Которые ей посылают дождь,
А дождь плоды, быть может, производит,
Смягчая почву, и плоды те служат
Кому-нибудь на пищу. Может быть,
Найдешь ты в небе и другие солнца
И много лун, их спутников, светящих
Друг другу светом женским и мужским[132 - …Найдешь ты в небе и другие солнца и много лун… светящих друг другу светом женским и мужским… – древние астрономы приписывали солнцу свет мужской, а луне – женский.]
(Соединенье двух полов великих
Повсюду оживляет этот мир),
И, может быть, живут на каждой сфере
Создания, имеющие душу.
Конечно, можно сомневаться в том,
Чтоб это все обширное пространство
Живых владельцев было лишено,
Бездушно и пустынно и служило б
Лишь для сиянья, чтобы уделять
От каждой сферы понемногу света
И посылать так далеко сюда,
На эту обитаемую сферу,
Чтоб от нее назад он отразился.
Но так ли точно это все иль нет,
Царит ли в небе Солнце, над Землею
Восходит ли, восходит ли Земля
Над ним, оно ль с востока начинает
Путь пламенный, она ли тихий путь
От запада ведет ему навстречу,
Вращаяся вкруг оси незаметно
И унося вращением своим
Тебя со всей своею атмосферой, –
О том не беспокойся, не пытайся
Проникнуть в сокровенное умом
И предоставь все это ведать Богу:
Ему служи и бойся лишь Его!
Пусть Он располагает всем твореньем
Во всех местах, как хочется Ему;
Ты ж наслаждайся тем, что дал Он, – Раем
И Евою прекрасною твоей.
А Небо слишком высоко, чтоб мог ты
Знать, что там происходит. Мудрым быть
Умей внизу и помышляй о том лишь,
Что твоему потребно бытию;
Не грезь о тех иных мирах, о тварях,
Что там живут; не думай, каковы
Природа их, и жизнь, и совершенство;
Доволен будь и тем, что ты узнал
Не только о Земле – о высшем Небе».
Тогда Адам, отбросив все сомненья,
Сказал: «Вполне меня ты просветил,
Чистейший ум небесный, Ангел ясный,
И от смущенья дум освободил,
Жить научил меня путем легчайшим
И показал, что не должны мы портить
Броженьем смутной мысли сладость жизни.
Бог повелел и дал возможность нам
Жить без забот и без тревог напрасных,
Лишь сами бы не отягчали мы
Себя исканьем знаний бесполезных.
Но ум наш и фантазия влекут
Невольно нас к блужданьям бесконечным,
Пока наш опыт не покажет нам,
Что нужно знать не о вещах далеких,
Туманных, сложных, но скорей о том,
Что вкруг мы видим в жизни ежедневной, –
Что в этом наша главная вся мудрость;
Вне этого – лишь дым и суета
Иль дерзость безрассудная; те знанья
Лишь делают неопытными нас,
Невеждами в делах, для нас важнейших.
Итак, сойдем с заоблачных высот
И будем рассуждать о тех предметах,
Которые полезнее для нас.
Быть может, мы вещей тогда коснемся,
О коих можно будет расспросить,
И ты ответишь на мои вопросы
С обычной благосклонностью твоей.
Ты рассказал о том, что было раньше,
Чем стал себя я помнить; ныне я
Могу мою историю поведать,
Которой ты, быть может, не слыхал:
Ведь день еще велик! Ты замечаешь,
Как хитростью пытаюсь я тебя
Здесь дольше удержать моим рассказом,
Желая страстно – если не надеясь, –
Чтоб ты еще мне что-нибудь сказал.
Мне кажется, пока сижу с тобою,
Что я на Небесах; с тобой беседа
Приятней мне всех сладостных плодов
Высоких пальм: те утоляют голод
И жажду после нашего труда,
В час отдыха приятного; твои же
Так сладостны слова и столько в них
Есть прелести божественной, что вечно
Их сладостью насытиться нельзя».
И с кротостью небесною ответил
Ему Архангел: «Праотец людей!
И ты в своих речах имеешь сладость
И красноречья также не лишен;
И на тебя Господь излил обильно