Элиза и ее поклонники

Разговор уже начинал нравиться Элизе. Между прочим, она не могла не отметить, что со стороны барона фон Хоэнхорна это довольно-таки благородно – заботиться о ее добром имени.

– Хотите, я велю принести нам по бокалу вина? – предложила она и рассмеялась при виде обескураженного лица своего собеседника.

Он, возмущенный, вскочил.

– Как можете вы шутить такими немыслимыми вещами? Мы здесь одни, и о нас, чего доброго, подумают…

– Успокойтесь, барон. Я вас не скомпрометирую. Сядьте, пожалуйста, опять. Я хочу вам кое-что объяснить.

Элиза подождала, расправила юбки и, спокойно поглядев на Филиппа, сказала:

– Все это неправда.

Барон фон Хоэнхорн нахмурил брови.

– То есть как?

– Все неправда. Того, о чем вы подумали, прочтя это письмо, на самом деле не было.

– Но оно же написано вами?

– Верно. Однако это не настоящее письмо, а страница романа, который я недавно начала сочинять. На бале я показала первую главу своей подруге Анне фон Креберн. Очевидно, тогда-то листок и затерялся. Благодарю вас за то, что вы сохранили его и возвратили мне. Но уверяю вас: нет никакой нужды предостерегать меня от тайных связей. Я дорожу своим добрым именем и могу сама о себе позаботиться.

Элиза улыбнулась, довольная этим маленьким монологом.

– И я могу вам поверить? – произнес Филипп скорее с облегчением, нежели с недоверием.

– Ну конечно же. Видите ли, читая это письмо, вы не учли одного обстоятельства: послание хоть и написано моею рукой, однако адресовано женщине. Обрати вы внимание на это противоречие, вам все стало бы ясно, и недоразумения бы не вышло.

– Так это, по вашему замыслу, письмо мужчины?

– Разумеется.

Филипп фон Хоэнхорн покачал головой.

– Мне так не показалось.

– Нет? – переспросила Элиза, перестав самоуверенно улыбаться.

Выходит, она не сумела достоверно передать чувства мужчины?

– Видите ли, – сказал Филипп фон Хоэнхорн, подавшись вперед, – слова, которые вы выбираете, очень… э… сентиментальны. И еще этот пассаж про платье. Я в точности не запомнил, но там описываются детали дамского туалета.

Элиза кивнула. Филипп продолжал:

– Мужчина не обратил бы внимания на такие подробности. Он заметил бы, пожалуй, только цвет платья да форму декольте, да еще, может быть, то, как ткань обхватывает стан женщины. – Барон кашлянул. – Но не какие-нибудь кружева или оборки. Их бы мужчина описывать не стал.

Ах, как обидно! Неужели весь труд Элизы оказался напрасен?

– Тогда о чем же он упомянул бы? О прическе?

Филипп слегка улыбнулся – впервые с тех пор, как вошел в музыкальный салон.

– Нет, графиня. Думаю, он скорее отметил бы нежную кожу шеи, а в сцене с платьем, зацепившимся за ветку, обратил бы внимание на лодыжку, показавшуюся из-под юбок.

Элиза украдкой посмотрела на свои ноги: к счастью, они были благопристойно скрыты подолом.

– Так вот, стало быть, как смотрят на нас мужчины? – вырвалось у нее.

– Боюсь, что да.

– Откуда же мне было это знать? Однако знать я все-таки должна, ежели хочу написать роман! – воскликнула Элиза и прибавила: – Выходит, что мне нужна помощь.

Филипп посмотрел на нее вопрошающе.

– Помощь?

– Да. – Элиза собралась с духом и промолвила: – Не могли бы вы помочь мне, герр фон Хоэнхорн? Вы же мужчина…

Теперь он улыбнулся по-настоящему.

– Что я мужчина, это верно. Но как вы представляете себе мое участие в вашем сочинительстве?

– Очень просто. Я буду передавать вам письма, написанные от лица героя, а вы будете исправлять их так, чтобы они звучали по-мужски. Вы с этим справитесь?

Содержащееся в этом вопросе сомнение в его литературных способностях задело Филиппа фон Хоэнхорна. Он вскинул голову и с уверенностью произнес:

– Вне всякого сомнения.

– Так вы согласны? При условии полной секретности, конечно же.

– Это само собой, графиня.

– Вот и отлично.

Элиза встала, Филипп тоже поспешил подняться.

– Ну, раз мы все выяснили, – сказала она, – то я бы хотела еще немного поупражняться на фортепьяно, а вам лучше выйти в сад. Кажется, Йозефина и ее гувернантка только что вернулись. Ни к чему, чтобы они видели нас вдвоем. Не то меня заподозрят в еще одном тайном романе.

Молодая графиня рассмеялась и отворила для герра фон Хоэнхорна стеклянную дверь. Он вышел, слегка поклонившись, однако не сказав более ни слова. Затворять дверь Элиза не стала: разгоряченная разговором, она захотела глотнуть немного прохладного воздуха. Неужто барон в самом деле подумал, что у нее есть любовник? Представлял ли он себе, читая написанное ею, как она кого-то целует?

Нет, вздор! Герр фон Хоэнхорн – серьезный молодой человек, преданный друг Франца. Он просто хотел ее предостеречь, вот и все.

А если она мысленно сообщит своему герою его черты, так это только для пользы дела: этот человек, чья наружность недурна, все время находится у нее перед глазами, и никого другого она не сумеет описать лучше.

Глава 13

После разговора с Элизой у Филиппа отлегло от сердца. Да, признаться, он был рад, что история с письмом приняла такой безобидный оборот. Мысли о том, какие последствия настигнут эту девушку, окажись она в объятиях недостойного мужчины, можно было, выражаясь канцелярским языком, сдать в архив.