Декамерон. Пир во время чумы

Декамерон. Пир во время чумы
Джованни Боккаччо

Коллекционное иллюстрированное издание
В XIV веке, когда Италия была объята эпидемией чумы, сотни трупов застилали мостовые города, люди готовились к концу света. Три благородных юноши и семь юных девушек сбежали из самого жерла эпидемии за город. Закрывшись от мира на старинной вилле, они стали коротать вечера, рассказывая друг другу истории. Одни из историй поражали своей откровенностью, другие – пугали, а третьи заставляли молодых людей неожиданно вспомнить о том, что на самом деле значат такие слова, как: любовь, человечность и благородство. Каждый день они обсуждали ужасные подробности чумной эпидемии, почти уничтожившей их родной город, и каждый день, желая ощутить радость жизни на пороге смерти, они рассказывали все более захватывающие и ужасающие истории. Десять дней они рассказывали по десять историй. «Декамерон» Боккаччо стал одним из главных произведений итальянского Ренессанса. Великая книга была написана в 1350-х годах, после вспышки чумы, унесшей половину населения Италии. Церковь запретила «Декамерон» из-за большого количества аморальных, эротических и жестоких сцен, но жители страны моментально полюбили книгу, воспевающую силу любви и радость к жизни, книгу, описывающую все, даже самые ужасные стороны человеческой жизни и напоминающую о силе человеческого духа. Как никогда «Декамерон» актуален и сегодня. Предлагаемое издание содержит в себе самый полный перевод книги, изданный без каких-либо купюр и сокращений.

Джованни Боккаччо

Декамерон. Пир во время чумы

© ООО «Агентство Алгоритм», 2020

Пролог

Пир во время чумы (А.С. Пушкин)

Улица. Накрытый стол. Несколько пирующих мужчин и женщин.

Молодой человек

Почтенный председатель! я напомню
О человеке, очень нам знакомом,
О том, чьи шутки, повести смешные,
Ответы острые и замечанья,
Столь едкие в их важности забавной,
Застольную беседу оживляли
И разгоняли мрак, который ныне
Зараза, гостья наша, насылает
На самые блестящие умы.
Тому два дня наш общий хохот славил
Его рассказы; невозможно быть,
Чтоб мы в своем веселом пированье
Забыли Джаксона! Его здесь кресла
Стоят пустые, будто ожидая
Весельчака – но он ушел уже
В холодные подземные жилища…
Хотя красноречивейший язык
Не умолкал еще во прахе гроба;
Но много нас еще живых, и нам
Причины нет печалиться. Итак,
Я предлагаю выпить в его память
С веселым звоном рюмок, с восклицаньем,
Как будто б был он жив.

Председатель

Он выбыл первый
Из круга нашего. Пускай в молчанье
Мы выпьем в честь его.

Молодой человек

Да будет так!

Все пьют молча.

Председатель

Твой голос, милая, выводит звуки
Родимых песен с диким совершенством;
Спой, Мери, нам уныло и протяжно,
Чтоб мы потом к веселью обратились
Безумнее, как тот, кто от земли
Был отлучен каким-нибудь виденьем.

Мери

(поет)

Было время, процветала
В мире наша сторона:
В воскресение бывала
Церковь божия полна;
Наших деток в шумной школе
Раздавались голоса,
И сверкали в светлом поле
Серп и быстрая коса.

Ныне церковь опустела;
Школа глухо заперта;
Нива праздно перезрела;
Роща темная пуста;
И селенье, как жилище
Погорелое, стоит, —
Тихо все. Одно кладбище
Не пустеет, не молчит.

Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их!
Поминутно места надо,
И могилы меж собой,
Как испуганное стадо,
Жмутся тесной чередой!

Если ранняя могила
Суждена моей весне —
Ты, кого я так любила,
Чья любовь отрада мне, —