Оценить:
 Рейтинг: 3.67

Тайна булгаковского «Мастера…»

Год написания книги
2017
Теги
<< 1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 >>
На страницу:
26 из 31
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
«Второй раз я встретилась с ним случайно, на улице, уже слегка пригревало солнце, но всё ещё морозило. Он шёл и улыбался. Заметив меня, остановился. Разговорились. Он попросил мой новый адрес и стал часто заходить к моим родственникам Тарновским, где я временно остановилась на житьё (как раз в это время я расходилась с моим первым мужем)».

Судя по всему, новая знакомая очаровала Булгакова. Может быть, ему даже показалось, что вместо обычной любви судьба наконец-то послала ему любовь с большой буквы. Вероятно, и сама Любовь Евгеньевна давала понять Михаилу Афанасьевичу, что он ей весьма и весьма небезразличен.

Как известно, любовь слепа, влюблённые люди многого не замечают. Вот и Булгаков не обратил внимания на то, что сразу бросилось в глаза Юрию Слёзкину, который (в тех же «Записках писателя») так охарактеризовал Василевскую:

«… неглупая, практическая женщина, много испытавшая на своём веку, оставившая в Германии свою „любовь“, Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь ей строить своё будущее. С мужем она была не в ладах. Наклёвывался роман у неё с Потехиным Юрием Николаевичем, ранее вернувшимся из эмиграции, – не вышло, было и со мною сказано несколько тёплых слов… Булгаков подвернулся кстати».

Оставила свои вспоминания о новой знакомой мужа и Татьяна Булгакова:

«Он познакомил меня с Любовью Евгеньевной… Василевский её оставил, ей негде было жить…

… мы приглашали её к нам. Она учила меня танцевать фокстрот. Сказала мне один раз:

– Мне остаётся только отравиться…

Я, конечно, передала Булгакову… Ну, в смысле литературы она, конечно, была компетентна. Я-то только продавала вещи на рынке, делала всё по хозяйству и так уставала, что мне было ни до чего…»

Когда отношения Михаила Афанасьевича с Любовью Евгеньевной зашли слишком далеко, встал вопрос о разводе с женой («Жизнеописание Михаила Булгакова»):

«В апреле, о 1924 году, говорит:

– Давай разведёмся, мне так удобнее будет, потому что по делам приходится с женщинами встречаться.

И всегда он это скрывал. Я ему раз высказала. Он говорит:

– Чтоб ты не ревновала.

Я не отрицаю – я ревнивая. Он говорит, что он писатель, и ему нужно вдохновение, а я должна на всё смотреть сквозь пальцы. Так что и скандалы получались, и по физиономии я ему раз свистнула. И мы развелись…

Он сказал:

– Знаешь, мне просто удобно – говорить, что я холост. А ты не беспокойся – всё останется по-прежнему. Просто разведёмся формально.

– Значит, я снова буду Лаппа? – спросила я.

– Да, а я Булгаков».

Описывая тот же период своей жизни в «Театральном романе», Булгаков изобразил себя одиноким журналистом, чью холостяцкую жизнь скрашивала одна лишь кошка. А на самом деле разведённая чета Булгаковых продолжала жить, где и жила раньше – в той же комнате той же коммунальной квартиры в доме на Большой Садовой улице.

Несколько раз, проявляя широту души, Михаил Афанасьевич обращался к бывшей жене с предложением:

«Он мне говорил:

– Пусть Люба живёт с нами.

– Как же это? В одной комнате?

– Но ей же негде жить!»

Однако Татьяна Николаевна решительно воспротивилась. И с вселением бездомной дамы, которая после развода с мужем стала Любовью Евгеньевной Белозёрской, в комнату, где проживали разведённые супруги, так ничего и не получилось.

С.Топленинов, Н.Лямин, Л.Белозёрская, М.Булгаков

А тут вдруг очередной сюрприз подбросило здоровье. 31 мая Булгаков сообщил П.Н. Зайцеву секретарю издательства «Недра»:

«Дорогой Пётр Никанорович,

всё, как полагаю, приходит сразу: лежу с приступом аппендицита».

Однако просто отлежаться не удалось, пришлось оперироваться. Л.Е. Белозёрская впоследствии вспоминала:

«Мне разрешили пройти к М[ихаилу] А[фанасьевичу] сразу же после операции. Он был такой жалкий, такой взмокший цыплёнок».

Как удивительно точно совпали описания, сделанные в разное время разными людьми. Вспомним рассказ Татьяны Николаевны о том, как выглядел Булгаков в 1918 году:

«Когда нет морфия – глаза какие-то белые, жалкий такой».

А теперь и Любовь Евгеньевна употребила те же слова: «жалкий такой». Не говорит ли это о том, что во время операции, наверняка проводившейся под наркозом, Михаилу Афанасьевичу вновь пришлось столкнуться с действием коварного морфия?

Как бы там ни было, но прооперированный очень быстро расстался со всеми «цыплячьими» признаками и 21 июля уже записывал в дневник:

«Вечером, по обыкновению, был у Любови Евгеньевны… Ушёл я под дождём грустный и как бы бездомный».

25 июля:

«… поздно, около 12, был у Л[юбови]Е[вгенъевны]».

Готовясь к окончательному разрыву с бывшей женой, Булгаков хотел оставить ей достойную жилплощадь. И в конце лета Михаил Афанасьевич и Татьяна Николаевна справили новоселье. В том же доме на Большой Садовой улице. Из квартиры под номером 50 они перебрались в квартиру под номером 34, в которой было намного тише и даже чуть респектабельней, чем в их прежней «проклятой квартире».

Недуги продолжали беспокоить Булгакова и на новом месте. 26 августа в дневнике появилась запись:

«Был на приёме у профессора] Мартынова по поводу моей гнусной опухоли за ухом. Он говорит, что злокачественности её не верит, и назначил рентген».

К счастью, нелады со здоровьем и бурные события на семейном фронте не приостановили творческого процесса. К осени 1924 года Булгаков закончил очередную сатирическую повесть. В сентябре отнёс её в «Недра». Через какое-то время секретарь издательства П.Н.Зайцев сообщал Михаилу Афанасьевичу:

«… я передал рукопись В.В. Вересаеву (Ангарский по делам вылетел в Берлин). Вересаев пришёл в полный восторг от прочитанного».

С этого момента в жизни Булгакова, пожалуй, и начались те самые коренные изменения, что созревали так долго и так болезненно.

Перемены в жизни

В 1924 году жизнь в Республике Советов кипела и бурлила. В водовороте событий сверкали молнии партийных постановлений. С шумом и грохотом менялись служебные распорядки. Разворачивалась непримиримая борьба с неурядицами в быту.

Масла в огонь подливали и неожиданные заявления большевистских лидеров. Некоторые из их зажигательных фраз очень быстро становились крылатыми. Так, например, никогда не унывавший Николай Бухарин однажды заявил с улыбкой с одной из высоких трибун:

«В революции побеждает тот, кто другому череп проломит».

Высказывание страшное. И по своей сути и по той лёгкости, с которой было оно произнесено. Но это говорил вождь. К его словам прислушивались, их мотали на ус. И не просто так, а для того чтобы применить в будущем.

<< 1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 >>
На страницу:
26 из 31