Берегитесь Ченов

Стаф пожимает плечами.

– Ама не одобряет татуировки. Она наш босс, на случай если ты этого еще не поняла.

– Ты… ты вооружена? – шепчу я. – О боже, неужели меня сейчас застрелят?

Она отрицательно качает головой.

– Как, черт возьми, я бы пронесла оружие в самолет, Мэдди?

– Я не знаю! Не знаю, как вы, мафиози… мафия! – Мне нужно перестать произносить слово «мафия». – Но… почему мы? Почему на нашей свадьбе? Кого вы хотите устранить?

Взгляд Стаф становится мягче.

– Я не могу тебе этого сказать, но поверь мне, человек, которого нам нужно устранить, очень плохой. Он заслуживает того, что с ним собираются сделать, понимаешь?

– Нет. НЕТ! Не понимаю. Какого хрена?

– Мэдди, будь благоразумной…

– Быть благоразумной – значит позволить тебе убить кого-то на моей свадьбе? – выпаливаю я. – Ты сумасшедшая. Я вызываю полицию.

– Тебе не стоит этого делать, – произносит она очень холодно.

Черт, наверное, не следовало говорить про полицию вслух, но в свою защиту скажу, что у меня плохо работает мозг в этот момент, мне не хватает кислорода из-за того, что мне просто раздавили горло – ладно, не раздавили, но определенно очень сильно ударили, – плюс я пьяная и из-за этого тоже могу тормозить.

– Знаешь, почему тебе не стоит этого делать? – спрашивает Стаф.

Я собираю всю волю в кулак, ожидая, что она пригрозит убить меня, или ма, или любую из моих тетушек, или Нейтана. Но она говорит то, что гораздо хуже всего вышеупомянутого.

– Потому что мы расскажем полиции о том, как ты убила какого-то чувака в Санта-Лючии, и тогда ты и вся твоя семейка, включая Нейтана, отправитесь в тюрьму очень-очень надолго.

8

Я не помню, как возвращаюсь в «Рэндольф». Не помню, как поднимаюсь по красивой лестнице, как прохожу мимо многочисленных старинных картин, как иду по коридору к номерам. Не помню, как прохожу мимо своего номера, даже не взглянув на цифры на двери, и не помню, как оказываюсь у номера мамы. Я не помню, как поднимаю руку и стучу, но внезапно мама появляется в дверях, ее волосы накручены на бигуди, и она растерянно смотрит на меня.

– Что, Мэдди? Уже пришло время делать прически и макияж?

Я молча качаю головой из стороны в сторону, а ма пристально смотрит на меня.

– Айя, ты что, только вернулась из клуба? Вай, так поздно. Завтра у тебя будут мешки под глазами, будешь потом жалеть, что не легла спать пораньше.

Мешки под глазами. Завтра. Я нервно усмехаюсь от этой мысли. Правильно, потому что завтра день моей свадьбы, и я правда должна беспокоиться о своих мешках под глазами, а не о какой-то там мафии.

Ма, должно быть, понимает, что я едва сохраняю самообладание, потому что ее лицо внезапно становится серьезным.

– Мэдди, что случилось? Заходи внутрь. – Она берет меня за руку и заводит в свой темный номер, остановившись, чтобы включить свет.

Вторая тетя резко вскакивает в своей кровати.

– Что? Уже пора делать макияж?

– Нет, эр-цзе, – отвечает ей ма. – Мэдди пришла. Мне кажется, что-то случилось.

Вторая тетя и ма смотрят друг на друга.

– О нет, кого ты убила?

– Что? Никого!

Вторая тетя пожимает плечами.

– В последний раз, когда ты пришла посреди ночи в таком виде, то убила парня, с которым была на свидании. Кто знает, может, на этот раз ты убила друга жениха?

– Нет, все живы, понятно?

– О нет. Я знаю, что произошло! – восклицает ма и сразу грустнеет. – Это кое-что похуже того, что Мэдди могла убить кого-то. Нейтан отменил свадьбу, да?

– Нет! И, кстати, почему ты думаешь, что это хуже, чем возможное убийство? Не могли бы вы, ребята, просто… мне нужна минутка.

Я бросаюсь в ванную, открываю кран и умываю лицо ледяной водой. Потом наливаю себе стакан холодной воды и выпиваю его залпом, затем наливаю еще один и снова выпиваю. Я поднимаю глаза к зеркалу и смотрю на свое отражение: глаза ввалились, щеки все в пятнах, а на голове не волосы, а какое-то птичье гнездо. В общем, я в полном раздрае. Но холодная вода немного оживляет, и я начинаю глубоко дышать. Все хорошо. Все хорошо. Все в порядке. Я и с вещами похуже справлялась. Как, например, в ту ночь, когда убила парня. Случайно.