Джейн Остен расследует убийство

Том опускается на одно колено и обхватывает лицо Джейн ладонями. Неужели настал момент, когда он сделает предложение? Он снова смотрит ей в глаза.

– Оставь этот жалкий сорняк, Джейн. Никому нет дела до него.

– Но я должна все убрать! Мы в гостях… это всего лишь проявление уважения.

Сердцебиение Джейн возвращается к нормальному ритму, пока она ставит орхидею обратно на полку рядом с другими горшками. Легкими движениями пальцев девушка поправляет высокий стебель, украшенный хрупкими желто-зелеными цветами, и теперь растение выглядит так, словно его никто не трогал. Том пинает осколки терракоты под шкафчик носком своей легкой бальной туфли.

– Кроме того, кто-нибудь поймет, что мы здесь были…

Он заглушает протесты девушки поцелуями, затем медленно стягивает с ее руки перчатку из лайковой кожи. Джейн прижимает свою обнаженную ладонь к его, их пальцы переплетаются. Прикрыв глаза, она наблюдает, как конденсат собирается в ручейки и стекает по стенам оранжереи, и ждет, когда струнный квартет вновь заиграет. Капля влаги падает на пол.

– Постой. Что-то не так. Я не слышу музыки. – Джейн тянется к ближайшему стеклу, протирает его от конденсата и, прищурившись, смотрит сквозь него. Двери главного зала, ведущего на террасу, распахнуты. Гости собрались все вместе и о чем-то перешептываются. Танцевальный пол пуст.

Том отпускает ее, выпрямляясь.

– Ты права. Там как-то подозрительно тихо. Вряд ли сэр Джон уже произносит тост – еще слишком рано для этого.

– Полагаю, миссис Риверс ходит по пятам за леди Харкорт и баронетом, чтобы они сделали объявление. Джонатан Харкорт – самый завидный холостяк во всем Хэмпшире. Софи Риверс с нетерпением ждет, когда ее поздравят с помолвкой. Мне лучше вернуться. Джеймс и Генри будут искать меня. Несколько недель назад я поспорила с ними на полкроны, что именно Софи поймает Джонатана в ловушку.

Плечи Тома опускаются в знак огорчения.

– Иди первой. Я последую за тобой.

– Мы можем встретиться снова, позже? – Джейн не хочет упускать момент, не решив их совместное будущее. Оранжерея – идеальное место для того, чтобы Том объявил о своих намерениях по отношению к ней. Однако если родные обнаружат, что Джейн пропала с бала, она рискует еще больше ограничить свою и без того ограниченную свободу. – Вернемся сюда, как только снова начнутся танцы?

Том одаривает ее печальной улыбкой.

– Что ж, иди. Дай мне несколько минут, чтобы прийти в себя.

Джейн краснеет и поворачивается к двери, прижимая пальцы к губам, чтобы удержаться от смеха.

– Подожди! – Том машет ей перчаткой.

Весело смеясь, Джейн бежит обратно в его объятия. Какой дурочкой она бы себя выставила, вернувшись на бал только в одной перчатке! Братья пришли бы в ярость, если б догадались, что Джейн потеряла ее на любовном свидании с молодым человеком, с которым лишь недавно познакомилась. Хотя Джеймс и Генри вроде бы одобряют кандидатуру Тома, Джейн – их младшая сестра, и они считают своим долгом охранять ее добродетель. Репутация леди – ее самое ценное достояние. Особенно такой молодой леди, как Джейн, у которой нет богатого приданого.

Она забирает свою потерянную вещицу, потянувшись для прощального поцелуя, прежде чем уйти в ночь. Пусть Том и не сделал предложения, но, судя по восхищению в его глазах и страсти в восторженном поцелуе, Джейн уверена в его самой пылкой привязанности к ней.

Огромные дубовые двери, ведущие в главный зал Дин-хауса, распахнуты настежь. Тепло и свет окутывают толпу состоятельных гостей, собравшихся внутри. Джейн колеблется, глядя на пятна травы на своих туфельках и на подоле лучшего муслинового платья. Кассандра, старшая сестра Джейн, которой официально принадлежит платье, будет очень раздосадована. Но Кассандра не может упрекнуть Джейн в том, что та испортила платье, или в распутном поведении с Томом в оранжерее, потому что ее здесь нет. Готовясь присоединиться к своей новой семье, Фаулам[2 - Избранником Кассандры стал священник Томас Фаул. Умер от желтой лихорадки в Вест-Индии до их свадьбы. Кассандра так никогда и не вышла замуж.], Кассандра с женихом встречает Рождество в Кинтбери[3 - Кинтбери – деревня и приход в графстве Беркшир.].

Поэтому Джейн сознательно пренебрегает своей добродетелью, чтобы тоже найти жениха, иначе она единственная из восьми детей семьи Остен останется жить в Стивентонском приходском доме. А Джейн не может представить себе участи хуже, чем всю жизнь оставаться старой девой, вынужденной нянчиться со стареющими родителями, впавшими в маразм. В последний раз вдохнув прохладный ночной воздух, она проскальзывает в зал.

Под сводчатым дубовым потолком елизаветинского зала более тридцати семей общаются друг с другом. Дамы перешептываются, полузакрыв веки и прикрываясь веерами, а джентльмены хмурятся и качают головами. Маловероятно, что всем уже стало известно о неприличном поведении Джейн. Повернувшись спиной к гобеленам, она пробирается вдоль края толпы. Над ее головой в развешанных через равные промежутки железных канделябрах ярко горят огромные светильники. На балконе музыканты пьют и болтают, их инструменты молчат, уложенные на колени.

Обрывки разговоров витают в сгустившемся воздухе: «Инцидент… сэр Джон отозван…»

Слава богу. Должно быть, вечер испорчен не дурным поступком Джейн: кто-то из гостей опрокинул чашу с пуншем или уронил очки в супницу. Бедные сэр Джон и леди Харкорт, вынужденные мириться с подобным поведением гостей.

Софи, старшая из сестер Риверс и, по слухам, объект привязанности Джонатана Харкорта, сидит на диване, уставившись на ослепительно-белые розы на своих туфлях. Вообще-то она могла бы проявить чуть больше воодушевления. Джейн не представляет, из-за чего любая из сестер Риверс, с их безвкусной красотой и тридцатью тысячами фунтов стерлингов приданого за каждую, могла бы нахмуриться. Особенно Софи, которая, по-видимому, заманила в ловушку самого завидного холостяка в округе и носит бриллиантовое колье, украшенное в ее привычном неприхотливом стиле камеей из слоновой кости с ее собственным портретом.

И все же серые глаза Софи суровы, а уголки рта опущены. Должно быть, ей не терпится публично закрыть свой вопрос. Это опасное положение для молодой леди, когда ее доброе имя связано с джентльменом, а взамен она не может рассчитывать на его защиту. Овдовевшая миссис Риверс стоит над своей дочерью, дополняя угрюмость Софи своим громким голосом. Покойный мистер Риверс сколотил состояние на хлопке, но его вдова предпочитает шелка и меха. Нынешним вечером она великолепна в черном платье из бумазеи[4 - Бумазея – ворсистая хлопчатобумажная ткань.], отделанном шелковой тафтой.

На другом конце зала стройная фигура Джонатана Харкорта скрылась за дверью, ведущей в основное крыло дома. Возможно, он уже отверг перспективу связать судьбу с дочерью наглого выскочки. Джонатан только что вернулся из своего грандиозного турне по континенту. Он нравился Джейн больше из-за своего отсутствия дома, но не настолько, чтобы она жалела, что не стала его будущей невестой.

Джонатан и его старший брат Эдвин были учениками отца Джейн и провели свои ранние годы, живя бок о бок с ней в Стивентонском приходском доме. Та же проблема объединяла ее со всеми холостыми джентльменами в округе. Насмотревшись на них в школьные годы, теперь она не могла представить кого-либо из этих молодых людей в роли потенциального жениха.

Ее интерес всегда вызывают только приезжие, такие как очаровательный Том Лефрой. И, возможно, Дуглас Фитцджеральд, будущий молодой священник, которому вечно жалуется о своих бедах миссис Риверс. Зал кишит священнослужителями, но ни один из них не похож на этого. Дуглас – внебрачный сын шурина миссис Риверс, капитана Джерри Риверса. Капитан Риверс владеет плантацией на Ямайке и отправил мистера Фитцджеральда домой, в Англию, получать образование. Этот молодой человек чрезвычайно высок, эффектен и носит серебристый парик, который контрастирует с его темно-коричневым лицом.

Джейн найдет Джеймса и Генри и убедит братьев, что ее поведение подобает молодой леди ее положения. Затем, как только сэр Джон разберется с произошедшим инцидентом, а струнный квартет возьмется за смычки, она помчится обратно в оранжерею, чтобы выслушать Тома. Улыбаясь своим мыслям, девушка выхватывает у проходящего мимо лакея хрустальный бокал с мадерой и делает большой глоток, пытаясь утолить жажду. Напиток подан теплым и имеет привкус апельсиновой цедры и жженого сахара.

Джеймс стоит в дальнем конце зала. Он худощавый и величественный, одет в церковное облачение, а кудри до плеч покрыты пудрой. Его черты лица – искаженное отражение черт Джейн. У всех братьев и сестер Остен одинаковые блестящие карие глаза, высокий лоб и длинный прямой нос, маленький рот и полные розовые губы. Джеймс – самый старший из всех детей, случайность рождения он расценивает как божественное провидение.

– Вот и ты! – Он проталкивается к сестре сквозь море людей. – Где ты была? Я повсюду тебя искал.

– Ходила за новым бокалом, – лжет Джейн, поднимая бокал с вином в качестве доказательства. – Не хотела оказаться с пустыми руками, когда начнут произносить тост.

Джеймс потирает свою длинную шею.

– Вряд ли теперь будут говорить какие-то тосты.

– Почему? Джонатан предпринял последнюю отчаянную попытку избежать супружеской петли?

– Не будь смешной, Джейн. Джонатан не посмел бы так разочаровать родителей. Не после…

Эдвина. Пятью годами ранее старший брат Джонатана, Эдвин, свалился со своего чистокровного жеребца накануне женитьбы на дочери герцога. Он умер мгновенно, сломав себе шею и одновременно с этим разбив сердца родителей. Трагедия усилила и без того нервозное состояние леди Харкорт. Даже сейчас она сжимает руку лакея, повернув голову в сторону гостей так, что ее чудовищная прическа колышется, словно только что застывшее желе.

– Где Генри? – Джейн оглядывает переполненный зал. Если инцидент серьезный, она искренне надеется, что ее брат в нем не замешан. Генри будет легко заметить. Из собравшихся почти все дамы в светлых платьях, а джентльмены одеты в темно-синее или черное. Только Том Лефрой противостоит этой тенденции, маскируясь под самого любезного повесу английской литературы, Тома Джонса[5 - Отсылка к роману английского писателя Генри Филдинга «История Тома Джонса, найденыша».], в своем ужасающем фраке цвета слоновой кости, да Генри расхаживает как павлин в своем алом обмундировании.

– В последний раз его видели танцующим с приветливой миссис Чут, – кривится Джеймс.

Миссис Чут двадцать шесть лет, у нее веселый характер и красивое лицо. Она недавно вышла замуж за богатого старика, который избегает общества и, следовательно, не присутствует на балах. Просто возмутительно, что Генри не нужно так тщательно следить за тем, с кем он флиртует, в отличие от Джейн.

Стоящий на противоположном конце зала Том одаривает Джейн печальной улыбкой, заставляя ее щеки вспыхнуть. Должно быть, он проскользнул в зал сразу после нее.

За спиной Джеймса дверь в дом снова распахивается, и появляется миссис Твистлтон, экономка Харкортов. Своими миндалевидными глазами, черным шелковым платьем и белыми кружевными манжетами она напоминает Джейн лучшего мышелова Остенов – самую маленькую кошку во дворе с черным мехом и белыми лапками. Та весь день сидит на солнце, облизывая когти и ожидая следующей добычи.

Миссис Твистлтон хватает дворецкого за руку. Пока она что-то шепчет ему на ухо, глаза мужчины выпучиваются, а лицо бледнеет. Какое несчастье могло случиться с Харкортами, если их обычно невозмутимый дворецкий потерял все внешние признаки самообладания? Джейн просовывает запястье под сгиб локтя Джеймса, внезапно испытывая благодарность за успокаивающее присутствие брата рядом.

Дворецкий приходит в себя и звонит в медный колокольчик, выкрикивая громким и пронзительным голосом:

– Леди и джентльмены, здесь есть врач?

По залу разносится изумленный вздох. Местный врач, краснолицый и пошатывающийся, с трудом поднимается со своего места, но затем тяжело падает обратно на упитанный зад. Джейн раздраженно цокает языком. Он пьян. Миссис Твистлтон приподнимается на цыпочки, чтобы опять что-то сказать на ухо дворецкому. Он отшатывается. Она приподнимает темные брови и кивает.

Дворецкий смотрит на нее с открытым ртом, а потом еще раз звонит в колокольчик.

– Прошу прощения. Леди и джентльмены, здесь присутствует священник?

Нервный смех прокатывается по толпе. Более половины мужчин здесь – представители духовенства. Хэмпшир наводнен ими.