Серая гора

На протяжении часа они пили красное вино, а тьма на улице сгущалась. Саманта пила маленькими редкими глотками, стараясь не переборщить, думая о том, что ей предстоит возвращаться из округа Ноланд на машине. В Брэйди, похоже, не было ни гостиниц, ни мотелей, судя по удручающему состоянию жилого фонда. Она сомневалась, что здесь можно снять приличную комнату хотя бы на одну ночь. Они болтали, и ей удалось узнать, что у Уаттов двое взрослых детей, которые уехали из города после окончания колледжа. И еще имеются трое внуков, которых они, к сожалению, редко видят. А Донован им как сын. Честер сейчас на пенсии, а до этого несколько десятилетий проработал почтальоном в местном отделении и потому знал здесь всех и каждого. Теперь же он трудился волонтером в группе по защите окружающей среды, и они мониторили открытые разработки и рассылали жалобы от населения местным бюрократам. Его дед и отец были шахтерами. Отец Мэтти тоже почти тридцать лет проработал в шахте, на подземных разработках и умер от антракоза легких[7 - Антракоз легких – профессиональное заболевание, вызванное отложением значительных количеств угля в ткани легких, благодаря чему они приобретают серо-черный цвет.] в возрасте шестидесяти одного года.

– Мне самой сейчас шестьдесят один, – сказала Мэтти. – Это было ужасно.

Пока женщины сидели и болтали, Честер сновал между кухней и крыльцом, проверял, как жарятся цыплята, подливал дамам вина. Когда он в очередной раз отправился на кухню, Мэтти сказала:

– Не беспокойся, дорогая, у нас есть свободная спальня для гостей.

– Нет, что вы, я…

– Никаких «нет», я настаиваю. Поверь мне, в городе приличной комнаты не найти. Есть пара мест, куда пустят переночевать со своим постельным бельем, и за час там дерут будь здоров, но даже они вот-вот закроются. Что, наверное, многим не понравится. Потому как в такие мотели любят заскакивать неженатые парочки, которым просто негде больше заняться сексом. А теперь им придется съезжаться или покупать новый дом.

– Так тут у вас и секс имеется? – с улыбкой спросила Саманта.

– Надеюсь, что да. У моей мамы было семеро ребятишек, в семье Честера – шестеро. А чем еще можно заняться в свободное время? И особенно в это время, в сентябре и октябре. Вот и плодятся, как кролики.

– Но почему именно осенью?

– Да потому, что после Рождества бывают такие снежные бураны и заносы, просто кошмар.

Вошел Честер и спросил:

– О чем разговор, можно узнать?

– О сексе, – ответила Мэтти. – Саманта удивлена, что местные занимаются сексом.

– Ну, кое-кто – определенно.

– Да, я тоже слышала, – сказала Мэтти и усмехнулась.

– Не я завела разговор на эту тему, – смущенно заметила Саманта. – Просто Мэтти пригласила меня переночевать, сказала, что в доме есть свободная спальня.

– Да, и она в полном вашем распоряжении. Только держите дверь на замке, и тогда обойдется без недоразумений и неприятностей, – заметил Честер и снова скрылся в доме.

– Да он шутит, он в этом плане человек безобидный, – шепнула Мэтти.

Забежал Донован – просто поздороваться, – и, к счастью, пропустил эту часть беседы. Сам он жил «на горе, на самом краю округа» и как раз направлялся домой с работы. От вина отказался и минут через пятнадцать ушел. Смотрел как-то растерянно и выглядел очень усталым.

– Бедняга, – заметила Мэтти, когда он ушел. – Он с женой в разводе. Она вернулась в Роанок с дочуркой. Пятилетняя девчушка, сразу видно – вырастет и станет такой красоткой, просто закачаешься. Его жена Джуди так и не освоилась здесь, не смогла жить в горах, все ей надоело. Вот и бросила его. И лично я ее осуждаю. А ты, Честер?

– Да нет, не то чтобы осуждаю, – ответил он. – Ее можно понять. Джуди человек замечательный, но никогда не была здесь счастлива. Ну а когда начались неприятности, она просто не выдержала. Вот и уехала.

Слово «неприятности» повисло в воздухе, но супруги Уатт не стали развивать эту тему.

– Обед готов, – сообщил Честер.

Саманта последовала за хозяевами на кухню, где был накрыт стол на троих. Честер достал из духовки противень с жареными цыплятами и рисом, от них шел пар. Тут же появилась тарелка с домашними рогаликами. Мэтти поставила в центре стола миску с салатом, налила воды в графин из большой пластиковой канистры. Вина подавать не стали, видимо, сочли, что выпито достаточно.

– Пахнет просто восхитительно, – заметила Саманта, отодвигая стул и усаживаясь.

– Кладите себе салат, – сказала Мэтти, намазывая рогалик маслом.

И вот они приступили к трапезе, и на какое-то время все разговоры прекратились. Саманте хотелось больше узнать о своих гостеприимных хозяевах, а о себе умолчать, но Честер не дал ей такой возможности.

– Расскажите нам о своей семье, Саманта.

Она улыбнулась и ответила вежливо:

– Да тут и рассказывать особенно нечего.

– О, мы тебе поможем, – весело заметила Мэтти. – Ты ведь выросла в округе Колумбия, верно? Должно быть, интересная там жизнь?

И Саманта коротко описала главное. Да, она была единственным ребенком в семье преуспевающих юристов, ни в чем не знала отказа, училась в привилегированных школах, окончила университет в Джорджтауне. Затем она поведала о проблемах отца, о том, что его судили и он отсидел срок, очень тяжело переживая это свое падение.

– Вроде бы помню что-то такое, – заметил Честер.

– Да, писали во всех газетах. – И Саманта рассказала, как навещала отца в тюрьме, о том, в каком угнетенном состоянии он тогда находился. Сама она тяжело перенесла развод родителей и, отучившись в Колумбийском университете, поступила на работу помощником федерального судьи. Рассказала о том, как соблазнилась Законом с большой буквы, а затем провела три не слишком приятных года в «Скалли энд Першинг». Она обожает Манхэттен, не представляет жизни где-то в другом месте. Но теперь весь ее мир перевернулся, и да, пожалуй, она не уверена в своем светлом будущем. Никакой определенности. Она говорила, а они внимательно слушали, не сводя с нее глаз, впитывая каждое слово. Закончив, Саманта набила рот едой и собралась жевать как можно дольше.

– Да, так с людьми обращаться нельзя, – пробормотал Честер.

– Опытных и образованных сотрудников просто выбрасывают на улицу, – подхватила Мэтти и неодобрительно покачала головой.

Саманта кивнула, продолжая жевать. Ей не стоило напоминать об этом. Честер налил ей воды в бокал, и она спросила:

– У вас здесь все пьют бутилированную воду?

По какой-то неясной причине этот вопрос их позабавил.

– О да, – ответила Мэтти. – Из водопровода и колодца воду почти никто не пьет. Наши бесстрашные чинуши от науки утверждают, что она безвредна, но никто им не верит. Те, кто победнее, моются этой водой, стирают в ней, даже используют для приготовления пищи и чистки зубов. Кто угодно, только не я.

– Наши ручьи, реки и колодцы загрязнены в результате открытых разработок, – подхватил Честер. – Долины завалены отходами, родники с чистой водой засыпаны. А вода из хранилищ шлама просачивается и попадает в колодцы. От сжигания угля образуются тонны пепла, компании вываливают его в реки. Так что уж, пожалуйста, Саманта, никогда не пейте воду из-под крана.

– Поняла.

– Это одна из причин, по которой мы пьем много вина, – сказала Мэтти. – Знаешь, Честер, я бы выпила еще стаканчик, если не возражаешь.

Честер, исполнявший в доме обязанности не только шеф-повара, но и бармена, сразу же достал бутылку с полки. Поскольку машину сегодня вести не придется, Саманта тоже не отказалась от вина. Похоже, алкоголь ударил Мэтти в голову, и она принялась оживленно рассказывать о своей карьере и центре, который основала двадцать шесть лет назад. Саманта слушала ее и задавала все новые вопросы, хотя в том не было необходимости – Мэтти не умолкала ни на секунду.

На уютной кухне было так тепло, в воздухе витал такой соблазнительный запах жареных цыплят. Вкус домашней еды и легкого вина, открытость этих гостеприимных людей, обещание ночлега в теплой и чистой постели – благодаря всей этой приятной атмосфере Саманта впервые за несколько месяцев расслабилась по-настоящему. В городе достичь этого никак не удавалось: все ее действия были расписаны буквально по минутам. Последние три недели она почти не спала. Родители только что не довели до ручки. Шестичасовая поездка сюда тоже изрядно потрепала нервы. А потом еще эта история с Роуми. И только здесь наконец Саманта почувствовала – с плеч словно гора свалилась. И еще у нее вдруг проснулся зверский аппетит. Она положила себе еще одну порцию цыплят с рисом, чем очень порадовала хозяев дома.

И Саманта спросила:

– Чуть раньше на крыльце мы говорили о Доноване, и вы сказали, у него были неприятности. Это не обсуждается?

Уатты переглянулись и пожали плечами. Честер чуть помедлил, затем подлил себе в бокал вина. Мэтти отодвинула свою тарелку и сказала:

– У него, у Донована, жизнь сложилась трагически.

– Если это что-то очень личное, то обсуждать, наверное, не стоит, – заметила Саманта, просто из вежливости. Ее так и распирало любопытство.