Он зажмурился, ожидая выстрела, но вместо этого услышал слова Панкратова:

– Я – сын Божий, Игорь Панкратов, волею судеб встал на защиту слабых. Я обвиняю тебя, сына Божьего Сергея Тучкова, в корысти и предательстве интересов людей, которым ты служишь как губернатор области. Я вызываю тебя на честный поединок. И пусть высший суд – Суд Бога рассудит нас. Я клянусь, что буду биться с тобой честно и до самого конца. Я готов умереть за свои слова. Готов ли ты на это?

Губернатор растерянно посмотрел по сторонам. Все внимательно слушали и ждали его ответа.

– Какое право ты имеешь обвинять меня в каких-то грехах? Кто ты такой, чтобы говорить все это мне, губернатору, назначенному самим президентом?

– Это право дано мне от рождения. Я – сын Божий, такой же, как и ты, такой же, как и президент. Перед Судом Божьим все равны. Если я не прав, накажи меня за мою дерзость. Лично. Готов ли ты принять мой вызов?

Несколько секунд губернатор боролся с желанием плюнуть на все и спуститься с горы. Бред какой-то.

Сейчас какой век? Мы же живем в цивилизованной стране. Как он мог дойти до такого? Потом у него мелькнула мысль арестовать этого наглеца, но он вспомнил про нацеленные на них видеокамеры. Про бригаду ремонтников, которая во все глаза и пока, ничего не понимая, смотрела на происходящее. На священников, которые молча стояли у самых ног, и все слышали. Про его свиту, про Светлану, про неизвестного киллера, наконец. Если он уйдет, то рано или поздно все узнают, что он отказался от вызова. Что он струсил, испугался, не захотел! Неважно. Ему стало понятно, что именно сейчас наступил момент истины. Именно сейчас ему уже не спрятаться за спины своих подчиненных, за многочисленные законы, приказы и подзаконные акты. Ему надо решать, как тогда, в Чечне, когда он лично повел в атаку молодых ребят.

Губернатор зарычал, наклонил голову и бросился на Панкратова. Он перехватил его за пояс и попытался столкнуть с площадки. Панкратов не удержался и, увлекая за собой губернатора, кубарем покатился по склону холма, чуть не сбив буддийского священника.

***

У наемного убийцы было очень четкое задание. Убрать того, кто встанет напротив губернатора, но только после начала драки. Ему платили такие бабки именно за то, что он никогда не нарушал приказов, поэтому и сейчас, удобно устроившись с винторезом на широком подоконнике в доме сталинской эпохи, он не спешил нажимать на курок, хотя затылок объекта уже давно находился в перекрестье прицела. Объект закрывал собой фигуру губернатора, поэтому он не мог заметить того момента, когда тот, сделав несколько шагов вперед, бросился на Панкратова. Затылок объекта исчез из прицела. Убийца чертыхнулся. Убрал в сторону винтовку, взял в руки бинокль. Мощные окуляры позволяли увидеть то, что происходит на площади, достаточно хорошо.

Губернатор и Панкратов, скатившись с холма, дрались у его подножия, подняв с земли тучи пыли, а все, кто находился в непосредственно близости, окружили их плотным кольцом и мешали прицелиться. Ему стало понятно, что он упустил момент. Теперь надо было ждать исхода поединка. Он перевел окуляры бинокля на вершину холма. Четыре священника молча встали наверху, выстроившись в ряд у самой кромки площадки, и смотрели вниз на поединок. Их лица были беспристрастны и сосредоточены. В отличие от него, им было хорошо видно, что происходит там, внизу.

***

– Господи, помоги ему! – непроизвольно вырвалось у Светланы, когда она увидела, как двое здоровых мужчин покатились с горы, раздирая в кровь кожу на руках, лицах, телах. Вцепившись друг в друга, они стали как одно многорукое существо, как сиамские близнецы, разделить которых могла только смерть. У подножия холма наверху оказался губернатор. Покраснев от ярости, он вцепился пальцами в горло Панкратову и все пытался что-то выкрикнуть или сказать, но мог издать только нечленораздельные звуки. Панкратов не спешил.

Он, не отрываясь, следил за движениями своего противника и медленно раздирал его пальцы.

– Ах ты, гад! – наконец вырвалось у губернатора.

Он разжал пальцы и попытался ударить Панкратова кулаком в лицо. Панкратов прикрылся руками. Песок и пыль забили ему глаза, и он зажмурился, продолжая защищаться на ощупь.

– На, на, получи!

Ярость обезобразила благородное лицо губернатора. Он неистово вгонял кулаки в лицо своего противника.

– Вот тебе, вот! Получи!

Толпа возбужденно загудела.

– Добей его! Горе побежденному!

Панкратов напряг мышцы и перевернулся на живот, показав своему противнику спину. Губернатор бросился на него сзади, как удав, схватил Панкратов за горло и начал душить. Панкратов неимоверным усилием встал на ноги, и начал вращаться вокруг своей оси, пытаясь сбросить губернатора. Ударив губернатора затылком, раскрошил ему зубы и сломал нос. Тучкову стало нечем дышать, и он ослабил хватку. Ударом локтя Панкратов сокрушил ребра Губернатора и скинул его с себя. Губернатор упал на спину, но тут же вскочил. Они развернулись друг к другу лицом и застыли в боевых стойках.

Губернатор огляделся. Вокруг стояли его подчиненные в дорогих костюмах и галстуках. Среди них он увидел фигуру прокурора в синем костюме. "Почему его не было вчера на совещании? Почему он не остановит драку? Это же избиение!" – мелькнуло в голове губернатора, и он тут же нашел ответ: "Но он тоже фактически мой подчиненный и выполняет мои приказы, а я не давал приказа останавливать драку! Может быть, уже пора?"

Додумать до конца губернатор не успел. Панкратов ударил его кулаком в челюсть и отбросил на холм. Губернатор упал и нащупал рукой камень. Повинуясь древнему инстинкту, он зажал в руки первое оружие человека и замахнулся им на Панкратова.

– Брось камень! Не оскорбляй Бога! – тут же услышал он гневный окрик митрополита.

Губернатор уже не мог остановить бросок, он мог только ослабить ее. Камень, брошенный в Панкратова, сорвал у него с виска кусок кожи. Этот кусок повис на тоненькой ниточке, оголяя череп. В этом белом черепе губернатор вдруг увидел свою смерть. Ему стало страшно. Он начал пятиться назад, потом повернулся и побежал вокруг холма.

– Все! – отчаянно заорал он. – Я не хочу больше драться! Не хочу!

Он взбежал за холм с другой стороны и, смешно перебирая руками и ногами, забрался на верхнюю площадку:

– Слышите, вы! Я не хочу больше драться!

– Ты признаешь свою вину?

Панкратов поднялся на холм вслед за губернатором и встал рядом с ним. Кровь из раны на виске залила всю его грудь. Он еле стоял на ногах.

– Нет, не признаю, – губернатор упал на колени и заплакал, – но я и не хочу драться. Я не буду больше драться. Слышишь? Мне плохо. Мне нужен врач.

Панкратов отступил на шаг назад и посмотрел на священников.

– Ты отказываешься от поединка, сын мой? – спросил его митрополит.

– Да, отказываюсь.

– Подумай, отказ от Суда Божьего считается признанием вины. Мы будем вынуждены отлучить тебя от церкви.

– Я ни в чем не виновен! Ни в чем. Слышите, вы! Пошли на хер со своим Судом Божьим! Я не хочу его. Не хочу! Пусть меня судит наш родной российский суд. Прокурор, арестуйте их всех! Арестуйте меня!

Священники сурово смотрели на стоящего на коленях губернатора, потом повернулись к нему спиной и каждый по очереди произнес.