Химера. Последний поход

– А ещё Я две буквицы могу написать. "Веди" и "Людие". То первые в моём имени и имени рода, – похвасталась мне Вероника.

– Веди значит: ведаю мудрость на небесах и земле. А Людие, объединенные миром Люды, – голосом наставника сказал Я. – В городище ты бы уже знала буквицу и счёт. Дев с измальства тому учат. А Я тебе покажу, как имя своё написать. Не замерзла ещё? Потерпи немного, к вечеру уже будем в тепле.

– Ежели и там горя не случилось… – ляпнула догнавшая нас Дева. – Держи свой проклятый топор и объедки. Как же мы без них до града дошли бы?

– Не ёрничай. Это твой ужин. А ежели Я топор возьму, то оборонять тебя не смогу.

– Дядь, давай Я немного понесу топор. Мы за него деньгу выручим, а ты мне за то леденец купишь.

– Что значит – мой ужин? Ты мне подъёмные обещал или измываешься надо мной? А оружие Я сама сторгую. Это же подарок или отымешь? – С вызовом произнесла Забава.

– Ну раз подарок, то ты его и неси, – подытожил Я спор.

*****

Мы успели в аккурат перед закрытием. Дозор уже ставил факелы и поджигал жаровню, дабы не околеть на посту.

– Кто такие? – отозвался грубый голос со стены.

– Путники, кров и приют ищем, – крикнул Я, пытаясь перекричать метель.

– У старосты постоялый двор. Законы соблюдать, вести себя чинно и с уважением, – голос немного подобрел.

– Так и будет, уважаемый, – отозвался Я.

– Мишка, открой дверцу. Гости в нашем селении. Проводи их до старосты, шобы не шастали без присмотру. Трое, кажись, супруги с ребетёнком.

Забава только хотела возмутиться, как Я положил ей руку на плечо.

– Так будет лучше, нежели бы тебя за добычу считали. Лишнего не говори, веди себя скромно, – дал указания Деве, схватил покрепче Нику.

Дверь отпёрли и запустили внутрь. Наш провожатый оказался молодым парнем, что напускал на себя важности и раздувал грудь. Из оружия у него лишь строганная палка, заостренная кое-как. Вся спесь из него вышла, только он узрел мой меч, а у Княжны – боевой топор. Понуро поплёлся вглубь хутора, указывая нам путь.

– Вот тута. Хозяина зовут Пал Степаныч, любит честность и чистоту, потому ноги обметите веником перед входом. Бывайте, мне на пост пора. Всю ночь буду ваш покой охранять от ворога и нечисти. – Закинув на плечо палку, пошёл походкой бывалого воя.

– Дядь Босиком, а чего он петухом тут так ходит? Грудь вперёд, ноги в развалку. Он где таких воев видел? – засомневалась в доблести стражника Ника.

– Так, наверное, ему удобнее шагать. Может, отсидел чего или плетей поймал… А так- то Парень у дела, покой сторожит. Потому нужно с почтением к Честному труду относиться. Пойдем во внутрь, обогреемся да поесть не мешало бы.

Постоялый двор разительно отличался от трактиров, тех, что Я видел раньше. Тут, скорее всего, по-домашнему, нежели гостевое. Длинные полати за единым столом, занавески на окнах да масляные лампадки. Самого хозяина Я не увидел, оттого, зайдя вовнутрь, постучал об стол да окликнул.

– Кого там в такую погоду принесло? – раздался громовой голос. Затем в горнице показался и сам хозяин. Здоровый муж, почти в две сажени ростом, веса не менее осьми пудов, смотрел на нас грозным взглядом из-под широких бровей. Я внимательно изучил его, перед тем, как ответить.

– Мира этому дому, будь здрав, Павел Степанович. Просим приюта на ночь, поесть бы с дороги да пару советов спросить.

– Деньга есть? – сверля глазами нашу троицу, вопрошал Муж.

– Имеется. Заплатим всё по совести, если цена честная, – ответил Я.

– Деваться вам всё равно некуда. Но лишнего не спрошу. Воды велеть набрать или баньку желаем? Застелено всё чистое, потому не потерплю грязь.

– Баня не помешала бы, но раньше поесть нужно.

– Добро. Присаживайтесь за стол, вскоре всё подадут. – Сам Здоровяк присел во главе стола. Мы сели с краю. Первый от хозяина Я, за мной Ника, а крайней Забава.

– Откуда путь держите и куда? – начал расспрашивать нас Муж.

– Из Китеж-града идём на Север.

– О, как. Далече и время не лучшее для поездки выбрали. Видать, нужда в том есть. А сами кто такие будете? На семью не похожи. Баба вона отдельно села, хотя знают все, что подле мужа должна быть по правую руку. Вместо неё девчушка, но не сестра и не родич, не похожи ни лицом, ни повадками. Стало быть, чужая. Ты раньше сел, а меч держишь так, будто оборонять решил, а мне доверия нет. Значит, защиту им предоставляешь, но не как наймит. Скажешь честно, заночуешь. Промолчишь ежели или соврёшь, то после ужина идите в ночь. У нас тут чужаков не привечают, – размышлял вслух владелец дома.

– Северянин, сиротка и опальная Благородная. Путь держим в городище. Возможно, к нам присоединится мой Старший Брат.

– Городище оно больно далеко… – начал было говорить Муж.

– Север ближе, чем ты думаешь, – перебил его услышанной присказкой.

– Полно тебе, убедил. – Здоровяк повернулся в сторону кухни и крикнул:

– Катрин, неси закуску да баньку сделай. Опосля за стол всем родом и гостями сядем. – Кивнув мне головой, собрался было уходить, как Я его остановил.

– Павел Степанович, а поведайте мне, в каких богов Чёрный Дол верует, дабы не нарушить устои или законы. Сильно обяжите, так как не увидел у вас капища или кумиров. На занавесях и домах нет защитных знаков или рун. Ставни без узоров и дома построены иначе, чем на Севере или Юге.

– Что же. Правильный вопрос и своевременный. Родоверы мы. Верим в единое начало мира и живём одним родом. Потому все жители этого селения – родня. Но за ужином ты всё увидишь. Вкусите пищу и примите одежду для купания, ваши вещи можете оставить на чистку. Позже мне нужно с тобой поговорить, северянин.

После лёгкого перекуса, дабы не идти с полным животом, Я отправил Забаву и Нику в баньку, а сам вышел на улицу. Я не мог многого вспомнить про Родоверов. Верят в то, что две птицы родили яйцо, из которого впоследствии появился Мир. Одна Алконаст, а вторая.... Не помню или не знаю. Живут общиной и всё добро общее. Супругов выбирают и выкупают в других деревнях и сёлах, дабы не мешать кровь. Дети общие, а самое большое наказание тут – изгнание и забвение имени. Окинув Даром посёлок, увидел, что весь люд собрался в большом амбаре и лишь староста и дозорные были не с ними. Со стороны леса темнела угроза, и маленькое золотое пятнышко светлело на Юге. Я скоро заскочил в горницу, схватил меч и побежал к воротам. Дозорный выскочил из сторожки, направив мне в грудь копьецо.

– Куды прёшь! До рассвета нельзя выходить.

– Там мой Брат. Он ждёт подмоги.

– Ты за него ничего не говорил.

– Я сказал старосте, что жду его к вечеру.

– Мишка, спроси отца, правда ли то. Я посторожу. А ты, гость, дёрнешься, стрелу поймаешь.

Скоро пришёл Михаил.

– Велено пустить северянина. Казну и вещи он в доме оставил, – важно произнёс Дозорный.

– Ну, дык и чаво стоишь. Открывай калитку, – раздался голос сверху.

Я бежал, что есть мочи, к бледному золотому огоньку. Чем ближе Я был, тем отчётливее видел раны Храмовника, а за спиной Брата горели голодом десятки глаз.

Глава 4. Догнать уходящее время

– Нашел всё-таки меня, крестник. А Я уж и не надеялся. Подставь плечо, проще будет доковылять, – сквозь стоны проговорил Старший Брат.