1999

1999
Эдуард Беспяткин

Эта книга сразу схватит вас за горло или отпихнёт в сторону грубо. Скажу одно – здесь все видно, как при вскрытии на металлическом столе у прозектора. Вся эта чертова любовь и диалектика, грязь и чистые помыслы, городские истории и синие губы, сон и пробуждение… А ещё тут бесовщины чутка и биты есть городошные, ага. "Зашло", "не зашло" тут не катит. Развлекать никто никого не собирается, но и в тоску вгонять уж навряд ли. Попробуйте это на вкус, и да поможет вам… да пёс его знает, кто тут может помочь. Такого в разных там "нацбестах" вы уж точно не прочтёте. Удачи, друзья мои, плов готов!

Содержит нецензурную брань.

Эдуард Беспяткин

1999

Чужая

Настоящая женщина – настоявшаяся женщина

Перебродившая без воздуха и уксуса

Созревшая ягода не при дожде собранная

Без дрожжей и добавок с куста,

Который на солнце смотрит радостно

И кожа мягкая, но твёрдая для терпкости

А сахара, чтоб не превратилась в бражку

Не липнуть портвейну подобно, а

С горечью вермута и кислым рислингом в башку

Когда пьянея смотришь через стекло тёмное

И видишь при луне танцевальные па

Кружатся струи то тёмные, то светлые

И наплевать, что женское и стрёмное

А просто нюхаешь и в голове фонарики

То вдруг зажгутся, то едва, едва заметные

Вот женщина не будет настоящей если

Мешать её с напитками зловещими

На вроде пива там или настойки из полыни…

Нет мы должны петь только радостные песни

А не бурчать под нос плохие вещи

Когда та женщина с тобой легла на простыни

Когда глоток, ещё один и ты не раб не господин

Незнамо кто бредёшь в тумане без гроша в кармане

А рядом та, с распущенными волосами

И не хватает воздуха, зато не скиснет сусло…

Прожить часами и годами до скончанья века

На пару с женщиной из тех плодов и ягод

Вкусив вина которых станешь человеком…

Нет, ну вы сами подумайте! Как так-то?! Как, я вас спрашиваю, можно понять всю эту похмельную диалектику и ещё любить кого-то паскудной душонкой? Тьфу, блядь!

Я умывал руки; и лицо тоже умывал. Вода была холодная и цветом необычная – зеленоватая. Вчера такой же туман помог мне заблудиться и попасть в это место. Из проклятых далей я пришёл, где люди друг на друга с балконов лаяли, а в чьей-то машине страдала Таня Буланова. А всё после встречи с ППС-никами…

Нас было трое – избранных. И мы были полны идей и отваги под завязку. Потому не стоило бы стражам объяснять нашему ордену, что такое закон и зачем нужен порядок. Это мы и без них знали. Причём тут дубинки? Неправильные люди ходят по Земле и всё понимают по-разному. Потому и сожгли мы их поганые фуражки дотла – в знак недоброй воли. А этих с погонами оставили сидеть на лавочке, как Кая и Герду, пока розы не вырастут. И мечи к урне прислонили. А потом мы бежали через лог, через кладбище и мимо прудов.

В старом карьере есть много волшебных мест и хворост для костра. Частный сектор опять же рядом и самогонщица баба Оля. Но нам помешал туман.

Да, этот сраный зеленоватый туман появился внезапно и повредил все компасы и астролябии. И мы рассеялись по миру, подобно святому семени…

Но я не стал никого на помощь звать, а просто шёл вперёд, как полярный исследователь, руками раздвигая сырые клубы проклятого тумана. И, в конце концов, я вышел на трассу. А уж по трассе я ходить умею. Да любой знает, что если идти вдоль, то попадёшь в каменный замок с полосатыми знамёнами. А вот если поперёк – увидишь единорога и тебе, возможно, нальют бесплатно в гранёный стакан.

Вот поэтому я прошёл чуть-чуть вперёд, а затем пересёк путь свой – в районе садоводческого товарищества «Заречное». Там я и встретил пьяных людей из известного всем клана. Там же испил до дна поднесённой чаши. Но присягать и давать лютые клятвы не спешил. Знаем мы эти игры престолов. Ну их, нахуй!

Но мне бы до утра продержаться. До первого автобуса, что уныло отвезёт меня в королевские покои. А уж там я встречу свою королеву, если ей, конечно, не отрубят голову мятежные вассалы. Впрочем, здесь, в садовом домике, трапезничали хоть и не рыцари, но и не крестьяне. Мастеровые люди и обычные шлюхи насильно арендовали помещение в окружении плодовых деревьев и кустарников. Я предложил им плату за ночлег и выпивку, но они были благородны – плату не взяли. Зато я спел им песен разных и рассказал про марксизм. После второго они стали пить совсем уж отвратно, без тостов и занюхивания рукавов.

Девицы, словно привидения, сами приставали к мужчинам, даже без прибавочной стоимости и нежных слов. И скрипели железные кровати, а за оконцем хулиганил пыльный ветер.

Посмотрев на всю эту среду плывущим взглядом, я прилёг на топчан в прихожке и выключил внутренний свет.

***

Так вот, умыл я руки и лицо тоже умыл. Вспомнил всё и рассказал вам без утайки. Потом решил выпить, как положено по – древнему этикету. Ну, вы понимаете.

В комнатушке горел тусклый свет, но ещё не солнечный, а так, от лампочки из советского прошлого. На стенах шевелились неясные полупрозрачные тени.

– Я – матерь драконов! А не ты, блядь косоглазая! – встретил меня женский голос.

Я увидел, как одна светлая дева трясла другую за блузку и груди под той блузкой перекатывались, словно пушечные ядра. А раскосая гражданка улыбалась белокурой агрессорше далёкой улыбкой пьяного сна и ничего не говорила.

Сами драконы валялись в разных местах, словно свиньи, и дышали огненным перегаром. Да, не скоро они расправят крылья и возьмут своё по праву сильного.