Златник Владимира

И тут же с юмором представился:

– На всякий случай, меня зовут Владимир Леонидович, я заместитель директора этого, с позволения сказать, культурного заведения.

Юлия Михайловна отчего- то покраснела и ответила:

– Очень приятно, Юля, но я не врач.

– Неважно, – Владимир Леонидович тряхнул плечами. Он продолжать держать раненого. – Главное, вы знаете, что надо делать. А то я, честно говоря, немного растерялся.

Они успели перекинуться еще несколькими ничего не значащими фразами до тех пор, как им принесли бумагу. Затем приехала «скорая» и увезла раненого. Пришел участковый и попросил дать показания. Владимир Леонидович все это время был с ней рядом. Она чувствовала его запах, перехватывала его взгляды, слушала его голос и не могла понять, что с ней происходит.

Он ей явно все больше и больше нравился, и она даже почувствовала себя немного обиженной, когда он совершенно спокойно сказал:

– Ну вот, вроде бы и все! Теперь вы можете забрать своего малыша и идти домой. Извините, что так надолго задержали вас.

Однако сразу им расстаться не пришлось. Он провел ее в подсобное помещение музея, где она обнаружила своего сына, сидящего за столом перед компьютером. Перед ним стояла чашка уже остывшего чая и надкусанный тульский пряник. Мальчик что- то увлеченно рассматривал на экране.

Юлия Михайловна попыталась сосредоточить все свое внимание на сыне, проявляя излишнюю озабоченность:

– Как ты здесь, не скучал?

Она склонилась к нему, целуя в лоб.

– Нет, – радостно ответил ей Николаша. – Не скучал, тетя Ира рассказывала мне сказки, а дядя Игорь дал подержать автомат.

– Хорошо, давай тогда одеваться. Нам пора.

Куртка и теплые штаны Николаши висели на спинке стула, а сам он был в одной рубашке и колготках. Она стала его одевать, а Владимир Леонидович, как мог, помогал ей.

– Еще раз большое спасибо вам за помощь, – в который уже раз повторил он ей слова признательности.

Юлия Михайловна кивала головой, и слушала его мягкий голос, очень отчетливо понимая, что слышит его, скорее всего, в последний раз. И от этого почему- то ей становилось грустно.

– Да что вы, это мой долг. Я не могла иначе.

Она все ждала, что он сейчас ей предложит куда-нибудь сходить или, на худой конец, пригласит еще раз в свой музей, но Владимир Леонидович говорил, говорил, однако почему- то не о том. И снова ей помог случай.

Ее Николаша, уже одетый и слегка взмокший, неожиданно спросил:

– Мама, а что такое златник?

– Златник? – она удивленно посмотрела на сына. – А где ты услышал это слово?

Потом перевела взгляд на Владимира Леонидовича и как можно естественнее захлопала своими длинными ресницами. Он, перехватив ее взгляд, вдруг неожиданно вздрогнул и как- то поспешно ответил:

– Это такая монета старинная. Очень красивая, – он посмотрел на мальчика. – Откуда ты про нее узнал?

Николаша засмеялся и махнул рукой в сторону монитора.

– А вот там прочитал.

Владимир Леонидович улыбнулся чему- то своему и понимающе кивнул головой.

– Ах, вот оно что. Ну тогда понятно.

Он погладил ребенка по голове, приговаривая:

– Какой умный мальчик. Уже читать умеешь.

– По слогам и не то, что надо, – ответила в тон ему Юлия Михайловна, внутренне гордясь своим сыном.

Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть на экран монитора, и прочитала вслух первые строки статьи из свободной энциклопедии:

«Златник (также – золотник) – первая древнерусская золотая монета, чеканившаяся в Киеве в конце X – начале XI веков вскоре после Крещения Руси князем Владимиром. Настоящее название этих монет неизвестно, термин «златник» используется в нумизматике традиционно и известен по тексту русско- византийского договора 912 года Вещего Олега. Всего найдено 11 таких монет…».

– Как интересно, – продолжила она, не отрываясь от монитора и уже не понимая, что там дальше написано. – Вы увлекаетесь монетами? Николаю, наверное, это было бы тоже интересно. Или ему еще рано, как вы считаете?

И в этот момент Владимир Леонидович, явно размышляя о чем- то своем, наконец сказал ей то, чего она от него ждала:

– Не знаю. Но если хотите, я приглашу вас еще раз в наш музей и покажу ему нашу нумизматическую коллекцию. Так сказать, в качестве компенсации за испорченный выходной. Как вы на это смотрите? – он взял со стола лист бумаги, оторвал от него край и написал карандашом два ряда цифр. – Вот мой рабочий телефон, а это домашний. Звоните, как будете готовы.

– Отлично, – просветлела Юлия Михайловна, добившись своего, и, взяв за руку сына, направилась к выходу.

Владимир Леонидович не стал ее провожать. Он только помахал Николаше рукой и сказал ей вслед с улыбкой:

– До встречи!

***

Очнулась Юлия Михайловна только на улице.

Убирая в сумочку клочок бумаги, который еще хранил тепло его рук, и одновременно доставая ключи от своего красного «Пежо», номер Х454 РА – подарок бывшего мужа, – она тут же попыталась сама себе ответить на вопрос: «Что это со мной было?». Почему она, обычно не обделенная вниманием мужчин, недавно удачно разведенная, а потому вполне обеспеченная и еще утром имевшая совершенно иные планы на жизнь женщина, вдруг повела себя как девица на выданье? Да еще с кем? Когда?

Несмотря на странную и довольно нервную ситуацию, она четко запомнила, что Владимир Леонидович ни дорогими часами, ни костюмом, ни приличной обувью не выделялся. В общем, в нем не было ничего такого, чем обычно привлекали мужчины ее круга. «И тем не менее, – она в этом себе призналась, – мне было приятно смотреть ему в глаза и напрашиваться на свидание. Ну просто как студентка- первокурсница».

– О, боже ты мой, – произнесла она вслух, помогая Николаше сесть на заднее сидение. – Расскажешь кому, не поверят!

И она тут же решительно тряхнула своими ухоженными черными, как вороново крыло, волосами и попыталась убедить себя, что к данному случаю надо отнестись как к очередной своей мимолетной блажи.

«Так, что у меня по плану? Сначала надо будет отвезти сына к матери…».

Та жила на центральном проспекте в доме бывших номенклатурных работников вместе со своими любимыми пятью попугаями. Она одна занимала шикарную трехкомнатную квартиру, доставшуюся ей от последнего мужа. И попугаи жили в одной из комнат совершенно свободно, как в большой клетке. Это безумно нравилось ее сыну Николаю, поэтому он всегда с огромной радостью отправлялся в гости к бабушке Тае и готов был жить у нее сколько угодно.

Вот и сейчас, пристегивая себя к своему креслу, он тут же начал приставать к матери и канючить:

– Мам, ну поехали скорее к бабе Тае. Я соскучился по Кеше, Гоше, Фонарику, Барину и Матильде.

Мальчик, старательно загибая пальцы, назвал имена всех своих любимцев.