Дары Свои снаружи и внутри,
Тебе прекрасный сообщив Свой образ:
Молчишь ли ты иль говоришь – всегда
Ты красоты и грации исполнен
В движеньях всех и всех твоих словах.
Поверь: как небожители, мы ценим
Тебя, земного жителя, не меньше,
Как Божия, такого же, как мы,
Слугу, следя с восторгом за путями,
Какими человека Бог ведет.
Мы видим, что Господь любовью равной
И человека так почтил, как нас.
Поэтому рассказывай о жизни
Своей: в тот день, когда ты создан был,
Я был как раз в отсутствии, был послан
В далекий путь, неведомый и темный, –
К воротам Ада шел наш легион,
Дабы следить, чтоб, вырвавшись оттуда,
Шпион иль Враг не помешал созданью,
Чтоб Бог, разгневан вылазкою дерзкой,
С твореньем разрушенье не смешал.
Не потому послал Он нас, конечно,
Чтоб Враг нарушить волю мог Его, –
Он часто нам дает Свои веленья
Для службы лишь, как Повелитель наш,
Чтоб упражнять нас в быстром послушаньи.
Мы наглухо закрытыми нашли
Те мрачные врата; засовом крепким
Задвинут был и загорожен вход;
Но издали уж был услышан нами
Там страшный шум – не пенье и не пляска, –
Нет, крики мук, стенанья громких жалоб
И яростные вопли там звучали.
Как радостно вернулись мы назад
В обитель света, к вечеру субботы!
Но начинай же свой рассказ: я жду;
Ту повесть будет мне приятно слушать
Настолько ж, как тебе – мои слова».
Так говорил богоподобный Ангел;
И прародитель наш ему сказал:
«Конечно, нелегко для человека
Свое начало описать: кто знает
Происхожденье самого себя?
Решаюсь я на это лишь в расчете
С тобой беседу как-нибудь продлить.
Как бы от сна глубокого очнувшись,
Увидел я, что на траве лежу
Среди цветов, во влажности душистой.
Которая лучами солнца вскоре,
Однако, иссушилась, улетев,
Как легкий дым. И сразу прямо к небу
Направил я свой изумленный взор,
Затем вскочил движеньем инстинктивным,
Как будто устремясь туда, и прямо
Встал на ноги. Вокруг себя я видел
Холмы, долины, и тенистый лес,
И солнцем озаренные равнины,
И светлые журчащие ручьи;
И двигались вокруг живые твари –
Бродили иль летали; птичий щебет
Звучал с ветвей; все улыбалось вкруг,
Благоухая; радостью великой
Переполнялось сердце у меня.
Сам на себя я стал смотреть и тело
Исследовал свое, и то ходил,
То бегал я, движением упругим
Порывам силы следуя живой;
Но кто я был, откуда, как явился –
Не знал. Я попытался говорить –
И сразу же заговорил: покорно
Язык служил мне, сразу называя
Все, что я видел. «Радостное солнце, –
Сказал я, – ты, прекрасный, яркий свет,
Так дивно озаряющий всю землю;
Вы все – холмы, долины, рощи, реки,
Поляны, – вы, прекрасные созданья,
Которые здесь движетесь вокруг, –
Скажите мне, коль видели вы это,
Откуда я и как сюда пришел?
Не сам же я собой на свет явился –
Великим Неким, верно, создан я
Творцом могучим, благости безмерной!
Скажите ж мне, как мне Его узнать,
Как обожать Того, Кому обязан
Движеньем я и жизнию своей
И всем невыразимым чувством счастья?»
Так восклицая, шел я все вперед –
Куда, не знал и сам – и удалялся
От места, где вдохнул впервые воздух,
Где я узрел блаженный этот свет.
Но мне ответа не было. В раздумьи
Присел я на зеленую скамейку
Дерновую, покрытую цветами,
И первый сладкий сон меня объял,
Давленьем мягким чувства мне стесняя
И нежно отуманивая их:
Казалось мне, что вновь я погружаюсь
В бесчувственность – что исчезаю я.