Цикл

Но осталось кое-что проверить. Люси подняла пустую пивную банку с пола и постучала Брюэру по плечу.

– Ты пил сегодня? Если пил, то пусть Бакет за руль сядет.

– Да, я сегодня все это выпил. Сидел в парке, громко музыку слушал и одну за другой залпом глотал. Потом темнеть стало, я увидел летучую мышь и испугался.

– Ты серьезно?

– Да не, про летучую мышь я наврал.

– Слушай, чувак… Ты много выпил? Останавливаемся тогда.

Брюэр рассмеялся.

– Да не надо останавливаться. Во-первых, это осталось еще с похода три недели назад. Во-вторых, все выпил Билл Стэнтон. Я не пью эту мочу. На следующий день голова от нее болит. В-третьих, не уверен, что Бакет умеет водить механику. И, в-четвертых, пить сегодня я не собираюсь.

– А-а…

– Ага. Так что остынь. Вместо пива я купил клёвые цветные грибы. У них шляпка прям фиолетовая, а ножка синяя. Они охеренные. Но если их мешать с алкоголем, в животе прям щипать начинает. Типа, «Ааааааа! Ооооо! Мой животик!»

Брюэр согнулся и схватился за живот, а затем рассмеялся. Люси пугало его возможное безумие, но она тоже засмеялась.

Бакет откинулся на спинку сиденья и повернул голову к Люси:

– Умею я водить машину, Люси. Я развезу нас домой.

– Правда, бро? – спросил Брюэр. – Зашибись! Я думал пару ножек и шляпку попробовать, а теперь я могу сразу всем пакетом закинуться. Обалдеть. Ты мой и Т, и В.

– И трезвый, и водитель?

– Да, тупо вышло. И пофиг. Я сейчас прям очень взволнован. Я ж скоро столько галактик увижу, бро.

Он протянул Бакету кулак. Бакет посмотрел на кулак. Брюэр сказал:

– Дай кулак, или получишь.

Бакет подчинился, и Брюэр издал несколько громких звуков.

– Долго ждал, бро, супербомба получилась. Не надо так.

Люси снова рассмеялась, и, казалось, в этот момент с груди будто сняли камень. Непонятно, Брюэр на самом деле был тупым или просто развлекался, но ей нравилась его беззаботность. Она хотела стать такой же свободной.

Люси отметила, что от Бакета пахнет духами, которые родители подарили ему на прошлое Рождество. Он всю бутыль на себя вылил, что ли? Аромат заполнил кабину, смешавшись с вонью несвежего пива и запашком раздевалки, в которой толпились мальчишки. Она не могла решить, нравится ей этот запах или нет, но что-то он в ней точно пробуждал. Приоткрыв небольшое тонированное окно справа, она наклонилась навстречу прохладному воздуху пустыни.

Затем она увидела, как Брюэр смотрит на нее в зеркало заднего вида. Теперь ветер отбрасывал волосы с лица, и она видела оба его глаза. Люси и Брюэр не отводили взгляд друг от друга, хотя ехали по шоссе, явно превышая скорость.

Он сказал:

– Свежего воздуха захотелось? Не понравилась вонючка Бакета или мои яйца?

– Что?

– Я брату двоюродному с прудом помогал на ферме Брубейкеров, весь день в джинсах. Ходил как с болотом в паху, но домой без ног вернулся и вместо душа подремал. Я ж даже не думал, что ты поедешь, понимаешь? Думал, будет только Бакет да мои грибы.

– И?

– Да не знаю. С пацанами я без проблем могу грязным ходить, а с тобой себя немного странно ощущаю. Я вонь уже отсюда чувствую. Как-то некрасиво.

– Да нет, не в этом дело.

Она собиралась сказать, что всему виной одеколон Бакета, потому что по запаху он напоминал спрей для дома престарелых, но согласно кодексу дружбы стебаться друг над другом можно наедине, а вот когда появляется третий – уже запрещено. Не стала бы она его предавать.

– Просто люблю свежий воздух.

– Круто. Я тоже. Иногда даже открываю окна зимой у себя в спальне.

Люси тоже открывала, но говорить этого не стала. Она заметила, как Бакет сгорбился, и поняла: до него дошло, что его использовали в качестве посредника, а теперь сделали третьим лишним. Она решила снова вовлечь его в разговор.

– Бакет.

– Что?

– Ты что-нибудь для вечеринки захватил?

– Почти ничего. Звонил Трише Говард, чтобы она мне пива купила, но телефон не работает. Из шкафа родителей стащил какую-то тряпку, скрутил косяк, но больших надежд не питаю. Травка совсем сухая.

Брюэр заговорил мультяшным голосом:

– Что, она прям совсем сухая была?

Они снова стукнулись кулаками. Люси заметила, как после шутки лицо друга просветлело. Бакет сказал:

– Ага, такая же сухая, как вторая киска Тины Пламбер.

Шутка понравилась Брюэру: он фыркнул и покачал головой.

– Чувак, с ней полный треш.

Люси не нравилось то, как парни отзывались о других девушках в ее присутствии: они либо говорили что-нибудь унизительное, делая вид, что ее вообще рядом не было, либо не делали вид, что ее не было, и говорили что-то очень унизительное. И все же ей было любопытно. У Тины и правда есть вторая вагина? И насколько же тогда все плохо, раз она сама об этом не слышала?

– Над чем смеетесь, обезьяны? У Тины правда есть…

– Фу, не надо, Люси. Это мерзко.

– А твои потные яйца – не мерзко?

На самом деле ей нравилось, что он открыто говорит о своем теле. Ей казалось, что это показатель уверенности. Другие мальчики говорили ей всякие мерзости, чтобы шокировать или дать понять, что ее мнение мало что значит. Но Брюэр был другим.

Бакет подал голос: