Ложь, которую мы произносим

– Откуда у тебя куртка?

– Мне ее одолжили. Она не ворованная, если ты об этом.

В прошлом году произошла история: Фредди вернулся с пластиковой защитой на новых джинсах, на которых все еще была этикетка с ценой. Он утверждал, что продавцы, должно быть, забыли ее снять. «Почему же тогда не сработала сигнализация?» – требовательно спросила я. Это привело к бурной ссоре, во время которой он обвинил меня в недоверии. Я отвела его обратно в магазин, и там выяснилось, что, действительно, он купил джинсы и с них забыли снять защиту. Видимо, сигнализация в тот день не работала.

Я жду некоторое время, умоляя его поговорить со мной, но он не произносит ни звука.

В конце концов я спускаюсь на первый этаж, чтобы выключить свет, а затем проскальзываю в кровать к Тому.

– Фредди вернулся? – бормочет он.

– Да.

Он отворачивается от меня.

– Тогда все в порядке.

Но это не так. Материнский инстинкт подсказывает мне, что ничего не в порядке. Я просто не знаю, что именно стряслось.

– Поговорю с ним утром, – добавляет муж.

Через несколько секунд он снова храпит.

Я жду, чтобы убедиться, что он спит. Затем встаю с кровати и на цыпочках направляюсь в спальню Фредди. Дверь открыта. Сына в комнате нет. Мой желудок сводит от паники, но потом я замечаю свет в ванной. Фредди сидит на краю ванны, на нем все еще мокрая куртка. Она распахнута, и я вижу, что футболка теперь не белая, а красная. На страшную секунду мне чудится, что это кровь, но потом я понимаю, что из-за дождя размазались красные чернила сделанной от руки надписи «НЕНАВИЖУ ЭТОТ МИР».

Слезы текут по его лицу. Он судорожно трясется. Дыхание шумное, хриплое. Я никогда не видела его таким.

– Фредди, – шепчу я, подаваясь вперед и обнимая его. Жду, что начнет вырываться, но этого не происходит. – Что случилось?

Нет ответа. Он продолжает рыдать. Я беру его лицо в ладони, хочу заглянуть в глаза и повторяю:

– Что случилось?

Снова жду, что он оттолкнет меня. Со своим обычным подростковым презрением ответит, что это не мое дело. Но вместо этого он съеживается и выдавливает из себя:

– Мама, я кое-кого убил.

– Ты что? – шепчу я, по спине пробегает холодок. Перед глазами мелькает лицо молодой женщины.

«Нет! Помогите мне!»

У него испуганные глаза. Как в детстве, когда он впервые получил взыскание и нам пришлось идти разбираться в школу. Но это куда хуже. Этого просто быть не может.

– Я кое-кого убил, – повторяет он.

«Нет! Эмили!»

Я так потрясена, что не могу говорить. Мои мысли мечутся в тумане.

Он не мог этого сделать. Только не мой милый, нежный мальчик, которого я так старалась зачать. Да, конечно, у него сейчас сложный период. Как у большинства подростков. Но убийство? Холодное умышленное лишение жизни? Только не мой Фредди.

Затем он смотрит над моим плечом. И что-то видит. Я оборачиваюсь. В дверях Том.

– Кого-то убил? – повторяет муж. Его глаза сверкают гневом. Ужасом. Отвращением. Он протискивается мимо меня и хватает Фредди за воротник мокрой куртки, пытается оторвать сына от земли. – Что ты, черт возьми, имеешь в виду?

– Не трогай его! – кричу я.

– Тогда ему лучше, черт возьми, объяснить, что происходит, – отвечает Том.

– Я не могу, – всхлипывает Фредди.

– Нет, можешь! – рычит Том, отталкивая его. Мой муж всегда был строгим родителем, но таким его я никогда не видела. Кулаки подняты. Шея напряжена. Я инстинктивно двигаюсь, чтобы встать между сыном и мужем.

Лицо Фредди багровеет. От гнева или боли? Трудно понять.

– Я же сказал, что не могу рассказать! – кричит он.

– Но ты должен! – повышаю голос и я. – В молчании нет смысла.

– Это потому, что он лжет. Разве ты не видишь, Сара?

– Это так, Фредди? – умоляю я. – Просто скажи нам правду. Мы поможем тебе справиться.

Фредди бросает на меня взгляд. Его неподвижные черты искажает мука. А еще ненависть.

– Мы? – повторил он. – Не думаю, что отец поможет мне пройти через это.

У Тома лицо как кремень.

– Я не помогаю тем, кто нарушает закон.

– Даже собственному сыну? – спрашивает Фредди.

Я смотрю на двух главных мужчин своей жизни, переводя взгляд с одного на другого. Все это кажется нереальным. Словно кино.

– Даже собственному сыну, – повторяет мой муж. – Если не скажешь, что именно ты сделал, я тебя сдам.

Том направляется к двери.

– Ты куда? – спрашиваю я, заранее зная ответ.

– А ты как думаешь? Звонить в полицию.

Фредди начинает выть, точно зверь. Внизу сочувственно откликается Джаспер.

В полицию? Мое сердце бьется о грудину, удары становятся громче и сильнее, будто внутри меня целая клетка бабочек с железными крыльями, и они рвутся на волю.

«Помогите!»