Лёлек и Болек в Индонезии

– Будем соленые, как вобла, ходить неделю, зато сохранимся подольше. – отвечаю я, вытираясь небольшим влажным полотенцем.

Раскладываем вещи, наводим порядок в номере. Не понимаю, куда можно положить привезенное сало, которое расплавилось от жары, и несколько палок колбасы с черным хлебом – холодильника в номере нет. Осматриваюсь дальше – питьевую воду наливают прямо в большие неприятно пахнущие пластмассовые кружки. Зашибись 5 звезд. В 7.00 зазвенел колокол, непонимающе смотрю на Игоря.

– Кушать подано. Приглашают, чтобы не пропустили и не заблудились.

Столовая такая же как бунгало – барак на воде, только попросторней, меню стандартное для тропических стран, ничего особенного. Радует стакан холодной воды – начинаем ценить простые вещи. Холодильник на острове один, который и стоит в столовке. В нем лежит кока-кола 0,33 по три евро и пиво такой же емкости по 4 евро. Рядом висит стенд и болтается черный фломастер: взял – запиши на номер. Игорь, глядя на цены, чешет нос:

– Пивасик-то 0,33 выходит 320 рубликов. За такие деньги в Мичуринске можно два дня ходить в муку. Да уж, не погуляешь у папуасов…

Подтягиваются прибалты, молчаливые, мятые, как побитые римляне, еще не отошедшие от суточного перелета. Алексей интересуется здоровьем.

– Не дождетесь. – отвечаю я и жую омлет, смотря на океан ярко бирюзового цвета, спокойный, как вода в блюдце. Вдалеке вижу несколько островов, которые похожи на кочки, покрытые зеленым покрывалом.

Выходим на улицу, хотя какая улица – она везде, живешь, как попугай на дереве. Столпились возле стенда, где обозначен график погружений. Нас разбили на две группы и вывесили время брифингов. Рассматриваю число погружений: до обеда два, после обеда одно и еще вечернее или ночное.

– Да ну на фиг, – обращаюсь к стоящей рядом Ирине, – так и Ихтиандром можно стать. Что за спец подготовка?

– Смотри по состоянию здоровья, можешь не на все ходить. Обязаловки нет. – отвечает она, поправляя волосы.

Не спеша собираемся, Игорь – мерзляк, берет пятерку, я вместо гидрика надеваю майку с длинным рукавом. Компенсаторы и редукторы под мышку, и чешем на брифинг, который проходит в отдельном бунгало со стендами и фотографиями. Инструктор небольшого роста, худой парень 25 лет с волосами, как у Боба Марли, рассказывает что-то на английском, тыча указкой в нарисованный на доске риф. Сидим с Игорем деревенскими истуканами и ждем перевода от прибалтов. Короткий перевод – ничего особенного, глубина 25-30 метров, обходим риф, от группы не удаляемся.

На пирсе сталкиваемся с проблемой присоединения регуляторов к баллонам – у нас DIN, на Папуа американский вход – YOKE. Заказываю себе опрометчиво мало 6 кг грузов и рассовываю их по карманам компенсатора. Суета – переходников не хватает, баллонов тоже. Первый день, понятно, как первый блин. Идем на лодке к соседнему отелю, где стоит компрессорная станция. Все в гидриках, а на улице 30 градусов. Папуасы убежали забивать баллоны, заурчал дизель. Чуть позже затарахтел компрессор, негромко и сонно, как большой жук, которого закрыли в коробку.

10-15 минут, никого нет, народ потеет и начинает ерзать и с раздражением обсуждать папуасский сервис. Прибегает взъерошенный Том:

– Сорри, ten minutes. – предлагает выйти всем из лодки, окунуться в воду. Я снимаю майку и прыгаю с пирса в воду большой рыбкой, поднимая столб брызг, как будто на воду спустили атомную подводную лодку. Народ, спустившись по мостику в воду, тоже охлаждаться, не снимая костюмов. Стоим в воде, как коровы на водопое. Вокруг кишат разнообразные рыбки, переливаясь радугой. Ложусь на деревянный пирс, раскидываю руки в стороны, подставляя солнцу цыплячьего цвета тело. Том встревоженно затрещал, как попкорн в микроволновке, показывая на солнце.

– Предупреждает, что обгореть можешь. – переводит Эрик, высокий, атлетически сложенный эстонец с кучерявыми волосами, наблюдая за мной со скамейки, сидя в теньке. Как большинство прибалтийцев, говорит он медленно, с легкой задержкой, словно нехотя.

– Я в бронежилете. – и продолжаю лежать под ласковым, но коварным солнцем. Океан приятно шумит и болтает на своем языке, утреннее солнце осторожно осматривает белое тело туриста. В мыслях провалы – накатила дрема. Очнулся от шума – принесли наконец-то баллоны, народ, изрядно сварившийся в костюмах, потихоньку бранится, Том в пятый раз извиняется.

V

Грузимся и идем к рифу, проверяем воздух, сообщаем о готовности и на раз-два-три спиной падаем в воду. Спускаю воздух с BCD и понимаю, что грузов совсем мало – не погружаюсь ни на метр, болтаюсь на поверхности, как какашка. Задним умом понимаю, что промилле в океане значительно выше, чем в черном море, грузов надо было брать больше. Группа пошла ко дну, мне стыдно, решаю идти на дно на ластах в надежде, что давление воды «придавит». 5-10 метров – результата ноль. Напрягаюсь изо всех сил и иду против выталкивающей воды. Дышу как паровоз, воздуха не хватает. Смотрю на компьютер – 20 метров, а результата нет. Мою борьбу увидели два инструктора и подойдя ко мне начали обвешивать незадачливого дайвера своими грузами. Поймал баланс, но поймал и приход. Воздуха не хватало, редуктор свистел как паровоз, в голове появился туман.

Заставляю себя успокоиться и смотрю вслед удаляющимся инструкторам. Но не тут-то было, кислородной голодание превращает все в страшную сказку – все вокруг становиться неестественным, я наблюдаю за собой со стороны. Понимаю, что вот-вот потеряю сознание, и пока не вырубился, надуваю жилет и пулей лечу вверх. Подъем был похож на мультик – все становится цветным и ярким, наконец-то поверхность. В глазах замельтешили черные мухи, сердце стучало так, что болели ребра.

Выплюнул загубник и вздохнул полной грудью желанный воздух. Голова кружится, но начинаю приходить в себя. Поднялся слегка перепуганный инструктор. Окей? Окей. Свистнул лодку, поднял меня на борт и ушел на дно к остальной группе.

Придя окончательно в себя, рассматриваю редуктор и вижу, что поступление воздуха стоит на минимуме. Понятно, нагрузка, минимальное поступление воздуха, и вот привет – кислородный обморок. Матерю себя за невнимательность и спешку. Лодка подошла к причалу.

Делаю очередную ошибку и снова вылезаю на солнце, любуясь подводным миром с лодки – рыба-шар, грозная, но безобидная, блеснул чешуей прошедший косяк небольших тунцов. Рулевой кормит рыб бананами – начинается бесплатное представление, и погружаться не надо. Мелочь борется, вырывает друг у друга заветный кусок, все становится цветное, как будто в океан налили разных красок. Из глубины выглядывают здоровенные экземпляры, набираясь смелости для рывка за вкусняшкой.

Думаю, о том, что было бы грустно в такой красоте потерять сознание и утонуть, быть смытым рифовым течением. Продолжаю беззаботно загорать. Солнце бешено вгоняет в меня витамин D, я не понимал его опасность, и за 30 минут обгораю, как при пожаре, став похожим на Сеньора Помидора. С воды поднимается основная группа, снова идем к острову, за баллонами.

– Что с тобой было? – спрашивает Игорь. Я видел, как ты на ластах на дно шел, боролся. Опасная штука – так напрягаться под водой. Грузов не хватило? Я киваю головой и смотрю на белую пену, оставленную работающим двигателем катера.

По прибытию к отелю прошу сделать мне длинный ремень и выдать еще 6 кг грузов. Вездесущий Том быстро изготовил мне ремень, на который навешал свинцовых кубиков, и мы сразу же пошли на второй дайв. Точнее, для меня первый. Прошу Игоря посмотреть за мной, так как слегка очкую после неудачного погружения.

– Окей. – ответил бадди-партнер.

Все прошло штатно, из рыб ничего особенного не видели, кроме небольшой рифовой акулы, которая постоянно ходила за нами, словно вела наблюдение за противником.

Колокол – обед, после стресса, полученного организмом в результате неудачного погружения, вяло что-то пожевал и побежал прилечь под вентилятор, так как солнце нещадно стояло в зените и жгло все живое и неживое. Вентилятор гонял теплый воздух и не спасал, но тем не менее проваливаюсь в сон. Сполз с кровати только вечером, глянул в зеркало на какого-то обгорелого красномордого мужика с выпученными глазами. Звякнул колокол – ужин.

За ужином рассказываю Алексею о случившемся на первом дайве, тот закидывая в себя рис с рыбой, коротко комментирует:

– Блэкаут – кислородное голодание, никогда не «продавливай» воду на ластах, если грузов не хватает – не борись, может плохо кончиться.

Лица у прибалтов красные не только от солнца, но и от привезенного спирта, который они в виде дезинфекции принимают перед ужином. За столом гомоном и смех, а мы с Игорем, решившие не путать гречку с сечкой – не мешать дайв с выпивкой, скромно ковыряемся вилками в тарелках и пьем чай. Поужинав не спеша, словно графья на прогулке, идем по тропинке к бунгало.

– Красиво, как в кино. – говорю я, наблюдая за переходящей тропинку игуаной.

– Да, только жить здесь хочется рано утром или вечером, и желательно с кондиционером и холодильником. – отвечает партнер.

Румяное солнце медленно собиралось отходить ко сну. Прощаясь, оно окрасило острова в багровые тона, и довольное своей работой упало за горизонт. Птицы запели громче, на деревьях зашушукались обезьяны кус-кус.

Ночью мне опять снился странный сон – я, привязанный к пальме, сгораю под нещадными лучами экваториального солнца. Вокруг танцевали папуасы и улыбались страшными беззубыми ртами. Всю ночь поливаю обгоревшее тело пантенолом, как заправский пожарник. Игорь тоже не спит, ворочается – переворот времени, слегка температурит – акклиматизация. Просыпаясь ночью, тихо, как в бреду, материт Индонезию, Папуа и «долбанные острова».

Валялись до 11.00, на завтрак и дайв не пошли, крикнув заглянувшему Алексею, что мы приболели. Через пару часов, окончательно очухавшись, услышали, что по крыше барабанит дождь. Выглянули на улицу – там набирал обороты тропический ливень.

– Хорошо, что не пошли, погода срань. – говорит Игорь и подставляет руку под струи воды, стекающие с крыши. Зачем-то пробует ее на вкус. – Пресная, хоть бери мочалку и мойся, у меня от соленой воды раздражение в интимных местах.

Влажность и соль – вот две постоянных составляющих жизни на острове. Наша одежда и волосы стали жесткими от соли, поэтому дождь встречаем с радостью.

Молча наблюдаем за серым небом, извергающим жирные капли воды, барабанящие по океану. Рядом с бунгало проплыли небольшая акула и скат, стаи небольших рыб стоят под домиками, будто прячась от дождя. Игорь достает из чемодана леску и крючок.

– Пока никого нет, рыбу половим, а то еда здесь, как погода – г..но. – Я ломаю черный хлеб и начинаю прикармливать рыбешек, которые ринулись к хлебу, как борзая за зайцем.

– У нас кроме твоего походного кипятильника ничего в номере нет. – в бунгало действительно не было даже чайника. – Суши делать будем или в кружке варить? – говорю я, наблюдая за кишащей в воде рыбой.

– Давай сначала поймаем, а потом будем думать. – говорит Игорь, забрасывая нехитрое приспособление в воду. Через 20 минут у нас несколько блестящих рыбешек, похожих на язя. Не придумав, что с ними делать, отпускаем в океан.

Дождь заканчивается, придя в себя после обеда, выходим на два дайва. Океан после ливня словно опустел. Дружно толпились вокруг маленькой рыбки-апельсина, которая играла в свете фонарей разными цветами. Ходили вдоль острова, наблюдая за достаточно крупной рыбой-попугаем. Ее название соответствует облику: разноцветная окраска и нарост на лбу, как птичий клюв. Укус мощными челюстями может стать неприятной неожиданностью, но она безопасна. На ночь рыба образует желеобразный кокон – защиту от паразитов и хищников. По запаху ее найти не может даже сверхчувствительная мурена.

Возвращаемся. После утреннего неожиданного дождя влажность достигла критической нормы – одежда и постель мокрые, на острове парит, в бунгало турецкий хамам.

– Живем как бабуины в джунглях. – говорит Игорь и нервничая, как зверь, мечется по бунгало. Надеть нечего, постель как лужа. Ни встать, ни лечь.

– Терпи, казак, привыкай, ты в раю. – и выхожу на веранду полюбоваться уходящим красным солнцем, кажется, что бамбуковые бунгало вот-вот загорятся от его необычного цвета. Игорь выходит следом, замираем, глядя на фантасмагорическую картину.

VI

Стараемся максимально полезно использовать прохладные утренние часы, пьем чай, общаемся, гуляем по пирсу, рассматривая многочисленных подводных обитателей, живущих прямо под ним. Днем все цепенеет от жары и двигаться не хочется, на погружения выходим, как на подвиг в мирное время.

Очередной утренний двойной дайв. Небольшие рифовые акулы проходили мимо, косились на подводных гостей, громадные Наполеоны стояли рядом и не собирались уходить, показывая, кто в воде хозяин. Кораллы необыкновенно красивы и выглядят как деревья, занесенные с других планет. Маленькие полипы на ветвях коралла переливаются, словно игрушки на новогодней елке.

Между погружениями нас высаживают на небольшом живописном острове попить чаю и перекусить. Дикий остров словно накинул на себя зеленое одеяло из пышной растительности, в которой щебечут невидимые птицы. Аборигены накрыли импровизированный стол на большом камне, засыпав его булочками и бананами. Бросив нас, как игрушечного медвежонка с оторванной лапой, уплыли за баллонами.