Лучшие вещи. Любовь под прицелом

Лучшие вещи. Любовь под прицелом
Джэки Иоки

Лучшие вещи #4
Когда жизнь внезапно подносит пистолет к твоему виску, остаётся только вспомнить, кем ты всегда был, и достать оружие из потайного ящика своего сердца.Продолжение книги "Лучшие вещи рождены болью".Содержит нецензурную брань.

Джэки Иоки

Лучшие вещи. Любовь под прицелом

Безопасность – это по большей части суеверие. Её не существует в природе, и никто не испытал её в полной мере. (с) Хелен Келлер

Глава 1

– Хантер… Хантер, проснись,  – почувствовав, как сильно мужчина стиснул её руками, болезненно постанывая во сне, Северина и сама проснулась, а теперь осторожно, но настойчиво пыталась разбудить и его, боясь, что ещё немного, и он переломит её пополам. – Хантер, пожалуйста… Мне больно…

Такие ночи, когда кошмары прошлого одолевали его во сне, случались уже гораздо реже, но всё ещё иногда заставляли в страхе просыпаться. Правда, ещё никогда они не чувствовались так болезненно для неё. Да и он обычно открывал глаза, стоило только ей взять в ладони его лицо и успокаивающе коснуться его губами.

Кое-как выбравшись из стальных тисков его рук, Северина толкнула его на спину, перекинула через него ногу, усаживаясь сверху, и, схватив его за плечи, наклонилась к самому уху:

– Хантер, проснись. Давай же, выбирайся оттуда. Я жду тебя дома…

Она прижалась губами к колючей щеке, но через мгновение испуганно пискнула, когда Хантер резко сел в кровати, а его ладони сомкнулись на её талии, пытаясь отшвырнуть её в сторону. Северина едва успела обнять его за шею, держась изо всех сил, и снова зашептала:

– Это я… Всё хорошо… Ты дома… Дома…

И, кажется, он постепенно успокаивался, уже через несколько минут перестав вырываться, и наоборот прижимая её к себе и опаляя тяжёлым дыханием её грудь в вырезе тонкой майки.

– Ты со мной… – всхлипнула Северина, с облегчением опускаясь щекой на его макушку и поглаживая по густым волосам.

– Чёрт, принцесса… – прохрипел Хантер, поднимая голову и с беспокойством заглядывая в серо-голубые глаза, поблёскивающие в полутьме комнаты собравшимися в них слезами. – Ты в порядке?..

– Д-да… Просто испугалась… – а синяки, наверняка оставшиеся от его пальцев на талии, она уж как-нибудь скроет. Ему о них знать ни к чему.

– Прости… – Хантер покрывал осторожными поцелуями её шею, нашёптывая извинения, и вырисовывал на её спине очертания крыльев одной рукой, второй придерживая за поясницу и не позволяя отстраниться. Ему и самому уже чертовски давно не было так страшно во сне. И только её присутствие действительно успокаивало, стирая картинки войны, мелькавшие перед глазами.

Они так и просидели, обнявшись посреди огромной кровати, словно баюкая друг друга, пока по комнате не разнеслась трель будильника.

Через час Северина уже беззаботно порхала по кухне, сооружая завтрак для двух своих голодных мужчин, а потом долго целовала Хантера на прощание, стоя на крыльце их дома. Ночное происшествие быстро забылось. Они научились справляться с этим, надеясь, что когда-нибудь такие ночи и вовсе останутся в прошлом.

– Я постараюсь вернуться как можно быстрее, – Хантер нежно прикусил её подбородок и разжал объятия. – Иди в дом, не мёрзни.

– Не торопись. Дай ему немного отойти от укола, а то опять придётся отдавать машину в химчистку.

Рассмеявшись, они оба оглянулись на питбуля, сидевшего перед ступеньками и смотревшего на них как будто с укором. И Хантер, и Северина знали, что Норд ненавидел прививки, на которые они возили его раз в год, но стойко терпел, словно понимая, что это необходимо.

– Ладно, – Хантер подставил щёку для ещё одного поцелуя, а после легко сбежал по ступенькам, свистнув собаке, которая поплелась за ним к машине, как на каторгу. – Давай-давай, приятель. Нечего мне тут оттягивать неизбежное. А то опоздаем на паром.

Беззлобно клацнув зубами возле самой его руки, Норд гордо прошествовал мимо Хантера, придерживающего дверь своего тёмно-синего Амарока, и запрыгнул на переднее сиденье, тут же высовывая морду в открытое окно. Снисходительно качнув головой, Хантер уселся за руль и резво выехал с подъездной дорожки. Они действительно немного припозднились. А ждать ещё три часа до следующего парома в Будё он не хотел. И так придётся провести почти весь выходной не с семьёй.

Дождавшись, пока машина скроется за поворотом, Северина зашла в дом и поднялась в детскую.

– Как ты хочешь отпраздновать свой день рождения, непоседа? – усевшись на мягкий цветастый ковёр, она с нежностью наблюдала за сыном, вытряхивающим из огромной коробки оставшиеся детали железной дороги.

Вчера они с Хантером собирали её практически весь день, только отмахнувшись от Северины, когда та пришла позвать их на обед. А сегодня мальчик снова взялся за конструктор, не в силах утерпеть до возвращения отца.

– Не знаю, мам, – Нейт плюхнулся на пол, разгребая ладошками кучу из мелких деталей. – До него ещё миллион лет.

– Чуть меньше двух месяцев. А нам надо знать заранее, чтобы успеть всё сделать, – наверное, сказывались пережитки её собственного детства, в котором не хватало праздников, особенно её личных, поэтому она старалась каждый раз сделать что-то яркое и запоминающееся для Нейта.

Мальчик ещё несколько секунд возюкал руками по ковру, а потом протянул с какой-то совсем не свойственной ему осторожностью:

– Мы никогда не ездили к деду. Хизер говорит, там классно. И я бы тоже хотел там побывать.

– Они все приедут сюда на твой праздник, так что…

– Как и каждый год, мам, – раздражённо прервал её Нейт, неосознанно переходя с английского языка, на котором они говорили только дома, на норвежский, который для него, в отличие от Северины и Хантера, был основным языком. – Почему хоть раз мы не можем съездить к ним? Хизер бывает у них два или три раза в год, а может, и чаще.

Северина удручённо вздохнула и закусила губу, смотря на насупленного сына. Она совершенно не представляла, как объяснить ему то, что поездка в Белфаст была для них невозможна. Для неё невозможна.

Раньше их относительно затворнический образ жизни не был проблемой. Они действительно были счастливы на этом маленьком острове, где знали всех немногочисленных соседей, которые никогда не лезли в жизнь друг друга без какой-либо необходимости, но всегда были улыбчивы и доброжелательны, существуя единой коммуной.

Но Нейт рос и начинал задавать всё больше вопросов, ответов на которые у Северины не было. Последнее время они с Хантером всё чаще разговаривали об этом, но пока так ничего и не решили. Они не хотели подвергать сына опасности знанием правды о том, кем когда-то были его родители, да и для них самих это было небезопасно. Но и скрывать дальше некоторые моменты уже становилось практически невозможно.

– Мы с папой подумаем над этим, ладно? – уклончиво произнесла Северина. Ей до безумия не нравилось огорчать его. Тем более, это был не первый раз, когда Нейт заговорил о поездке в Ирландию. Да и вообще о поездке куда-либо.

Даже имея финансовые возможности путешествовать по всему миру, они с Хантером предпочитали не рисковать лишний раз, ограничиваясь городами Норвегии. Им вполне этого хватало. Но не Нейту, которому снежно-зелёные пейзажи родной страны очень быстро наскучили.

Он был любознательным мальчишкой и, наслушавшись рассказов двоюродной сестры, с которой общался чуть ли не каждый день по интернету, насмотревшись различных видеороликов, конечно, хотел и сам побывать хоть где-нибудь за пределами страны полуночного солнца.

И, наверное, можно было бы отправить Нейта с семьёй Уильяма, когда те в следующий раз соберутся к Карлу и Шарлотт, но Северине была невыносима сама мысль отпустить куда-то сына без неё самой или Хантера.

– А пока ты окончательно не увлёкся своим конструктором, давай немного поиграем в нашу старую игру, – улыбнувшись мальчику, Северина отделила часть большой кучи на полу и разложила перед Нейтом цветные детали различных размеров и форм. Подумав, она добавила к ним несколько карандашей и фломастеров, взятых из нижнего ящика стола. Это была одна из хитростей снайперов для тренировки памяти и развития внимания. Особенно полезная для неусидчивого ребёнка. – Давай, у тебя есть десять секунд.

Сосредоточенно пожёвывая губу, Нейт уставился на предметы перед собой, стараясь запомнить их расположение, а ровно через указанное время закрыл глаза ладошками, чтобы Северина могла их переложить. Ему нравилась эта игра, в которую они с матерью играли, сколько он себя помнил. Особенно то, что со временем он находил всё больше и больше изменений.

– Открывай, – Северина взглянула на часы, засекая время.

– Ты убрала красный фломастер. Он лежал вот здесь, – Нейт указал на место на ковре, где сейчас находилось чёрное резиновое колёсико, и Северина вытянула из-за спины указанный предмет, возвращая его на место. – А это было вот тут.

Мальчик быстро перекладывал вещи на старые места и отбрасывал в сторону то, чего изначально не было, пока не выстроил перед собой, как ему казалось, исходную картинку.

– Ты у меня большой молодец, – Северина погладила Нейта по густым каштановым волосам, которые тот унаследовал от отца, хотя они и были слегка светлее, чем у Хантера. – И даже раньше времени. Правда, немного ошибся. Я забрала ещё и синий карандаш. А вот это крепление лежало вот здесь.

Вернув всё по своим местам, Северина сгребла всё в одну кучу, снова перемешивая и ещё раз раскладывая, а Нейт хлопнул в ладоши.

– Теперь твоя очередь, мам. Только отвернись, а то я знаю, ты будешь подсматривать.

Рассмеявшись, Северина выполнила его просьбу. Но как бы старательно ребёнок не перекладывал предметы, меньше чем через минуту она разложила всё ровно так, как и было.