Жизнь коротка

– Я-то не возражаю. Но вот она может быть против. Вдруг ей не понравится, что я присоединюсь к вашей компании? – ответил Гарри.

– Чепуха, – сказал толстяк. – Она хорошая девочка. Ты ей понравишься. Бери виски и пойдем. А я с удовольствием обопрусь о твою руку. Я не так твердо держусь на ногах, как хотелось бы.

Гарри взял стакан и подхватил толстяка под руку.

– Так нормально? – спросил он, приходя в волнение при мысли о незнакомке.

– Отлично, – ответил толстяк, подмигнув. – Меня зовут Уингейт. Сэм Уингейт. А тебя?

Гарри представился.

– Ну теперь мы знаем, что к чему, – рассудил Уингейт. – Уикс, да? Ладно, Уикс, идем.

– Рикс, – поправил Гарри. – Гарри Рикс.

– Так и есть – Уикс. Теперь идем. Шагаем твердо. Держимся прямо. Двинулись.

И они пустились в короткое, но рискованное путешествие от барной стойки к столику у стены, за которым сидела девушка.

Глава вторая

Спутницу Уингейта звали Клэр Долан. Девушка сидела не шевелясь, нога на ногу, положив один локоть на стол, и не отрывала глаз от барной стойки вдали. Казалось, она не замечала приближавшейся парочки.

– Это мистер Уикс, – сказал Уингейт, тяжело опускаясь рядом с ней. – По правде говоря, малышка, я привел его сюда, потому что он скучал в одиночестве. Если он тебе не нравится, мы всегда можем его отослать, но я подумал, что ты не станешь возражать. Он симпатичный молодой человек, а я был таким неуклюжим и опрокинул его бокал.

Клэр быстро взглянула на Уингейта и, ничего не сказав, вновь отвела глаза.

Гарри сконфуженно стоял перед ней. Поведение Клэр и ее скучающее выражение лица смутили его.

Он хотел уйти, но опасался, что Уингейт устроит сцену.

– Боюсь, мое вторжение… – начал он, нервно теребя галстук.

– Чепуха! – громко произнес Уингейт. – Садись, старина. Я же говорил, что она будет рада знакомству, так оно и есть, правда, дорогая?

Клэр пристально посмотрела на Гарри.

– Конечно, я польщена, – съязвила она. – Но полагаю, что у мистера Уикса найдутся дела поважнее, чем беспокоиться о нас.

Гарри густо покраснел.

– Меня зовут Рикс, – сказал он, подумав, что, по крайней мере, должен представиться. – Гарри Рикс. Я пойду, если вы не возражаете. Спасибо за виски, – обратился он к Уингейту. – Приятного вечера.

– Черта с два! – воскликнул Уингейт, делаясь пунцовым и пытаясь подняться. – Ты даже не пригубил виски. В чем дело? Не по вкусу? Черт возьми! Или ты сядешь, или я выйду из себя, сам увидишь!

Взгляды всех посетителей устремились на них.

– Да сядь же ты и заставь его заткнуться! – сердито прошептала Клэр. – Мне не нужна сцена!

Гарри смущенно сел, чувствуя, как его бросило в жар, и Уингейт тут же расплылся в улыбке, похлопав его по плечу.

– Так держать, старина, – сказал он, садясь. – Поболтай с малышкой. Что-то голова разболелась. Извините меня. Развлеки ее, пока я вздремну. – Он вытер лицо носовым платком. – Сказать по правде, я слегка перебрал. Присмотри за ней, а я закрою глаза.

И он действительно закрыл глаза, покачиваясь на стуле так, словно в любую минуту мог отключиться.

Презрительно взглянув на толстяка, Клэр повернулась к нему спиной и оказалась лицом к лицу с Гарри.

– Прости, что так вышло, – тихо сказал Гарри. – Я не думал навязываться. Извини, что встрял. Я вовсе не собирался этого делать.

Она нетерпеливо пожала плечами:

– Все в порядке. Если этот старый дурак не придет в себя сию же секунду, я ухожу. – И она впилась глазами в барную стойку, словно это был единственный достойный ее внимания предмет.

Несмотря на скучающий, угрюмый вид девушки, Гарри все же считал ее восхитительной, и даже столь холодный прием не испортил ему удовольствия сидеть с ней за одним столиком.

– Могу я тебя чем-нибудь угостить? – спросил он, увидев, что ее стакан пуст.

– Нет, спасибо, – ответила Клэр, не глядя на него. – Нет необходимости поддерживать разговор, так что, пожалуйста, не старайся.

– Я и не собирался, – сказал Гарри, слегка рассердившись.

Несколько минут они сидели молча, пока Уингейт тихо похрапывал, покачиваясь на стуле.

Гарри изучал лицо девушки, пытаясь придумать, как пробиться сквозь это скучающее безразличие. Нелепо было сидеть с такой красавицей и ни о чем с ней не разговаривать. Его пристальный взгляд раздражал Клэр, и она резко обернулась, нахмурившись.

– Разве можно так пялиться? – вскинулась она. – Ты совсем не умеешь себя вести?

Гарри улыбнулся.

– Наверное, – сказал он. – Но знаешь, тобой стоит любоваться, а делать здесь все равно больше нечего.

– Ой, замолчи! – сердито ответила она и отвернулась.

Внезапно его осенило, и он тихо, словно размышляя вслух, произнес:

– «Она идет во всей красе – светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены»[3 - Первые строчки стихотворения Дж. Г. Байрона «Она идет во всей красе». Перевод С. Я. Маршака.].

Клэр не пошевелилась, не повернулась, но вскоре он услышал сдерживаемый смех.

Ободренный этим, Гарри сказал:

– Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся снова, поэтому ты, возможно, не будешь возражать, если я скажу, что ты самая красивая девушка из всех, кого я видел.

Клэр повернулась, чтобы посмотреть на него.

– Ты, должно быть, дурак, хуже того – дурак сентиментальный.

Но он заметил, что холодное, скучающее выражение в ее глазах уступило место легкой заинтересованности.