Скрытые картинки

– Без проблем. У меня где-то должна быть распечатка.

Он расстегивает свой портфель и, достав пухлую картонную папку, принимается рыться в бумагах. Я понимаю, что все это письма и резюме других кандидаток. Их там, наверное, штук пятьдесят.

– Ага, вот оно. Мэллори Куинн.

Он вытаскивает из пачки мое резюме, и я вижу, что оно пестрит рукописными пометками.

– Значит, вы окончили школу «Централ хай», но в колледж не пошли?

– Пока нет, – отвечаю я.

– Идете этой осенью?

– Нет.

– Тогда весной?

– Нет, но очень надеюсь, что в самом скором времени, как только смогу.

Тед пробегает глазами мое резюме, потом прищуривается и склоняет голову набок, как будто что-то вызвало у него замешательство.

– Тут ничего не упомянуто о том, какой иностранный язык вы знаете.

– Никакой, извините. Если, конечно, не считать за иностранный язык южнофиладельфийский сленг. «Эй, ребзики, морожко будете?»

Каролина смеется.

– Это очень остроумно!

Тед молча ставит на моем резюме маленький черный крестик.

– А на каких-нибудь музыкальных инструментах играете? На пианино или на скрипке?

– Нет.

– Изобразительное искусство? Живопись, графика, скульптура?

– Нет.

– Путешествовали много? За границей бывали когда-нибудь?

– Мы ездили в Диснейленд, когда мне было десять.

Он помечает мое резюме еще одним черным крестиком.

– А теперь вы работаете у вашей тетушки Бекки?

– Она не моя тетушка. Это просто название детского сада.

Тед проглядывает свои пометки.

– Да-да, точно, теперь припоминаю. Они берут на работу бывших наркоманов. Вы не в курсе, сколько штат платит им за ваше трудоустройство?

Каролина сводит брови:

– Милый, какое это имеет значение?

– Мне просто любопытно.

– Я не против ответить, – говорю я ей. – Штат Пенсильвания платит треть моей ставки.

– А нам придется платить все целиком из своего кармана, – замечает Тед и записывает на полях моего резюме цифры, производя какие-то замысловатые подсчеты.

– Тед, у тебя остались еще вопросы? – спрашивает Каролина. – Мэллори уже давно тут сидит. А я еще хотела показать ей наш задний двор.

– Нет, вопросов больше нет, – отзывается ее муж. – Я выяснил все, что хотел.

Я против воли отмечаю, что он перекладывает мое резюме в самый низ стопки.

– Приятно было с вами познакомиться, Мэллори. Спасибо, что заехали.

– Не обижайтесь на Теда, – говорит мне Каролина несколько минут спустя, когда мы через раздвижные стеклянные двери выходим из кухни во дворик. – Мой муж очень умный человек. Во всем, что касается компьютеров, он гений. Но с социальным интеллектом у него швах. Он говорит, что бывших наркоманов не бывает, и считает, что взять вас на работу было бы слишком рискованно. По его мнению, идеальная кандидатура – это как минимум круглая отличница из Пенсильванского университета. Но я уговорю его, что вы заслуживаете того, чтобы дать вам шанс. Не переживайте.

У Максвеллов огромный задний двор с ухоженной зеленой лужайкой, обсаженной по периметру высокими деревьями и кустами, и с раскиданными там и сям яркими цветочными клумбами. Центр двора занимает роскошный бассейн, вокруг которого расставлены шезлонги и зонтики, прямо как в каком-нибудь казино в Лас-Вегасе.

– Какая красота!

– Наш личный оазис, – говорит Каролина. – Тедди очень любит здесь играть.

Мы идем по лужайке. Трава упруго пружинит под ногами, точно поверхность трамплина. Каролина указывает на тоненькую тропку, тянущуюся вдоль края двора, и говорит, что она ведет в Хайденс-глен – заповедный парк площадью в триста акров, испещренный пешеходными дорожками и ручьями.

– Мы не разрешаем Тедди ходить туда одному – из-за ручьев. Но вы можете водить его туда сколько захотите. Только осторожнее с ядовитым плющом.

Мы почти пересекли двор, когда я наконец заметила гостевой коттедж: полускрытый за деревьями, он выглядит так, будто лес приготовился поглотить его. Сам коттедж напомнил мне пряничный домик из сказки про Гензеля и Гретель – это миниатюрное шале с грубой дощатой обшивкой и двускатной крышей. Мы поднимаемся по трем ступенькам на крохотное крыльцо, и Каролина отпирает входную дверь.

– Прошлые хозяева хранили здесь газонокосилку. Использовали его вместо сарая. Но я отремонтировала и обставила его для вас.

Внутри обнаруживается всего одна комнатка, небольшая, но безукоризненно чистая. Стены выкрашены белой краской, потолок не зашит, и наверху темнеют перекрестья толстых коричневых стропил. Деревянные полы сияют такой чистотой, что меня подмывает снять кроссовки. Справа расположена небольшая кухонька, слева – самая манящая постель, какую я когда-либо видела, с белым пуховым одеялом и четырьмя громадными подушками.

– Каролина, это потрясающе!

– Я знаю, тут слегка тесновато, но я подумала, что после целого дня, проведенного с Тедди, вам захочется уединения. И постель вся целиком новая. Попробуйте.

Я осторожно присаживаюсь на краешек матраса и откидываюсь на спину. У меня такое чувство, как будто я утопаю в облаке.

– Боже мой!

– Это ортопедический «Брентвуд», в нем три тысячи пружин. У нас с Тедом в спальне точно такой же.