Адлеровские записки, или В поисках леса

Когда экскурсия завершилась, нас снова посадили в экскурсионный автобус, которому предстояло ещё как-то развернуться на узкой дороге. Слева – скала, справа – пропасть, впереди – узкая дорога. Задачу усложняли другие экскурсионные автобусы, которых здесь было немало.

Артур продемонстрировал чудеса вождения. Весь автобус задержал дыхание, когда водитель, включив задний ход, осторожно и плавно начал пятиться назад. Представьте, это сколько нужно смелости, мастерства, чтобы спустить длинный, размером с коровник, неповоротливый автобус по узкой тропке! Талант и невероятное везение!

Пассажиры разорвали напряжённую тишину громкими аплодисментами, когда Артур выехал на широкое место и развернулся.

Наверное, стоит немного рассказать о самом Артуре, чтобы нарисовать его портрет и увековечить в «Записках». Мужчина средних лет с голубыми глазами, брюнет, но немного седоват. Кожа светлая, телосложение худощавое. Голос хрипловатый, но при этом довольно тихий для водителя огромного автобуса. По происхождению – абхазец. Вот примерный портрет человека, который доставлял нас ко всем интересным местам Страны Души.

После дачи Сталина нас повезли в город. Здесь была запланирована экскурсия в винный погребок «Бахус». Марина-экскурсовод сказала, что Бахус – это одно из имён Диониса. Видимо, глагол «бахнуть» имеет латинскую этимологию.

Проезжали мимо знаменитой кружевной арки в Гаграх. Однако туристические объекты меня не так сильно цепляли, как заброшенные дома отдыха, которые, казалось, будто выросли из скал и зелени.

В «Бахусе» виноделы предлагали «бахнуть» бесплатно и купить то, что понравилось, и будешь уже «добахивать» дома. В погребе стоял стойкий аромат забродивших ягод, горечь деревянных бочек и сырости. Запах детства. Так пахло в гараже моего дяди. Заходишь, бывало, в жаркий июльский день к нему в гараж, а там тебя приветствуют большие стеклянные бутыли с надутыми перчатками.

Туристы выстроились возле винных стоек, а сотрудник погребка начал свой длинный, отдающий некой сказкой, рассказ о вине. Он говорил о древнем напитке с придыханием, буквально смакуя каждое слово, а люди уже сжимали пластиковые стаканчики пальцами, ожидая увидеть на дне рубиновую жидкость, а потом ощутить на языке и горле её пламя.

Помимо вина, чачи и других алкогольных напитков, здесь продавали хачапури – горячие, прямо из печки. Мы соблазнились ими. Несмотря на то, что хачапури было пересоленым, нам было приятно его есть. Тесто жгло пальцы. Чувствуется, что сделано из хороших продуктов и с душой.

Следующая остановка – Пицунда. Красивое местечко, кусочек рая на земле. Здесь и волны тихие, и вода теплая, и галька ласковее к стопам. Именно здесь я впервые увидела живность – маленькую рыбку, которая плавала у берега. Её тельце отливало золотом. Здесь же дрейфовали мутные кляксы медуз. Не удержалась и поймала одну из них. На ощупь она намного твёрже чем те, которые качались на волнах близ Совхоза «Россия». В довесок у неё сильнее выражены щупальца и напоминают драпированные края халата.

На память об этом месте я взяла две огромные сосновые шишки, несколько отшлифованных водой осколков ракушки и странного вида камень, напоминающий позвонок крупной рыбы. Внутренняя часть камня – ярко-оранжевого цвета и поблёскивает, а внешняя – тёмная, по цвету похожа на водоросли нори.

В кафе, которое стояло на берегу, купили снова хачапури и мандариновый сок. Дуэт слоёного теста и солоноватого, пахнущего коровьим молоком, горячего сыра мне запомнится надолго. Отдельное слово нужно сказать о соке. Сам по себе настоящий мандариновый сок мы пили впервые, оттого и ощущения – незабываемые.

На территории кафе Пицунды стояла клетка с хищной птицей. Вид у неё был удручающий: спутанные, лохматые перья на шее, а на плече – подсохшая рана. «Вскормлённый в неволе орёл молодой» – пришла мне на ум пушкинская строка. Птицу – дитя природы – отняли у небес.

Продолжаю тему птиц… в раздевалке, находящейся высоко над морем, летали ласточки, три или четыре пташки сидели под крышей, и каждая – напротив своего гнезда. К слову, в том гостевом доме, где мы остановились, на соседнем балконе ласточки свили гнездо. Сестра хозяина дома просила его снять, но Э. ответил ей следующее: «Я не буду снимать. Ты хочешь, чтобы меня мать прокляла? Нет. Осень придёт, я дам тебе стремянку и снимешь сама».

После купания мы поехали в горы. По дороге к небесам нам встретилось большое количество коров, которые по-хозяйски бродили в кустах.

Первая горная остановка – пасека, здесь нам рассказали о сборе, целебных свойствах мёда и о маточном молочке, прополисе и забрусе. Гид-пасечник рассказывал о своём ремесле экспрессивно, подкрепляя слова громким стуком горшков с мёдом о деревянную стойку. Потом он предложил продегустировать мёд – цветочный и диких пчёл. Делал это пасечник путём нанесения капли мёда на руку, и она, отливая янтарём, жгла кожу. По словам пасечника, это знак того, что мёд настоящий, без добавления искусственных ингредиентов.

Сама пасека находится в окружении скал и реки, гул и шелест которой слышится постоянно, куда бы ты ни пошёл. Вдоль этой самой реки мы продолжили своё путешествие.

Голубая, почти бирюзовая, вода с шипением бросалась на камни, пенилась, фыркала, закручивалась в водовороте и мчалась вниз. Экскурсовод сообщила, что здесь эту реку называют Бешеной. Не зря, видимо.

Горы вырастали на глазах. Стоя возле отеля «Сочи», я не могла предположить, что среди всех этих сине-зелёных громадин есть дороги и доживает свой век дикая история горских народов. На неприступной скале, затерявшейся среди зарослей колхидского плюща, белели остовы старых крепостей и обелисков, сложенных из рыхлого белого камня, точно кости древних чудищ.

Артур вёз нас в горы, всё выше и выше. Проехали два водопада – Девичьи слёзы и Мужские слезы. Возле последнего туристы вешали разноцветные ленточки. Вид этих красных, жёлтых, синих и зелёных полосок, извивающихся от дуновения ветра, напомнил молитвенные флажки в Гималаях. Ленточки с флажками роднит то, что у них есть сакральный смысл. Люди, привязывая ленточку, загадывают желание. «Правда, – добавила экскурсовод Марина, – неизвестно, у кого оно быстрее сбудется – у тех, кто завязывает ленты, или у тех, кто их продает».

У большей части географических объектов в здешних землях есть своя красивая легенда. Оно и понятно, ведь трудно удержаться от соблазна и не сочинить прекрасную небылицу. И пока я находилась в Абхазии, услышала довольно много легенд, в которых кто-нибудь обязательно обращается во что-нибудь, например, в камень, озеро, водопад…

Вот одна из легенд о водопадах.

На заре времён, когда Абхазия ещё была не таковой, жила в этих дивных безымянных лесах прекрасная девушка и любила она парня – пращура местных джигитов. В одной из рек, бегущей с высоких гор, плавала русалка, которая тоже была влюблена в молодого человека. И она, завидуя красоте девушки, утащила её на дно бурной реки, когда та нагнулась, чтобы утолить жажду. За своё преступление русалка обратилась в камень, а вода, которая стекает по нему еле слышными каплями, точно плач, – это слёзы убитой девушки.

Парень, узнав о гибели своей возлюбленной, был огорчён потерей. По его лицу, медленно превращающемуся в камень, пробежала скупая мужская слеза.

И стоит теперь эта окаменевшая троица в абхазских землях и привлекает туристов.

Мы поднялись к Голубому озеру, и название водоема тут же напомнило мне об озере, которое есть неподалеку от моей дачи. Раньше на месте озера была степь, но потом на эти пустые земли пригнали технику. Здесь велась выработка песка для постройки моста через Волгу до тех пор, пока рабочие не наткнулись на грунтовые воды, которые стремительно заполнили карьер.

По рассказам старожилов, вода прибывала так быстро, что рабочие бросили всю технику, в том числе и трактор, который якобы теперь покоится на дне Голубого озера.

В первые годы образования этого озера люди побаивались купаться в нём из-за цвета воды, она действительно голубого цвета и мутная. Считается, что из-за затонувшей техники, состоящей преимущественно из меди, вода и стала такой подозрительно голубой.

У того озера, к которому мы ехали, история другая. Здесь вода имеет голубой цвет по воле природы. Над водоёмом, больше похожим на широкую реку, протянуты канаты, на которых катаются люди.

Неподалеку развернулись шатры и лавочки, где крикливые торговцы продавали фрукты, сладости, специи и сувениры. Мы купили персики – большие, сочные и лохматые. Не могу сказать, что они были сладки, но радовало другое: укусишь этот персик за румяный рыжий бок, а сок так и течёт по руке – бежит до самого локтя.

Мы держали путь к каньону Каменный мешок. Долго здесь не задерживались из-за частых камнепадов. За небольшой промежуток времени мы быстро посмотрели каньон – две огромные скалы, смыкающиеся над головой, образуя купол. Впереди гора как бы смыкается, и кажется, что дальше нет дороги, а она есть, и по ней мы вскоре помчались к озеру Рица.

Артур затащил нас на высоту тысячи метров над уровнем моря. У меня закладывало уши, приходилось это исправлять путем частого проглатывания слюны.

Сначала наш автобус бежал по мосткам, а после, точно ракета, полетел по серпантину.

Чем выше в горы, тем лучше вид. Среди горных хребтов и неровных скал выделялась вершина, которую местные называют Чёртов палец. По форме это возвышение, действительно, похоже на толстый палец с острым ногтем-пикой. Моё смышлёное воображение сразу заглянуло внутрь скалы и нарисовало потустороннюю тварь, решившую проковырять в потолке ада дырку указательным пальцем.

Марина вдруг сказала: «Сейчас мы узнаем, кто из вас боится высоты. Мы подъезжаем к карнизу «Прощай, родина!»; те, кто сидит у окна, сейчас почувствуют прилив адреналина. Давайте, посмотрите налево!» Смотрю, а там пропасть, склоны, щетина кустов, кости скал и блестящая полоска реки. Артур, зараза, подъехал максимально близко.

Проехали карниз – можно и о Рице поговорить. У этого озера есть тоже своя легенда. Куда же без них! Итак, читатель, слушай.

Рица – это молодая девушка, которая обладала прелестным голосом, и, когда она пела, замолкали птицы. У неё было три брата – Агепст, Ацетук и Пшегишх, и все они каждый день уходили на охоту, оставляя Рицу дома одну. В один из дней братья вновь ушли стрелять дичь, а Рица, закончив с готовкой, вышла на улицу, села и затянула дивную песню. Её услышал разбойник – Юпшара, разыскал девушку, и стоило ему только увидеть прекрасную Рицу, как он тут же воспылал к ней любовью и набросился на неё. Это увидел орёл, который кружился над рекой, и полетел с известием к братьям.

Братья приехали слишком поздно – Юпшара уже успел обесчестить Рицу, – и они попытались поймать злодея. Один из них бросил своё оружие, чтобы преградить путь Юпшаре. Сабля легла поперёк реки, и она начала выходить из берегов, затапливая долину. Разбойника и молодого парня подхватил поток – юноша погиб, ударившись о камни, а Юпшара был выброшен в море.

Рица, не пережив позора, утопилась. Два опечаленных потерей брата превратились в горы, которые стоят по двум берегам озера и охраняют его. И даже хрущевская дача, выросшая на берегу, не нарушила их дозор и вечный сон Рицы.

Озеро – прекрасное, оно находится в окружении гор, на скатах которых лежит снег. Живописное место, причем настолько, что я долго не могла убедить себя в том, что это происходит со мной. Зелёные морщинистые горы, полосатые скалы и бирюзового цвета озеро в их плотном кольце… Я не берусь его описывать более, ибо Рицу лучше увидеть своими глазами, нежели прочитать о ней или посмотреть фото в Интернете. Реальность намного лучше слов и фотографий.

После Рицы поехали в Новоафонский мужской монастырь. Монастырь был, а вот послушников и монахов мы не обнаружили. А я, честно скажу, только ради послушников согласилась напялить на себя темно-зелёный фартук, косынку и пойти в монастырь. Ну и из-за фресок. Едва моих ушей коснулось слово «фреска», о которой я соловьем рассказывала на зачёте по истории отечественного художественного искусства, я воспылала любопытством. До этого момента я их видела только на жёлтых страницах учебника.

Вблизи монастыря есть зелёная зона, склон, на нём паслись лошади. Низенькие гнедые лошадки щипали траву возле сосен, принимая самые забавные позы. Несколько из них нашли что-то интересное в овраге – три коричневых крупа с чёрными метелками-хвостами торчали из ямы. Здесь же шла тропинка, выложенная из отполированного ногами туристов и монахов камня. По ней мы практически катились.

Хочу рассказать об одной пассажирке, нашей попутчице, которая впечатлила меня больше нужного. Пожилая дама в полосатой кофточке и белой панаме напомнила мне двуликого бога Януса. Когда мы приехали в погребок «Бахус», она вылетела из автобуса быстрее всех, разделила нас с маменькой на лестнице, втиснувшись между нами, – она рвалась занять место у стойки. Выходила она из «Бахуса» уже совершенно другим человеком. Её спутник, пожилой мужчина, на которого на пасеке мне случилось наступить, а затем экскурсоводу потерять в Каменном мешке, тащил два пакета с вином, а сама она, божий одуванчик, подняв бутылку над головой, хлестала чачу из горла. Потом она же молилась у алтаря в монастыре.

Из монастыря мы поехали в Новоафонскую пещеру. Интересное место, а для некоторых ценителей и вовсе симпатичное. К ним я себя не отношу. До этого дня я никогда не была в пещере, только, как говорится, видела по телевизору или на канале у Дмитрия Масленникова. В пещере прохладно, где-то одиннадцать градусов со знаком «плюс», поэтому мы заранее взяли тёплую одежду – кофты с длинными рукавами. Забавное зрелище мы из себя представляли: в кофте и в шортах. В трусах и каске, не иначе.

Если коротко, то пещера – это холод и сырость, а иногда и лужи, на которые мы волей-неволей наступали впотьмах.

В Новоафонскую пещеру нас доставили на электропоезде «Турист». Маленькие вагончики с запотевшими окнами, гремя, увезли нас в таинственный мир, открытый случайным образом в 1961 году местным жителем Гиви Смыром. В пещере проложен туристический маршрут длиной в два километра, он проходит через шесть залов: Анакопия, Махаджиров, Кораллитовая галерея, Аюхаа, Апхярца и Апсны. Помимо камней и всевозможных пещерных атрибутов – сталактитов и сталагмитов, есть несколько озёр, они небольшие по своим размерам, но достаточно красивы, в частности цветом воды – она ярко-зелёная и матовая.

Потолок в пещере очень высокий, над нами, если верить словам экскурсовода, около двухсот метров горной породы, а внизу – скалы, глинообразная влажная красная почва, на которой в некоторых местах были видны следы от резиновых сапог сотрудников. Минутами мне казалось, будто мы оказались на Марсе.

Говорят, что не место красит человека, а он место. У нас был очень хороший гид, который часто отпускал шутки, пропадал во тьме пещеры и внезапно появлялся, словно призрак. Первый его вопрос: «Ну, все тут коронованные, да? Или через одного?».

Когда мы шли из одного зала в другой, он говорил что-то наподобие: «Тот зал будет последним, он будет вашим рабочим местом на ближайшие сорок лет, кирки там есть, не подеритесь только из-за инвентаря, нам не нужны покалеченные работники». Он даже «угрожал» тем, что поезд, который нас сюда привёз, последний на этой неделе, а следующий будет только в среду. Рассказывая, гид включал и выключал подсветку, указывая на ту скалу или образование, куда нам следует смотреть, а иногда он брал и выключал в пещере совсем весь свет! Шутник. Если экскурсовод, то только такой.

Идёшь так по мосту, еле передвигая налитые страхом ноги, подходишь к платформе, а он уже сидит на лавочке возле пульта управления и покачивает ногой, точно кот хвостом.