Проблема с миром

Девушка склонила голову набок, явно задумавшись.

Нижний хмуро глянул на трупы плоскоголовых, поигрывая секирой и прикидывая, с чего начать.

– Никогда не думал, что стану тем, кто набивает мешки головами.

– Такие занятия никто не выбирает по доброй воле, – ответил Клевер, снова раздувая щеки. – Однако не успеешь оглянуться, и ты уже на этой чертовой дорожке.

Видения

– Она приходит в себя.

– Хвала мертвым! – услышала Рикке голос отца, прорывающийся сквозь шипящую черноту. Она застонала и вытолкнула изо рта пропитанный слюной штифт. – Но это уже четвертый раз за эту неделю.

– Припадки становятся все хуже, – прохрипела Рикке.

У нее ныли зубы, голова раскалывалась. Она разлепила один глаз, потом другой. Над ней стояли Изерн и ее отец, озабоченно глядя на нее.

– По крайней мере, на этот раз я не обделалась.

– Чтобы гадить, ты должна сперва есть, – отозвалась Изерн, как всегда, с каменным лицом. – Что ты видела?

– Я видела реку, полную трупов.

Покачивающихся в воде, переворачивающихся, одни лицами вверх, другие лицами вниз.

– Я видела двух стариков, которые сражались на круге, и двух молодых женщин, которые держались за руки под золотым куполом.

В позолоченной пустоте все еще звенели отголоски аплодисментов.

– Я видела знамя с изображением глаза, водруженное позади высокого кресла.

И в кресле кто-то сидел… кто это мог быть?

– Я видела старуху… – Сморщившись, Рикке прижала ладонь к левому глазу, который был горячим словно уголь, и содрогнулась своему воспоминанию, еще мерцавшему на внутренней стороне век. – Ее лицо было сшито золотой проволокой. Она говорила со мной…

Изерн тяжело опустилась на корточки.

– Я знаю, кто это.

– Ты уверена? – спросил у нее отец Рикке.

– Такое лицо трудно с чем-то спутать, верно? Она ведьма. – Изерн взялась за свисавшее с ее шеи ожерелье из рун и фаланг человеческих пальцев и крепко стиснула, так что ее татуированные костяшки побелели. – Это женщина, которую сильно любит луна, или, может быть, сильно ненавидит.

Никогда прежде Рикке не видела, чтобы Изерн-и-Фейл чего-нибудь боялась. Это заставило ее саму ощутить страх – еще больший страх, чем обычно.

– Это ведьма, которая возвратилась из страны мертвых.

– Никто не может уйти от Великого Уравнителя, – пробормотал отец Рикке.

– Уйти не может. Но говорят, есть такие, кого… – голос Изерн упал до царапающего шепота, – …посылают назад.

Она наклонилась ближе, вцепившись в плечи Рикке жесткими пальцами:

– Что она тебе сказала?

– Что я должна выбрать, – прошептала Рикке, покрывшись холодным потом.

– Выбрать что?

– Я не знаю.

Изерн оскалилась, высунув кончик языка в дыру на месте отсутствующего зуба.

– В таком случае наша дорога лежит наверх, в Высокогорье. Там есть запретное озеро, и возле него – запретная пещера. В ней она и живет. Если можно так сказать о мертвой.

Отец Рикке уставился на нее:

– Нам действительно так уж необходимо искать помощи у бывшего трупа, сшитого золотой проволокой?

– Помощь в странных проблемах приходит от странных людей.

– Да, наверное. – Отец помог Рикке подняться. В глазницах пульсировала знакомая до отвращения боль. – Ты должна что-нибудь поесть.

При одной мысли об этом к ее горлу подступила тошнота.

– Я не голодна.

– Посмотри на себя, девочка: одна кожа да кости!

– Мне просто нужно глотнуть свежего воздуха. Просто немного подышать.

Изерн толкнула скрипнувшую дверь, и в щели блеснули ослепительные кинжалы, тыча, тыча прямо в глаза. Застонав, Рикке закрыла один глаз полностью, а во втором оставила лишь щелку. Ей помогли переправиться через порог. Она чувствовала себя слабой, словно новорожденный теленок. Все болело: подошвы ног, кончики пальцев, даже внутри задницы.

Ее усадили на любимую скамейку ее отца в заросшем саду, с видом на крутые улицы Уфриса, спускающиеся к поблескивающему морю.

– О-о, это сволочное солнце, – пробормотала она, однако умудрилась улыбнуться, когда налетевший соленый ветерок принялся целовать ее липкое от пота лицо. – А вот ветер – добрый друг.

– Там, куда мы отправляемся, все наоборот, – заметила Изерн, взваливая ей на плечи тяжелую овчину. – Там, в горах.

– Все зависит от того, где ты находишься. – Отец взял ладони Рикке обеими руками. – Мне нужно возвращаться к этому треклятому собранию. Если меня не будет, они там все перессорятся.

– Когда ты там, они ссорятся еще больше. Прямо как дети, честное слово.

– Рикке, мы все как дети. Чем ты старше, тем больше понимаешь, что не будет взрослых, которые вдруг придут и сделают все как надо. Если ты хочешь, чтобы что-то было сделано как надо, тебе придется делать это самому.

– Вот когда пригодятся мой хребет и мозги, как ты говорил?

– И сердце, Рикке. И сердце.