Кровные сестры

Произнося последнюю фразу, Улыбчивая Медсестра смотрела на Китти. Почему? Что-то явно происходит.

– О концерте напишут в местной газете, – продолжала медсестра. – Хочешь участвовать, Джонни?

– А можно мне сесть рядом с Китти? – спросил Джонни.

– Гм. Посмотрим.

Джонни быстро заморгал.

– Не хочу участвовать, если нельзя сидеть рядом с ней!

– Он влюбился! – крикнул Дункан, неистово чешась.

– Чепуха, Дункан, – вмешалась Очень Тощая Медсестра. – Ты же прекрасно знаешь, излишняя фамильярность против наших правил.

Но едва она отвернулась, Джонни снова взял Китти за руку, отчего у нее ослабли коленки. Каково, интересно, целоваться долго и страстно, как в «Жителях Ист-Энда»? Но там актеры всегда потом кричат друг на друга или швыряются вещами.

Джонни этого делать не станет. Он защитит ее, как хорошие бойфренды из телевизора. Только поглядите, как он ей улыбается! Сердце Китти воспарило к самому потолку в коричневых пятнах. Она еще никогда не была так счастлива! М-м-м-м! М-м-м-м!

– Китти! – мягко сказала Улыбчивая Медсестра. Джонни поспешно отпустил ее руку, и Китти ощутила болезненный укол. – Тебе пора к дантисту. Боюсь, репетицию придется пропустить.

Нет! Она хочет остаться с Джонни!

Китти начала пронзительно кричать – за несколько лет она усвоила, что это очень эффективное выражение неодобрения.

– Если ты не перестанешь, нам придется снова отправить тебя в тихую комнату!

– Не надо, – сказал Джонни, быстро заморгав. Китти иногда тоже быстро моргает, когда расстроена. – Оно того не стоит. Я буду здесь, когда ты вернешься. А ты будешь очень красивой с новыми зубами.

– О’кей, – скрепя сердце согласилась Китти, – я поеду к чертовому дантисту, но только ради тебя.

– Понятия не имею, что ты там лопочешь, – вздохнула Очень Тощая Медсестра, – но раз ты перестала визжать, мы принимаем это в качестве извинения. Кто-нибудь поможет мне с ее креслом?

Это было нелегко, но Китти ухитрилась извернуться, когда ее увозили. Джонни помахал ей на прощание и – ого! – послал воздушный поцелуй. Сердце у Китти так и перевернулось в груди – она буквально ощутила, как оно ворочается под ребрами.

Однако самое лучшее в бойфренде то, что ее теперь есть кому защитить. Если гость с дряблым лицом вернется, Китти отправит Джонни с ним разобраться.

И ей не придется больше видеть Дряблую Физиономию.

Глава 9

Элисон

Ноябрь 2016 г.

Больше писем не было.

Я убеждала себя, что это розыгрыш – развлекается какой-нибудь заключенный с извращенным чувством юмора или кто-то из охранников потихоньку забавляется моим испугом (Анджела предупреждала, что здесь принято проверять новичков «на характер»).

Так или иначе, страх пришлось скрыть из самосохранения (не подумайте, что мне это внове) и сосредоточиться на непосредственно происходящем. В последние недели мой класс начал заполняться благодаря Курту, который меня бешено рекламировал и с энтузиазмом бегал по территории тюрьмы с флаерами. «Мои мужчины», как я называю про себя учеников, отличаются постоянством: они словно гордятся тем, что ходят на мои занятия.

– Я у вас многому научился, мисс, – заявил на днях Курт.

– Я у вас тоже, – ответила я.

Это правда – даже за такое короткое время я усвоила неожиданно много. Это как очутиться в новом, неведомом мире. Взять хотя бы коммуникацию: мобильные телефоны здесь под запретом, поэтому связаться с кем-то очень трудно, будь то в тюрьме или на воле. У некоторых сотрудников в кабинетах стоят стационарные телефоны, но не у всех имеются автоответчики. На днях мне понадобилось найти Сандру – ключ от учебного корпуса туго поворачивался в замке. Ее кабинет оказался заперт, и мне пришлось подсовывать под дверь записку с объяснением ситуации.

Но как мне нравится открывать таланты, которые много лет подспудно скрывались, не имея возможности проявиться! Мне приятно думать, что папа бы мной гордился. Иногда я даже забываю наносить себе порезы по вечерам – уровень адреналина и без того зашкаливает, я постоянно начеку на случай инцидентов, поэтому желание калечить себя ослабло. Все время думаю о Барри с его кошками – теперь я не могу заставить себя взглянуть ему в лицо. Вот бы он бросил занятия! Но Барри, как нарочно, не пропускает ни одного занятия.

– Мисс, не напомните, как рисовать усики? – просит он. Можно подумать, он знает, что я знаю, и нарочно доводит, чтобы я не выдержала и спросила – как он мог такое совершить. Троих детей! Троих!

– Через минуту покажу, – коротко говорю я. – Подождите своей очереди.

Барри сидит с уязвленным видом, но Курт заговорщически кивает мне и говорит:

– Да, старик, слушайся мисс Элисон!

Мисс – обращение, принятое среди заключенных для работниц тюрьмы, равно замужних и незамужних, но прибавляемое Куртом «Элисон» придает его речи неприятную фамильярность.

Я намеренно не представлялась по имени, но у заключенных свои способы разузнать информацию.

– Как вы считаете, Дед опасен? – вырвалось у меня, когда Курт помогал мне после занятия (Барри только что ушел, сославшись на дежурство по кухне, но я видела, что он обижен моей отповедью).

– А почему вы спрашиваете, мисс?

Вопрос застал меня врасплох – здесь не принято, «невежливо» спрашивать, кто за что сидит.

– Мне рассказали о Барри и… его преступлении, – решилась я. – И я немного боюсь…

– Что он может убить снова? – договорил за меня Курт.

Я кивнула.

– Кто его знает. – Курт задумчиво поскреб подбородок. – Когда просидел большую часть жизни, мысль об освобождении скорее пугает, особенно если на воле тебя поджидают родственники жертв. Дед скоро выходит условно-досрочно, но он реально не рвется за забор. Не исключено, что он что-нибудь выкинет, чтобы это, остаться в системе и не рисковать шкурой.

Я закусила губу.

– Не волнуйтесь, мисс, – Курт не тронул меня за руку в знак ободрения, но у него был вид, будто ему хочется это сделать. – Вас в обиду не дадут, вы нам нравитесь.

Стоп, заключенный только что предложил мне защиту? А я настолько наивна, что доверилась ему? И, самое пугающее, Курт искренне считает, что Дед по-прежнему представляет угрозу? А вдруг Барри перешел с детей на взрослых? Может, я зря отшила его на занятии?

На другой день я поделилась своими страхами с Анджелой:

– Предположим, я кого-нибудь ненароком задену, вызову раздражение, а они попросят кого-то из своих друзей наведаться ко мне домой?

Я думала о том случае, когда мне показалось – за мной следят, но говорить об этом Анджеле не стала.

Она наклонила голову набок – видимо, мои слова показались ей не лишенными смысла. В душе шевельнулась смутная тревога.