Там, где нас. Непутёвые-путевые очерки

– Это не свиной грипп. Итц нот швайне флю! – отбиваюсь я от подушки. – Итц перец! Как на английском перец?

– Я не помню!

Жена продолжает давить меня в пыльную думку, отчего в носу свербит ещё сильнее.

Выныривая для вдоха, я вижу, как поклонница судоку бежит сломя голову по проходу в направлении кокпита.

– Её надо остановить! – вскакивает жена и, топчась по мне, кидается вслед за беглянкой.

Перепуганные пассажиры зарываются в одежды. Стюардесса цвета цементной пыли бежит за бегущими.

– Апчхи! – недоумеваю я и, не глядя на бушующий у кабины пилота диспут, бреду в туалет.

В носу будто проворачивают свёрла.

Добросовестно прочистившись под краном, я выхожу уже обновлённым.

– Ай ремембер! – машу я спорящим. – Я вспомнил! Итц пеппер! А-а-а-а-пчхи!..

Майами

Майами говорит по-испански. Английский язык здесь кажется пережитком.

– Что это? – указывая на наш перерытый багаж, интересуюсь я у миловидной таможенницы.

– Испаньол? – улыбается та.

– Какой испаньол? Чемодан!

И она начинает что-то лопотать с андалузским наречием, обзывая меня то сеньором, то «парфовором».

Между тем перекусанный надвое замок прилеплен к чемодану скотчем вместе с форменным бланком службы безопасности аэропорта.

Отворачиваюсь от бестолковой собеседницы, склонной к длинным монологам на непонятном языке, и спрашиваю гида:

– Что это такое?!

Гид зачитывает: «Дорогой мистер. Ваш багаж подвергся… Приносим глубокие и искренние…»

Обхожу группу с естественным вопросом:

– У кого-нибудь ещё?

Выясняется, что нет, мы такие одни.

– За что они копались в наших вещах? – недоумеваю я.

– За твою бандитскую рожу! – говорит жена. – Скажи ещё спасибо, что не в тебе!

– Грациез, – говорю я таможеннице и отхожу от неё бочком, поскольку самокопание считаю делом сугубо личным.

– Перекусим в «Макдоналдсе», переспим в гостинице – и спозаранку на корабль! – вещает экскурсовод.

– А погулять? – вопрошает группа.

– После шести – не советую. Я же вам объяснял…

– Но мы хотим достопримечательностей!

– Больницы? Морг? Вам каких?

И все сходятся во мнении, что «Макдоналдс» подойдёт.

Рассвет мы встречаем уже в порту.

Двенадцатиэтажный лайнер поражает воображение. По причалу бегают восторженные туристы – визжат, наскакивая друг на друга, обнимаются.

«Вот это нам!.. Вот это наше!.. Вот это да!..»

Громадина недвижимо стоит на воде. А твердь ходит ходуном, и меня укачивает.

– Это визуальный обман, – разъясняет мне всеведущая супруга. – Твой мозг ассоциирует корабль с движением, но корабль-то статичен, и поэтому мозг проецирует движение на причал. Понимаешь?.. Корабль стоит, а ты как бы плывёшь… Вот когда он поплывёт, тогда ты начнёшь…

– Блевать? – угадываю я.

– Возможно. Но не в том суть. Всё дело в проекции. Понимаешь?

Когда жена увлечена психотерапией, остановить её невозможно. Мелочи значения не имеют – важна суть.

– Что-то мне нехорошо, – облизываю я пересохшие губы. – Останови-ка землю, я, пожалуй, сойду…

И жена от слов с удовольствием переходит к делу. Она хватает меня за локоть и начинает раскачивать.

– Надо обмануть твой мозг! – приговаривает при этом она. – Если он подумает, что ты уже на корабле, то прекратит проецировать движение на землю, и тогда…

– Я блевану!

– Нет, наоборот, тогда ты будешь…

– Сейчас! – пытаюсь я вырваться.

Но жена настаивает:

– Нет, мы его перехитрим. Вот увидишь! Он подумает, что ты уже там, но ты-то будешь ещё тут, и тогда…

Я уже сглатываю тягучую слюну, а жена всё взбалтывает меня, давая установку:

– Представь, что ты на корабле. Шторм девять баллов! Представил?