Колониальный рефлекс

– Думаю, этого человека уже нет в живых. Тогда как мне повезло больше, – пошутила я.

– Как знать…

Мне послышалась горечь в его словах, но, возможно, только показалось.

Целую неделю мы с ним бились над документами компании. Большинство из них и я видела впервые. Но для меня такой доступ к ценным бумагам приравнивался к сундуку с сокровищами. Не все я четко понимала, не все мы до конца разобрали и впереди было еще много работы. Демиан понимал еще меньше, чем я. В бухгалтерских отчетах мы плутали, как ежики в тумане, вместе. Обнаружились дочерние компании, следы которых терялись в документах, давность коих датировалась десятками лет назад. Большинство из них имело медицинскую направленность, но четких данных мы нашли крайне мало. Меня это очень заинтересовало, но задач, поставленных им передо мной, не касалось. Поэтому, скрепя сердцем, какая чудесная аналогия в моем случае, я откладывала их в сторону, возвращаясь к главной цели моего нанимателя.

– Тебе не надоело запугивать меня? Теперь я точно знаю, что ты не посмеешь меня уволить. После такой глобальной работы я просто твой ходячий справочник, без которого ты не переживешь ни одной встречи.

Он, действительно, начал таскать меня по собраниям.

– Пожалуй, ты права, – он фамильярно положил мне на колено руку, которую я тут же отодвинула, бросив на него скептический взгляд.

– Корпоративная этика…– сказала я одними губами заветную фразу, которой прикрывалась последнюю неделю.

– Ты прямо вынуждаешь уволить тебя, – прошептал он в ответ, приблизившись вплотную.

– Возможно, я уволюсь сама. Все уже разошлись по домам около двух часов назад. Только я снова попаду домой к ночи, – устало поддразнила я его.

– И снова ты права. Я ужасный начальник. И завтра у всех выходной, но тебе опять надо быть здесь. До того, как ты сегодня уйдешь, я должен исправиться. Поэтому ужин за мой счет.

– Демиан, я не знаю… – хотя я очень даже знала, чего хочу. Поэтому долго уговаривать ему не пришлось, и уже через полчаса я уминала кесадилью в ресторане мексиканской кухни. Ресторанчик был простой, но очень уютный, еда – восхитительной, а мужчина напротив – само очарование, что фантастически диссонировало с тем человеком, которого я знала в колониях больше года назад. Эта загадка не давала мне покоя. Я все реже вспоминала угрюмого Халка, заменяя его образом превосходного любовника из домика в дремучем лесу. Я всю неделю держалась, чтобы не поддаться на его заигрывания, но усталость в заговоре с вином за ужином сделали свое дело, и я уже не убирала руку, когда он накрывал ее сверху и поглаживал костяшки моих пальцев своими теплыми руками. Его нежные размеренные движения вызывали трепет и посылали импульсы удовольствия по изголодавшемуся по нему телу.

Моя машина осталась в паркинге офиса, а свою он бросил у ресторана. Прогуливаясь, мы дошли до воды, что чернела в ночи необъятной космической дырой. И только огни, отражаясь в зеркальной поверхности, делали намеки на реальное существование водной глади, заменяя иллюзию провала в небытие. Я прислонилась к перилам, уставившись в эту безумную темноту, ассоциирующуюся у меня одновременно и с хаосом и с бесконечным спокойствием.

Демиан положил руки по бокам от меня, и я ощутила спиной тепло его тела еще прежде, чем он коснулся им моего, окружив непробиваемой стеной. Я пошевелилась в его объятиях, откинувшись немного назад и оперевшись спиной о его грудь. Сквозь волосы он нашел мое ухо и слегка прикусил его. Волшебные покалывания разбежались струйками по телу, послав по нему волны удовольствия. Это было так приятно, что глаза закрылись сами собой. Легким движением он отодвинул волосы и коснулся губами моей шеи. И откуда он знает все мои эрогенные зоны? Хотя, когда дело касается него, кажется, тяжелее обнаружить участок моего тела, который не ответит на его прикосновения, лишающие меня последней воли.

– Демиан… – простонала я в истоме.

– Поехали ко мне, – прошептал он в ухо, опалив горячим дыханием.

– Не могу, – грустно констатировала я, обращаясь больше к себе и доказывая необходимость защищаться.

– Можешь и поедешь, – твердо сказал он все тем же голосом, от которого возникли мурашки. Он медленно повернул меня и заглянул в глаза, будто делая внушение. А затем наклонился и сделал то, о чем я мечтала целую неделю. Поцеловал меня.

Если вчера Демиан настолько вскружил мне голову, что я вообще ничего не видела вокруг, кроме него, то на утро стало ясно, какую глупость совершила, отправившись к нему. Проснуться в квартире Марка было все равно, что очутиться в самом страшном сне.

– Нет, – простонала я в ужасе, накрывшись одеялом, чтобы не видеть до боли знакомых стен. Демиан не делал перестановок и не изменил ни одной детали в комнате. Интересно, и мои вещи на месте?

Когда я проснулась, то оказалась одна. Со стороны ванной был слышен шум воды. Это дало мне время прийти в себя и успокоиться. Я встала и быстро оделась, собираясь исчезнуть до того, как хозяин появится из ванной комнаты. Пробегая гостиную, я на миг замерла. На каминной полке стояли все те же фотографии Марка. Я подошла ближе, словно в гипнотическом состоянии, не имея возможности оторвать взгляд от одного из изображений. Марк, улыбаясь и сложив руки в локтях, стоял, прислонившись к новенькому сапфирового цвета «Челленджеру», который он купил мне на день рождения. Мы тогда с ним повздорили, потому что я не хотела принимать от него такой дорогой подарок. Но я уж очень скучала по своему «Камаро», не выжившем после аварии. Он знал это и пригнал «Додж», заявив, что ему надоело мое нытье о том, как я скучаю по автомобильным соревнованиям. В конце концов я оказалась слишком слабовольной, чтобы совсем отказаться от машины, и приняла ее во временное пользование, запретив переоформлять на меня право собственности. Я вообще не хотела быть ему обязанной, но все равно всегда оставалась зависимой от его доброты.

На фотографии вторым человеком была я. Глаза мои были скрыты тенью от кепки, а на лице играла неуверенная улыбка.

Я завороженно смотрела на фото, вспоминая то беспечное время и понимая весь трагизм необратимости событий, последовавших позже. Я схватила фотографию в руки в неожиданном приступе присвоить ее. Мне показалось, что то время, те чувства, запечатленные объективом, принадлежат только мне и Марку, и посторонние не имеют права видеть их. Когда я уже отодвинула крепление, чтобы вытащить ее, из-под фото выскочил такой маленький клочок бумажки, что его вполне можно было бы и не заметить.

– Милена?

Я быстро схватила листочек, засунула его себе в карман и истерически начала впихивать фотографию на место. Не успела я ее поставить, как в комнате появился Демиан. Я обернулась, пряча смущение за неуверенной улыбкой. Когда я увидела, куда он смотрит, не осталось надежды оставить без внимания фотографию в моих руках.

– Ты знаешь, кто это? – спросил он, повернувшись ко мне.

– Марк Рейтерн… – в горле у меня першило, поэтому я прокаркала его имя.

– Ты говорила, что не видела его ни разу, – он внимательно смотрел на меня, будто прощупывая.

– Хм… Гугл?.. Соцсети…21 век все-таки, а я работаю с юридическими документами. Как не узнать главного держателя акций, – нашлась я. – Насколько я знаю, ты до последнего времени не появлялся, и никто в компании из младшего персонала не имел представления, у кого теперь акции Марка… Рейтерна.

– А кто с ним рядом, знаешь?

– Нет, – слишком быстро ответила я, почувствовав нарастающее давление. – Я хотела сказать, здесь кепка, поэтому лица не видно.

Он достал еще одну фотокарточку, стоявшую подальше. Теперь я вспомнила, что она там пылилась уже очень давно. Сделан снимок был на концерте группы «Metallica», куда я затащила Марка несколько лет назад. Мы тогда здорово повеселились. На фотографии это хорошо видно. Мы так улыбаемся в камеру, будто это самый счастливый день в жизни. Тогда, действительно, мы отлично провели время.

Сейчас я начинала понимать, почему Марк так тянулся ко мне. Я периодически вытаскивала его из серых рабочих будней среди скучных серых костюмов в беззаботную студенческую жизнь с вечеринками, концертами, дзюдо, гонками, безбашенными прыжками с парашютом и полетами на параплане. Насколько эти занятия были для него несвойственны, настолько же они создавали иллюзию его свободы. И как каждая иллюзия когда-нибудь рассеивается, рассеялась и его. Последнее время перед гибелью он был очень раздражительным, угрюмым и несчастным. Много времени проводил на работе. Задерживался. Что-то случилось, но он не хотел со мной делиться своей бедой, как я ни уговаривала. Я чувствовала приближение катастрофы, некий неосознанный страх за него. Марк был моим другом, один из всего нескольких человек на планете, которыми я дорожила. Все знали, что я жила у него дома, но никто и не подозревал, кто мы по-настоящему были друг другу. Последний наш искренний разговор состоялся за неделю до трагической гибели. Именно тогда мои чувства внезапно обострились из-за страха потерять Марка. Я просила его все бросить и уехать со мной из страны. Но он, как одержимый, повторял, что должен закончить одно дело – и тогда мы уедем.

А потом он окончательно изменился, и я уже больше не узнавала его. В тот роковой вечер последнее, что я помню, Марк пришел очень злой… Он кричал, чтобы я немедленно убиралась из его жизни. Кто знал, что случится такая трагедия…

– Нет, боюсь, я ничем не могу помочь, – покачала я головой.

– Это Вера Ларина, невеста моего брата, – он уперся в меня внимательным взглядом.

– Ясно.

– Ей предъявили обвинения в его убийстве.

– Я слышала об этом… Ужасная история. Мне жаль. У…убийцу, кажется, казнили?

– Хм… Да.

– Жаль только, что твоего брата это не вернуло, – в моем голосе проскользнула скорбь по оборванной жизни Макса.

– Нет. Но меня не оставляет сомнение, что эта история очень запутанная.

Я с интересом взглянула на него.

– Смерть Марка. Ты ведь уже поняла, что дела компании меня не так уж сильно интересуют. Я должен понять, что стало с моим братом. Думаю, это может быть связано с делами компании. Ты больше понимаешь в бумагах, поэтому мне нужна твоя помощь, он положил руку на мое плечо. Так как?

– Демиан, конечно, я помогу, – произнесла я без колебания.

– Тогда поехали. Тебе придется еще один день бороться с аллергией на бумагу, – он поцеловал меня в губы.

– У меня нет аллергии на бумагу!

– За последнюю неделю ты чихнула несчетное количество раз.

– Демиан, ты неправильно определил источник аллергии, – я выразительно посмотрела на него, подняв брови.

Глава 14