Адские колокола

– Я редко смотрю людям в глаза.

– А я вот смотрю, и к вашему сведению, у него были расширены зрачки. Похоже, этот молодой человек очень опасен, и я бы на вашем месте его остерегалась.

– Вы не первая мне это советуете.

Повисло молчание – поистине благословенное, поскольку мне требовалась хотя бы минутка, чтобы прийти в себя. Уже второй раз за двое последних суток Борщевик применял ко мне физическую силу, и становилось не по себе от чувства беззащитности. Меня беспокоила собственная неспособность дать ему отпор.

– Может, пройдем в ваш кабинет? – предложила детектив Чемберс, нарушая молчание. Я бросила на нее настороженный взгляд: я никого не водила к себе в кабинет, уж тем более представителей полиции. Это был мой личный уголок, мое убежище, когда тяготы дня грозили захлестнуть с головой.

– Зачем?

– Мне надо кое-что вам показать.

– Покажите здесь.

– Не стоит, это секретная информация.

Я помолчала в растерянности.

– А старший инспектор Робертс знает, что вы здесь?

– Старший инспектор Робертс занят. – Детектив Чемберс осмотрелась и указала рукой направление. – Нам туда?

Она только что спасла меня от Борщевика, что мне оставалось, как не уступить? Я вздохнула и направилась в сторону своего кабинета, на ходу бессознательно растирая руки.

– Он нанес вам травму? – уточнила детектив Чемберс.

– Не то чтобы. Меня больше бесит, какой беспомощной я себя ощущаю, когда он так меня хватает. И собственная реакция меня злит почти так же, как его выходки.

Детектив Чемберс пару мгновений молчала.

– Хотите, я научу вас нескольким приемам самообороны? Есть способы вырваться из чужой хватки, даже если противник сильнее тебя, тут весь вопрос в равновесии – вернее в том, чтобы выбить нападающего из него.

Я взглянула на нее с сомнением.

– Уверена, вы слишком заняты ловлей преступников, чтобы найти время на подобные занятия.

В ответ она коснулась моего плеча рукой, давая знак остановиться.

– Я всегда найду время, чтобы обеспечить безопасность другой женщины. Мы должны помогать и поддерживать друг друга, должны сражаться за место под солнцем, разве не так?

Я нахмурилась, не зная, что ответить. Мне никогда в голову не приходила мысль защищать, поддерживать или сражаться за кого-то, кроме моих студентов. Задумавшись, я опустила взгляд и уставилась на блузку детектива Чемберс. При более близком рассмотрении оказалось, что она покрыта неброским цветочным узором. Я вгляделась и прищурилась – если не ошибалась, это были Bellis perennis.

– Привет, незнакомка! – окликнули меня так громко, что я подскочила на месте. Оглянувшись, я оказалась лицом к лицу с Матильдой, моим Душистым Алиссумом, и сердце в груди ухнуло, словно меня застали с поличным за чем-то предосудительным. Матильда переводила взгляд с руки детектива Чемберс у меня на плече на ее лицо и снова на мое.

– Где ты пропадала? – наконец спросила она. – Не отвечала ни на звонки, ни на сообщения.

Я нахмурилась, пытаясь понять, с какого перепуга она назвала меня незнакомкой, хотя это со всей очевидностью было не так.

– Профессор Роуз очень занята, – вклинилась детектив Чемберс, показывая жетон. – Она помогает в расследовании.

Не знаю, почему она решила, что должна ответить вместо меня – я вполне могла сделать это и сама.

– Была очень занята – помогаю полиции в расследовании, – пояснила я, и Матильда по какой-то причине вдруг закатила глаза.

– Это детектив сержант Чемберс, мы вместе работаем над делом о отравлении в Сохо. Одному мужчине воткнули шприц с галлюциногеном…

– Сомневаюсь, что тебе разрешено делиться со мной подобными деталями, Юстасия, – перебила Матильда. – Наверняка это засекреченная информация, разве нет?

Я понятия не имела, так это или не так; взглянула на детектива Чемберс, потом снова на Матильду, поняла, что она делает мне глазами какой-то знак, но, хоть убей, не могла понять какой.

– В любом случае, – продолжила она, встряхнув головой, – раз ты занята, не буду отвлекать. Ты только хоть иногда отвечай на мои сообщения, хорошо? Все-таки мы… – Она пристально взглянула на детектива Чемберс. – Все-таки мы такие близкие подруги, верно?

Я снова повернулась к детективу Чемберс и поняла, что эти двое как-то очень многозначительно смотрят друг на друга, непонятно, с чего бы вдруг, но одно было кристально ясно – Матильда очень недовольна.

– Что ж, – детектив Чемберс наконец решила поучаствовать в разговоре, – нам надо идти. Я бы сказала, что рада познакомиться, но профессор так и не представила нас.

Матильда повернулась ко мне.

– Вот-вот. – Она шагнула ко мне, поднялась на цыпочки, крепко обняла меня и поцеловала в щеку. – До встречи, дорогая, не опаздывай.

Натянуто улыбаясь, она отпустила меня и зашагала прочь, а я смотрела ей вслед, стирая со щеки влажный отпечаток ее губ и пытаясь сообразить, куда я не должна опоздать.

– Ваша подруга не в духе? – поинтересовалась детектив Чемберс, когда Матильда скрылась из виду.

– Прошу прощения? – повернулась я к ней.

– А, неважно, это не мое дело. Ну что, идем?

И она молча последовала за мной вниз по лестнице, которой почти никто не пользовался, вдоль по заброшенному коридору, через два пожарных выхода, ведущих в на первый взгляд тупик. Я могла бы отвести ее в университетскую столовую или в одно из семинарских помещений, но чувствовала себя в долгу за то, что она спасла меня от Борщевика.

– А почему ваш кабинет выглядит как чулан? Вы что, работаете на секретную службу? – услышала я, вынимая ключи из кармана. Оставив эти вопросы без ответа, я открыла дверь и прошла к рабочему столу. Детектив Чемберс остановилась на пороге, вглядываясь в помещение.

– Как тут темно. Может, стоит открыть шторы?

Я оглядела мягко освещенный кабинет – мое тихое пристанище, личное убежище, где я готовилась к новому дню и расслаблялась в его конце.

– Мне нравится как есть.

– Мрачновато, – констатировала детектив Чемберс, заходя внутрь и останавливаясь около фотографии моего отца. – Ваш отец? Вы похожи, вернее, вы его копия. Я слышала, он был человек аскетического склада.

Я взглянула не нее.

– Откуда вы такое слышали?

– Понятия не имею. Наверное, где-то прочитала – в конце концов, он был известной личностью. Аскетический, неумолимый… суровый. Так я слышала.

Странно – она говорила об отце, как будто знала его лично, и мне это не понравилось. А когда она отвернулась, я успела заметить, как легкая улыбка тронула ее губы, оставив глаза печальными. Она как будто сочувствовала мне.