Квартира в строящемся доме

И о мести

А одной женщине муж сказал, что она толстая. Она обиделась, занялась своей внешностью, сбросила 20 кило, помолодела, сделала короткую стрижку, надела молодежные шорты и пошла с мужем гулять. Тут-то его патруль и замел, заподозрив в педофилии.

– Я впервые этого дядю вижу, – сказала женщина о своем муже на суде. – Он ко мне приставал и предлагал конфеты.

Тут-то мужа и посадили.

Потому что месть подают холодной.

И об отключке

На новой работе совершенно не знали, что такое «личное пространство». Сперва я пытался привыкнуть и разыгрывал из себя хорошего парня.

– Ну что ты, не надо извинений, это ведь важно, ? великодушно заявлял я, когда сотрудник бегло приносил извинения за звонок в два часа ночи. Но прошло пару месяцев, и мои синяки под глазами получили отдельный адрес на картах Google. Я взял на себя неблагодарный труд учить сотрудников правилам приличия.

– Ты на часы смотрела? – гремел я на девочку из отдела кадров. – Воскресенье, десять вечера – это для тебя что-то значит вообще?

– Ого, уже так поздно, ? миролюбиво удивлялась девочка и продолжала рассказывать об ошибке доступа к какому-то там документу.

– Галя, остановись! – взывал я. – Куда уже ясней: у меня сейчас отдых! Законный! А ты мне мешаешь!

– Правда? – удивлялась Галя. – Какая досада, очень обидно работать в выходной, по себе знаю. Но ты быстренько сделай и отдыхай, хорошо?

Очень быстро стало ясно, что никакие доводы на сотрудников не действуют. Не работали воспитательные беседы, показательно сброшенные звонки; пару раз прямым текстом отправлял невежливого сотрудника в пеший эротический поход – и это не помогало.

От перенапряжения я заболел. Из офиса меня забрала «скорая». Я лежал в палате и смотрел в белый потолок, а телефон разрывался от сообщений в мессенджерах и звонков. У меня дергался глаз. Через день меня подключили к аппарату вентилирования легких, потому что у организма отпало всякое желание дышать. Телефон не прекращал разрываться, глухо вибрируя в беззвучном режиме. У меня онемели ноги и руки, я перестал чувствовать пальцы. Но тут у какой-то сердобольной нянечки не выдержали нервы. Она увидела, как беснующийся телефон выскользнул из-под моей подушки прямо на пол. Женщина ловко успела подхватить его до падения на кафельный пол – как жаль, может, он бы разбился!

– Милок, давай отвечу, может, мама твоя звонит или девушка, ? и добрая нянечка приняла вызов. – Але. Нет, не Женя, я работаю нянечкой в палате интенсивной терапии, Женя не может говори… Я не знаю, когда он смо… Не могу я ему трубку дать, он под аппаратом. Под аппаратом, говорю! Искусственного дыха… Девушка, вы слушаете меня вообще? Не может он…

Ярость закипела у меня в груди и разлилась ядовитым огнем. Под перепуганным взглядом нянечки и других пациентов я выдернул из себя трубки и прорычал:

– Дайте мобильный сюда!

– Але, Женечка, у нас тут опять ошибка базы дан.. – залепетала сотрудница на другом конце телефона.

– Отстаньте! Я в реанимации! – рыкнул я, чувствуя, как силы вновь оставляют меня.

– В реанимации? Какой ужас! Ты же не умираешь? Женя, если ты умираешь, немедленно исправь эту ошибку, мы тут все не можем с документами работать…

Я потерял сознание.

Человеческая жизнь – это поход в супермаркет. Здесь есть пробнички и рая, и ада – выбирай, что хочешь. После всех мытарств меня не уволили, чему я бесконечно расстроился. Но сделал для себя вывод, что из этой истории впору извлечь кое-какие уроки, чтобы изменить жизнь – ведь пробнички рая и ада мы выбираем самостоятельно. Я удалил с мобильного все месседжеры и стал переводить телефон на ночь в тихий режим. Сотрудники тоже не спали: они узнали мой номер домашнего телефона. Я потратил день, но разорвал с оператором договор и отключил домашний телефон. Они освоили голубиную почту. Я завел кота и научил охотиться на голубей. Они обучили доставке почты летучих мышей, при виде которых кот терял сознание. Я повесил светодиодные гирлянды на окна. Мыши стали прилетать в темных очках. Я заложил окна кирпичами и через пару дней заметил в доме многоножку, к спине которой была привязана рабочая записка.

Тогда я понял: меня достанут везде, в любом уголке мира, на необитаемом острове, под водой, в стратосфере, да хоть на Марсе – найдут! Меня найдут и заставят что-то чинить, не считаясь с тем, что сейчас ночь выходного дня. Но ведь можно сделать вид, что я не слышу, когда меня зовут на помощь в нерабочее время!

Так я научился отключать уши. Это оказалось довольно просто, да и на теле нашлась удобная кнопка. Нажал – и тишина. Можно снять уши, промыть как следует под краном – ей-богу, они у меня никогда еще так не блестели.

Но сотрудники научились прожигать срочные сообщения на стене моей комнаты лазером через крохотную дырочку в заложенном окне.

Тогда я чуть поднатужился и стал выключать на ночь глаза. Очень удобно, всем советую, особенно тем, кто проводит много времени за компьютером. Завел внутренний будильник, вытащил глазки, бросил их в стакан с искусственной слезой – и у глаз износ меньше от постоянного моргания, и у тебя мозг проветривается за ночь, никакого застоя.

Но коварные сотрудники освоили новые технологии и научились проецировать задачи прямо мне в мозг.

Тогда я понял, что выключить глаза и уши, чтобы отвоевать свой выходной – это по-детски наивно. Это как спрятаться в шкафу с одеждой. Единственное место, где меня никто не достанет – это мое подсознание.

И я стал учиться медитации. Сперва это было тяжело. Стоило закрыть глаза, как мысли собирались хмурыми тучами и ворчали:

– Ага, сидит он, медитирует от нефиг делать. А базу кто поднимет – Пушкин?

Бледный образ классика литературы протестовал:

– Позвольте, я не владею должными навыками! Да и база-то бухгалтерская, а не складская! Складской учет я бы еще хоть как-то поборол, да и проще там, бэкапы-то хранятся в облаке, а вот бухгалтерию, да поверх упавшего сервака, да с бэкапом двухмесячной давности – уж не обессудьте!

Я молча нырял в реку и наблюдал оттуда, как мысли переругиваются с Пушкиным. Со временем это стало требовать все меньше усилий. Я так хорошо научился отключать мозг, что мог сделать это где угодно, даже на работе. Это стало замечательным навыком, который почти спас меня от назойливых сотрудников. Очень удобно: сидишь на общем собрании, где все по привычке скидывают на тебя свои криворукие ошибки, подходит твоя очередь держать ответ – а ты мозг отключил, уставился в стену невидящими глазами, слюнку пускаешь и мычишь. На меня почти махнули рукой!

И я пишу «почти», потому что финдиректор заподозрил саботаж с моей стороны. Я стал замечать, как он присматривается ко мне и любовно дышит в шею, когда я работаю. Пару раз я заставал подозрительный микроавтобус под своим домом. Через неделю финдир вызвал меня к себе в кабинет.

– Есть подозрение, милчеловек, ? начал он, ? что ты не придурок, а притворяешься, используя йоговские техники. Это так?

– Я всего лишь хочу работать в рамках своего трудового договора, ? спокойно отвечал я. – Человек имеет право на личное время и пространство. Не устраивает – давайте прощаться, подпишите, наконец, мое заявление об уходе.

– Чушшшшшш, ? финдир превратился в древнего змея. Его рубиновые глаза смотрели прямо на меня, будто пытаясь втянуть меня внутрь. – Когда вы принимаете рабочие звонки, это не является работой, и вообще, вам что, сложно? Сложжжжжжжжно дать ответ стражжжжжжждущим сотрудникам? Это все вашшшшше человеколюбие? Сердца Бодхисаттв плачут от твоей жестокосссссти, презреннейшшшший из смертных!

Я молча покинул кабинет и стал медитировать дважды в сутки. Мне становилось все легче вытолкнуть сознание за пределы своих привычных понятий и пребывать в тишине. Сосем скоро я заменил две часовые медитации на одну трехчасовую, а потом я и вовсе отказался от сна, заменив его одной шестичасовой концентрацией. Я чувствовал, как становлюсь чем-то единым со своим домом. Я знал все мысли соседки за стеной, без труда находил, куда опять подевалась соска младенца из квартиры двумя этажами выше и запомнил рецепт варенья из лепестков роз бабушки с верхнего этажа.

А скоро и весь город стал моим. Я слышал его, как самого себя. Я понимал мысли собак в подворотне и чувствовал, как голуби волнуются на крышах. Уходя в медитацию, я ощущал, как на моем информационном теле возникают тревожные мысли сотрудников, которые они сейчас запишут на бумажки и привяжут к почтовым тараканам, направляя тех ко мне домой. Я молниеносно передавал сослуживцам знания о том, как решить проблему, но в силу омраченности ума они испытывали лишь отрыжку. Я ощущал лишь безграничное сожаление, а не хотел их тут же убить, как это бывало обычно. Не у всех ведь достаточно благая карма, чтобы иметь мозги и чувство такта. Я отпускал свои злость и сожаление по их поводу. Мое сознание могучим драконом встречало рассвет, наполняясь любовью приходящего дня…

…и тотчас начинало рыдать, роняя горькие слезы. Черт, это же сколько за ночь накопилось срочных заявок!

И о справедливой цене

А один мужчина Виталий ходил очень грустный по большому супермаркету. Грустил он потому, что суббота, а жена говорит, мол, еды дома нету, поехали и купим. А сама вместо того, чтобы еду покупать нормальную, там колбасу или пельмени, уже полчаса картошку выбирает. И дочка, зараза, говорит: я, мол, на минуточку в отдел игрушек зайду, просто посмотрю, даже трогать не буду ничего, а сама уже вечность куклу клянчит. И денег жалко, и скучно. Ну что в магазине приличному человеку делать-то? Отдел с автотоварами маленький, Виталий в нем уже развлекся как мог. В отделе мужской одежды пощупал свитера, но они были кусачие. Зашел в отдел с пивом, походил и покрякал – туда все женатые мужики заходят пройтись-покрякать и покрутить с видом знатока бутылку пива по цене однокомнатной квартиры. Взял было коньяк, а жену ему: зачем, положи, где взял. Вспомнил тут Виталий, что туалетной бумаги дома нет, взял ее с полки да стал проталкиваться к своей тележке с видом страдальца. Не мужское это дело – еду в магазине добывать, вообще непонятно, как выживать в таких условиях. Движется Виталий к тележке, локтями знай работает и думу думает: а вот кабы у него была не его привычная вредная жена и не его ноющая дочка, а какая-то совсем другая семья. И чтобы слушались его! И улыбались! И чтобы вопросов глупых не задавали!

И вдруг Виталия из толпы вытаскивает женская рука. Красивая такая рука, многообещающая, тоненькая и с ногтиками такими, красненькими и остренькими. А к руке прилагается какая-то красивая незнакомая женщина, с кудряшками светленькими и глазищами синими.

– Витааааалик, ? удивленно говорит чужая женщина, ? а ты что тут делаешь, котик мой? Заскучал без нас?

– Вы кто такая? ? аккуратно отстраняется Виталий. – Я вас, женщина, совсем не знаю. К сожалению.

– Жена я твоя, ? воркочет незнакомая красивая женщина, ? ты же загадал, чтобы у тебя другая семья была – вот и получи. Я твоя жена, а вот твой сын, а вон твоя дочь. Мы тут сами-сами все купим, ты иди вон в кафешке пива выпей пока, отдохни. Это такой стресс для мужчин – в магазине ходить, что мы тут сами управимся, а ты пойди, отдохни! У тебя ведь выходной!

– Пива, конечно, хорошо бы, ? хмыкнул Виталий, ? но как я потом за руль сяду?

– Я поведу машину, котик, ? хлопает новая красивая жена огромными ресницами.

Обрадовался Виталий и пошел в кафешку напротив пиво пить. В телефоне поиграл, две бокала выпил – а тут и новая жена освободилась, идет, тащит огромные пакеты – видно, что тяжелые, но не ноет ведь, не орет на него, Виталия: «что смотришь, помоги, морда пьяная»! Вот, что значит уважает! И дети такие милые, улыбаются папке, пакеты тащат ручонками маленькими, не ноют, что тяжело им и купи куклу, счастье какое, рай! Повернулся было Виталий искать свой Дэу Ланос, а новая жена ему:

– Котик, вон же наша машинка, куда ты?