Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна

У Морвира, однако, были другие планы.

– Нам следует подумать, как разделить деньги, которые Меркатто оставила здесь…

– Нет, – сказал Коска, которого предложение это по неведомой причине изрядно раздражило. – Подождем.

– Здесь небезопасно. Кого-то из лицедеев могли схватить, и он, вполне возможно, уже рассказывает в данный момент, где мы скрываемся.

– Волнующая мысль, правда? Я сказал, подождем.

– Ждите, если вам угодно, но я…

Коска легким движением выхватил нож. Клинок, сверкнув во тьме, вонзился с глухим стуком в деревянную стену и завибрировал в каком-то футе или двух от лица Морвира.

– Это вам маленький подарочек от меня.

Отравитель поднял бровь.

– Я не испытываю благодарности к пьяницам, мечущим в меня ножи. Что, если бы вы попали?

Коска усмехнулся:

– Я попал. Мы ждем.

– Для человека, печально прославившегося своим непостоянством, подобная верность женщине, которая предала его однажды… кажется мне чем-то невероятным.

– Мне тоже. Но я всегда был непредсказуемым мерзавцем. Может, решил измениться? Дал торжественную клятву быть трезвым, верным и исполнительным во всех своих делах с этого момента.

Витари фыркнула:

– Великий день!..

– И долго мы будем ждать? – спросил Морвир.

– Пока я не скажу, что можно уйти.

– А если… я захочу… уйти раньше?

– Вы отнюдь не так умны, как вам кажется. – Коска уставился ему в глаза. – Но не делать этого ума у вас хватит.

– Успокойтесь, вы оба! – рявкнула Витари голосом, в котором звучало что угодно, только не спокойствие.

– Я не намерен исполнять приказы какого-то полоумного пьянчуги!

– Может, поучить вас…

Тут громыхнула дверь, и в склад ввалились два человека. Коска мгновенно высвободил клинок из трости. Звякнула своей цепочкой Витари. Дэй выхватила невесть откуда маленький арбалет и нацелила его на дверь. Но пришельцы оказались не стражниками. То были Монца и Трясучка – мокрые насквозь, в грязи и саже, запыхавшиеся так, словно пробежали, не останавливаясь, половину Сипани. Как оно, возможно, и было.

Коска ухмыльнулся:

– Помяни ее – и она тут как тут! А мастер Морвир предлагал уже поделить твои денежки на случай, если ты сгорела вместе с домом Кардотти.

– Извините, что разочаровала, – прохрипела Монца.

Морвир метнул в Коску свирепый взгляд.

– Уверяю вас, я нисколько не разочарован. Ваша жизнь представляет для меня куда больший интерес, измеряющийся не одной тысячей скелов. Просто… подумал о непредвиденном повороте.

– Лучше быть готовым ко всему, – сказала Дэй, опуская арбалет и принимаясь высасывать сок из апельсина.

– Осторожность – на первом месте, всегда.

Монца двинулась вперед, пошатываясь, подволакивая одну босую ногу. Крепко стиснув зубы от боли. Одежда ее, и раньше-то оставлявшая маловато простора для воображения, была изорвана в клочья. Коска разглядел длинный красный шрам на тощей ноге, еще один – на плече, протянувшийся вниз, к локтю. Правую руку – бледную, костлявую, покрытую гусиной кожей, – Монца прижимала к бедру, словно пытаясь укрыть ее от посторонних глаз.

Ему вдруг стало не по себе. Словно он увидел изуродованную каким-то варваром картину, которой всегда восхищался. Которой втайне надеялся обладать… быть может. Неужто и вправду?.. Он скинул с себя плащ, протянул ей, когда она проходила мимо. Но Монца не взяла.

– Должны ли мы считать, что вы не слишком удовлетворены нашей нынешней работой? – спросил Морвир.

– До Арио добрались. Могло быть и хуже. Мне нужно переодеться в сухое. Мы немедленно покидаем Сипани.

Она заковыляла вверх по лестнице, волоча за собой по пыльным ступенькам подол изорванной юбки, протиснулась мимо Морвира.

Трясучка, захлопнув входную дверь, прислонился к ней и запрокинул голову.

– Вот истинная сучка бессердечная, – пробормотала Витари, глядя вслед Монце.

Коска поджал губы.

– Я всегда говорил, что в ней черт сидит. Но у кого точно сердца не было, так это у ее братца.

– Тьфу. – Витари развернулась и шагнула в кухню. – Это был комплимент.

Монца едва успела закрыть за собой дверь и сделать несколько шагов по комнате, как внутренности у нее скрутило, словно в живот лягнули. Ее вырвало прямо на пол, так обильно, что не было возможности перевести дух.

После этого она, содрогаясь от омерзения, принялась стаскивать с себя одеяние шлюхи. Мокрая ткань липла к телу, покрытому мурашками, тошнота подступала снова от одного только запаха гнилой воды. Онемевшие пальцы с трудом справлялись с крючками и петлями, пуговицами и пряжками. Наконец она, рыча, сорвала эти лохмотья и швырнула на пол.

При свете одинокого фонаря увидела себя в зеркале – сгорбленную, как нищая бродяжка, трясущуюся, как пьяница, с красными шрамами на белой коже, с мокрыми, растрепанными волосами. Восставший из воды труп утопленницы.

«Ты – мечта. Видение. Сама богиня войны!»

Ее снова затошнило. Она подковыляла к сундуку, вытащила оттуда дрожащими руками сухую одежду. Надела рубашку, принадлежавшую некогда Бенне. И на миг Монце показалось, что ее обняли его руки. Только эта малость у нее и осталась…

Она села на кровать, обхватила себя руками и начала раскачиваться взад и вперед, желая поскорее согреться. Но снова подкатила тошнота, и вырвало ее на этот раз одной желчью. Едва приступ миновал, она заправила рубашку Бенны за пояс и, скривившись от боли в ногах, натянула сапоги. Потом подошла к тазику для умывания и принялась плескать холодной водой в лицо, смывая краску и пудру, кровь и сажу, забившуюся в уши и в нос, замаравшую волосы.

– Монца! – раздался за дверью голос Коски. – У нас высокая гостья.

Морщась, она натянула на искалеченную руку кожаную перчатку, с трудом протиснула в нее скрюченные пальцы. Судорожно вздохнула всей грудью, затем вытащила из-под матраса Кальвец и пристегнула к поясу. И сразу на душе стало легче.

Монца открыла дверь.