Информатор

– Вы на верном пути, – улыбнулся Майерс. – Хочу пива! Кому еще пива? Карлита!

Юристы расстались с ним на пирсе, помахав ему и пообещав поддерживать связь. Майерс намекнул, что намерен зарыться еще глубже: иску был дан ход, что вскоре могло привести к неприятностям. Лейси и Хьюго не заметили никаких указаний на то, что Вонн Дьюбоз и Клаудия Макдоувер могут заподозрить в чем-то Грега Майерса, раньше именовавшегося Рэмси Миксом, с которым вроде бы никогда не пересекались. Еще одна дыра в его истории. В этой истории набиралось многовато дыр.

Глава 5

Следующий день они провели в офисе, занимаясь вместе с Гейсмаром мозговым штурмом и составляя план. Теперь, когда появился иск, стрелка часов начала движение. По графику Лейси и Хьюго скоро предстояло отправиться в городок Стерлинг и вручить копию иска достопочтенной Клаудии Макдоувер. До этого требовалось раскопать как можно больше.

Но первым делом они должны были посетить корпус смертников. Хьюго бывал там один раз – на факультетской учебной экскурсии. Лейси всю свою профессиональную карьеру периодически слышала о тюрьме в Старке, но никогда ее не посещала. Они выехали с утра пораньше, чтобы не угодить в пробку, регулярно возникавшую вокруг Таллахасси, и к тому моменту, когда трафик на шоссе I-10 поредел, Хьюго уже поклевывал носом. До тюрьмы было два с половиной часа езды. Лейси не пришлось бодрствовать ночью с плачущим младенцем на руках, но и она совершенно не выспалась. У нее и у Хьюго, как и Гейсмара, было ощущение, что их подстерегает непролазная грязь, которую им не разгрести. Если верить Грегу Майерсу, в округе Брансуик уже давно безнаказанно орудовала организованная преступность. Расследовать все это должны были бы структуры с гораздо более широкими полномочиями и опытом. Вооруженные до зубов копы, а не они – всего-навсего юристы, категорически не желающие носить оружие. Они были обучены разоблачать коррумпированных судей, а не организованные преступные синдикаты.

Эти мысли не давали ей спать почти всю ночь. Сейчас, спохватившись, что неудержимо зевает, Лейси свернула в круглосуточный «драйв-фру» и заказала кофе.

– Просыпайся! – затормошила она напарника. – Нам пилить еще полтора часа. Я тоже вырубаюсь.

– Извини… – пробормотал Хьюго, протирая глаза.

В пути, отпивая за рулем кофе, она слушала Хьюго, излагавшего одну из составленных усердной Сейделл памяток.

– Как пишет наша коллега, с 2000 по 2009 год в округе Брансуик разбиралось девять тяжб с участием компании «Найлан Тайтл», багамской фирмы, зарегистрированным агентом которой является адвокат из Билокси. В каждом случае истец пытался выяснить истинных владельцев «Найлан Тайтл», но раз за разом судья, наша подруга Клаудия Макдоувер, говорила «нет». Вход воспрещен. Компания с багамским юридическим адресом подчиняется законам Багамских островов, у них есть собственный способ защищать свои компании. Так или иначе, у «Найлан Тайтл» шикарные адвокаты, потому что компания совершенно непобедима, во всяком случае, в зале суда у судьи Макдоувер. Счет десять-ноль.

– Что ей пытались вменить?

– Недобросовестное зонирование, неисполнение контрактных обязательств, занижение стоимости недвижимости, даже прекращенный групповой иск нескольких владельцев кондоминиумов о конструктивных недостатках. Сам округ предъявлял «Найлан» иск по оценке собственности и налоговым недоимкам.

– Кто выступает от имени «Найлан»?

– Один и тот же адвокат из Билокси, очень подкованный выразитель корпоративных интересов. Если «Найлан» – это на самом деле Вонн Дьюбоз, то он хорошо спрятался, Майерс не врет. Частокол адвокатов. Хорошо сказано!

– Просто очаровательно!

Хьюго отхлебнул еще кофе и отложил памятку.

– Знаешь что, Лейси? Я не доверяю Грегу Майерсу.

– Верно, он не внушает доверия.

– Но при этом приходится признать: все, что он говорит, подтверждается. Если он нас использует, то с какой целью?

– В полчетвертого ночи я задалась тем же самым вопросом. Мы должны поймать судью Макдоувер с кучей наличных. И точка. «Крот» получает в награду свою долю, Майерсу тоже обломится. Сцапают заодно Вонна Дьюбоза и его ребят – тем лучше. Но как это поможет Майерсу?

– Никак, разве что Макдоувер погорит вместе с Дьюбозом.

– Он точно нас использует, Хьюго. Он подал исковую жалобу о коррумпированной судебной практике и прямых хищениях. Мы не можем не провести расследование. Но тогда можно сказать и так: любой, кто жалуется на судью, использует нас для обнаружения истины. Такова суть нашей работы.

– Да, но что-то с этим типом не то…

– У меня такое же безотчетное ощущение. Стратегию Гейсмара я одобряю: приглядываемся, отщипываем кусочки по краям, начинаем писать историю, пытаемся узнать, кто владеет теми четырьмя кондоминиумами, делаем свою работу, но аккуратно. Находим настоящие доказательства правонарушений – передаем их ФБР. Майерс не может нам помешать.

– Согласен, но с него станется исчезнуть и больше ни разу с нами не заговорить. Если он располагает доказательствами коррупции в казино, то нам их ни за что не раздобыть, если вмешается ФБР.

– Что еще хорошего дала нам на дорожку Сейделл?

Хьюго взял другую памятку.

– Здесь подноготная судьи Макдоувер: выборы, избирательные кампании, оппоненты и прочее. Поскольку выборы внепартийные, о ее политических предпочтениях остается только гадать. Ни слова о финансировании других кандидатов в других выборах. Раньше жалоб в КПДС не было. В адвокатуру штата тоже. Ни тяжких уголовных преступлений, ни проступков. С 1998 года получает в ассоциации адвокатов штата самый высокий рейтинг. Много пишет, здесь длинный список ее публикаций в разных юридических журналах. Любит выступать на семинарах и перед студентами-юристами. Три года назад вела курс судебной практики в университете Флориды. Ничего так резюме, правда? Лучше, чем у среднестатистического окружного судьи. Активов не густо. Дом в центре Стерлинга оценивается в 230 тысяч, построен семьдесят лет назад, закладная – 110 тысяч. Собственность оформлена на Макдоувер – это ее девичья фамилия. Судья вернула ее себе после развода. С 1998 года не замужем, детей нет, в брак больше не вступала. Данные о принадлежности к церкви, клубам, ассоциациям выпускников, политическим партиям отсутствуют. На юриста училась в Стетсонском университете, была там одной из лучших студенток. До этого отучилась в университете Северной Флориды в Джэксонвилле. Здесь есть кое-что о разводе с мужем-врачом, но не будем тратить на это время.

Лейси внимательно слушала, время от времени отпивая из стакана с кофе.

– Если Майерс прав, она получает долю с индейского казино. В это трудно поверить, верно? Окружная судья, народная избранница, пользуется большим уважением…

– Действительно! Мы повидали судей, делающих странные вещи, но чтобы до такой степени…

– Как бы ты это объяснил? Какой у нее мотив?

– Это ты незамужняя женщина, работающая в сфере юриспруденции. Ты и отвечай.

– Не могу. Есть другие памятки?

Хьюго порылся в портфеле и достал еще бумаги.

Сельский округ Брэдфорд встретил их указателями тюрем и исправительных заведений. Перед городком Старк с населением 5 тысяч человек они свернули и поехали к тюрьме штата Флорида, где отбывали заключение 15 тысяч осужденных, в том числе четыреста ожидающих исполнения смертного приговора.

По количеству смертников Флорида уступала только Калифорнии. На третьем месте, поджимая лидеров, находился Техас, но там старались сократить цифру, которая колебалась вокруг 330. Калифорния, не торопившаяся с казнями, набирала 650 смертников. Флорида стремилась стать вторым Техасом, но на пути к вожделенной цели вставали апелляционные суды. Годом раньше, в 2011 году, в тюрьме Старк смертельную инъекцию сделали всего одному человеку.

Оставив машину на заполненной стоянке, расследователи зашагали к зданию администрации. Для них как для юристов штата процедура посещения была облегчена. Быстро миновав пропускные пункты, они заторопились за охранником, перед которым немедленно открывались все двери. В корпусе Q, известном тем, что там содержали всех смертников Флориды, их пропустили через очередной контрольный пункт и ввели в длинную комнату. На двери висела табличка «Совещания с адвокатами». Охранник открыл еще одну дверь в маленькое помещение, разделенное пополам прозрачной пластмассовой перегородкой.

– Первый раз в корпусе для смертников? – спросил охранник.

Лейси ответила «да».

– Я уже был один раз, когда учился на юриста, – сказал Хьюго.

– Отлично. Форму согласия оформили?

– Она у меня. – Хьюго поставил на стол портфель и расстегнул на нем молнию. Интересы Джуниора Мейса представляла крупная юридическая фирма из Вашингтона. Перед беседой с ним Лейси и Хьюго были обязаны заверить эту фирму, что не станут обсуждать вопросы текущего дела о законности ареста. Хьюго достал бумагу, охранник внимательно ее прочел, не нашел, к чему придраться, отдал бумагу Хьюго и сообщил:

– Предупреждаю, Мейс – странный субъект.

Лейси отвернулась, не желая комментировать эти слова. Ночью, отчаявшись уснуть – слишком много всячины ворочалось в голове, – она прочла в Интернете несколько статей о флоридской тюрьме для смертников. Каждый из здешних заключенных 23 часа в сутки находился в одиночной камере. Один час отводился на отдых – прогулку под солнцем по маленькой, поросшей травой лужайке. Размер одиночной камеры – шесть на девять футов, потолок – девять футов. Узенькая койка, в нескольких дюймах от нее – унитаз из нержавейки. Ни кондиционера, ни сокамерника, почти никакого человеческого общения, не считая болтовни с надзирателями, разносящими еду.

Если Джуниор Мейс не являлся «странным» до того, как угодил сюда пятнадцать лет назад, то сейчас ему можно было простить любые причуды. Полная изоляция ведет к угнетенности чувственного восприятия и ко всевозможным проблемам с рассудком. Специалисты по исправлению начинали это понимать, отчего набирало силу движение против практики одиночного заключения. Правда, до Флориды оно еще не добралось.

Дверь по другую сторону открылась, и вошел надзиратель. За ним брел Джуниор Мейс в наручниках и в стандартном облачении заключенного-смертника: синие тюремные штаны и оранжевая футболка. Следом за ним в комнату вошел еще один надзиратель. Сняв с него наручники, надзиратели вышли.

Джуниор Мейс сделал два шажка и сел за столик на своей половине. Посетителей от него отделяла пластмассовая перегородка. Хьюго и Лейси тоже сели. Первые секунды все трое чувствовали себя не в своей тарелке.

Ему было пятьдесят два года. Волосы – длинные, густые, седые – он завязал в хвост на затылке. Смуглая кожа не посветлела от жизни в изолированном помещении. Большие карие глаза глядели печально. Он был высоким, поджарым, с накачанными бицепсами – наверное, усердно отжимается, решил Хьюго. Согласно делу, его жене Эйлин к моменту гибели исполнилось 32 года. У них имелось трое детей, которых после ареста Джуниора взяли на воспитание родственники.

Лейси подняла одну из телефонных трубок на их стороне комнаты и проговорила в нее: