Ты за это заплатишь

– Я не могу засадить невиновного человека в тюрьму за убийство, – сказала она. – Кроме того, я же говорила, что на твоей стороне, помнишь?

– Помню, – сказал я, – но ты была в трудном положении. Я не стал бы тебя винить, если бы ты перешла на их сторону.

– Ну, я не перешла, – ответила она.

Я развернулся так, чтобы видеть ее лицо.

– Я могу в тебя влюбиться, – признался я.

Она обвила меня руками за шею и притянула к себе.

– Я уже в тебя влюбилась, – сказала она, щекоча мне шею губами. – Мне плевать. Не стану об этом молчать. Я не позволила бы им тебя засадить.

Мы провели на песке довольно много времени, и это было приятное времяпрепровождение.

– Теперь вопрос: что с тобой делать? – сказал я, когда похожая на камамбер луна перекатилась влево.

– Делать? – Она села, в глазах ее читался страх. – Что ты должен делать?

– Могу ли я оставить тебя здесь? Ты справишься тут одна?

Она вцепилась в мою руку:

– О чем ты говоришь?

– Подумай сама, детка, – сказал я. – Мне предстоит множество дел. Есть Киллеано, помнишь его? Такой жирный коротышка, похожий на Муссолини.

– Но ты же не собираешься обратно в Парадиз-Палмз?

– Еще как собираюсь, я приехал сюда только для того, чтобы устроить тебя в безопасном месте.

– Ты сумасшедший! – закричала она. – Что ты можешь сделать против целой шайки?

– Ты удивишься, – сказал я, улыбаясь ей. – Над нами висит обвинение в убийстве. Для начала я сниму обвинение. Мы не сможем жить спокойно, пока я не отыщу убийцу Херрика и не уговорю его выйти на свет.

– Но ты не можешь вернуться туда один, – возразила она с жаром.

– Я возвращаюсь один, и возвращаюсь через несколько минут, – сказал я. – И я хочу знать наверняка, что с тобой все будет в порядке, пока меня нет.

– Не будет, – быстро отозвалась она, как-то слишком быстро.

Я покачал головой:

– Наоборот, с тобой все будет хорошо. А теперь послушай. Я вернусь завтра к вечеру. Катер я возьму, а ты держись поближе к дому. У тебя есть винтовка и запас еды. Держи ушки на макушке и смотри в оба, и все будет хорошо. Если кто-нибудь явится, запрись в доме. Они не доберутся до тебя, если ты не потеряешь голову. Но никто сюда не заявится.

– А если ты не вернешься? – спросила она, и губы у нее задрожали.

– С тобой все равно все будет хорошо, – сказал я. – Я оставляю тебе семнадцать кусков. Отправишься к Маку. Он найдет способ переправить тебя в Нью-Йорк. Я загляну к нему и договорюсь.

– Нет, – сказала она, – не делай этого. Пусть никто не знает, что я здесь одна.

Это было разумно.

– Ты не имеешь права меня бросать. – Она спрятала лицо у меня на груди. – Теперь я не хочу тебя потерять. Я только что тебя нашла.

Мы продолжали препираться, но я решил твердо. Наконец она это поняла и перестала меня отговаривать. Она села, сложив руки на коленях, и лишь смотрела испуганно и печально.

– Ладно, – сказала она.

– Херрик знал что-то важное. Настолько важное, что его убили, – сказал я. – У тебя нет предположений, что это могло быть?

Она покачала головой:

– Я его почти не знала. Он регулярно заходил в казино, но я никогда с ним не разговаривала.

– У него была девушка?

Она кивнула:

– Он появлялся на людях с одной рыжеволосой певицей. Она живет на Лэнсинг-авеню, в большом доме с отделкой из черного мрамора и хромированного металла, по левой стороне, если ехать вверх по улице.

– Ты ее знаешь?

– Нет, но я слышала, что о ней говорили другие девушки. Она недобрая, я таких не люблю.

– Как ее зовут?

– Лоис Спенс.

– Ладно, может, она что-нибудь знает.

– Ты будешь осторожен? – спросила мисс Уандерли, опуская руку мне на колено.

– Не сомневайся, – заверил я. – Теперь Киллеано. О нем что-нибудь известно?

– Только то, что он важная шишка, владелец казино и глава городской администрации.

– А ты никогда не задавалась вопросом, почему это Херрик все время заглядывает в казино? Он ведь не был игроком?

– Не был.

– Ладно, хорошо, – сказал я, поднимаясь. – Может быть, мисс Спенс ответит на все вопросы. Милая, я иду одеваться.

Я вошел в дом и выбрал темно-синий льняной костюм, темно-синюю рубашку и темно-красный галстук. Я заглянул в гостиную и увидел, что мисс Уандерли дожидается меня. Она старалась казаться храброй, но было ясно, что она готова расплакаться.

Я протянул ей коробку из-под сигар.

– Береги эту вещь, детка, – сказал я. – Здесь все мое состояние, а мне пришлось изрядно попотеть, сколачивая его.