Ева

– Мужчина предпочитает кокоток, потому что он тщеславен. – Теперь Кэрол обращалась непосредственно ко мне. – Такие женщины бывают очень эффектны. Искушенные в любовных утехах, обольстительные. Мужчинам льстит, когда их видят в сопровождении дам такого сорта, им хочется, чтобы друзья им завидовали… бедное дурачье. У красотки обычно нет мозгов. Они ей ни к чему. Все, что ей нужно, – это смазливая мордашка, пара симпатичных ног, модная одежда и сговорчивость.

– Вы полагаете, что мужчинам комфортнее с безмозглыми дурами? – спросил Голд.

– Вы сами это знаете, Р. Г., – отрезала Кэрол. – Не пытайтесь пускать мне пыль в глаза. Вы ничуть не лучше других.

Смуглое лицо Голда расплылось в улыбке.

– Продолжайте, – хмыкнул он. – Вы ведь еще не закончили?

– Мне тошно смотреть на этих никчемных женщин, которых таскают за собой мужчины. Вот что привлекает большинство мужчин: внешность, одежда, тело. Некрасивым девушкам в Голливуде ничего не светит. Это отвратительно.

– Да бог с ними. Не отвлекайся от распутниц, – попросил Питер, возбужденно блеснув глазами.

– Хорошо… распутницы. Мужчину задевает, когда его женщина знает больше, чем он. Вот в чем секрет успеха дамочки легкого поведения. По натуре она ленива, и у нее нет сил ни на что, кроме распутства. У нее нет других тем для разговора, помимо нее самой, ее одежды, ее мелких проблем и, конечно, ее красоты. Мужчине это нравится. Ему не надо ни с кем соперничать. Если ему хочется, он может ее опекать. Он воображает себя этаким глиняным божком, хотя его подружка, скорее всего, считает, что он уныл, как зевота. Все, что ей нужно, – это повеселиться и поглубже залезть в его кошелек.

– Очень интересно, – сказал Голд. – Но где же тут идея фильма? Я ее не вижу.

– Сатира на мужчин, – сказала Кэрол. – «Ангелы в соболях» – великолепное название. Сюжет Клайва тут ни при чем. Используйте название, и пусть он напишет первоклассную сатиру. Только подумайте, как клюнут на это женщины… в конце концов, именно они наши зрители.

Голд устремил на меня взгляд:

– Что скажете?

Я не сводил глаз с Кэрол. Она подала мне идею. Она сделала даже больше: воспламенила мое воображение, которое было мертво с тех пор, как я написал последнюю книгу. Теперь я знал, что делать дальше. Меня, можно сказать, озарило. Я напишу историю про Еву. Я изображу ее порочную, странную сущность и выведу ее на большой экран.

– Это прекрасно, – взволнованно воскликнул я. – Да, я могу сделать это!

Кэрол взглянула на меня и вдруг прикусила губу. Наши глаза встретились, и я понял, что она обо всем догадалась. Я спешно отвел взгляд и вновь обратился к Голду:

– Как сказала Кэрол, это грандиозное название и грандиозный сюжет…

Кэрол встала из-за стола.

– Вы не будете возражать, если я вас покину? – отрывисто проговорила она. – У меня жутко разболелась голова. Я весь вечер чувствовала, что этим кончится…

Питер подлетел к ней прежде, чем я успел подняться.

– Ты слишком много работала, Кэрол, – проворчал он. – Р. Г. извинит тебя… не так ли?

Рыжевато-коричневые глаза Голда вновь заволокло поволокой.

– Ложитесь спать, – сказал он суховато. – Мы с мистером Торстоном останемся здесь. Проводите ее домой, Питер.

Я встал.

– Я провожу Кэрол, – сказал я, чувствуя злость и легкий испуг. – Пойдем…

Она покачала головой.

– Останься с мистером Голдом, – сказала она, не глядя на меня. – Питер, я хочу домой.

Когда она повернулась, чтобы уйти, я тронул ее за плечо.

– Что случилось? – спросил я, стараясь говорить спокойно. – Я что-то не то сказал?

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Ее глаза по-прежнему были полны обиды и гнева.

– Я хочу пожелать тебе спокойной ночи сейчас, Клайв. Пожалуйста, пойми.