Искушение Насти

– Что, язык прикусил?

– Да я просто…

– У тебя всё слишком просто! Андрей на грани, я в должниках у половины города и почему? Потому-что мой сынок, не может держать свой,… – Ирина чертит круг в воздухе и замедляется на уровне паха Клима.

– Ну, мамуля, это всего лишь тёлки. Тупые, наивные тёлки. Им сотню в лифчик засунь, и они будут счастливы. – Клим приближается к матери и как нашкодивший котенок, жмется щекой к ее плечу.

– Эти сотни, давно перевалили за десятки тысяч. Боже, – она скидывает голову сына и вытягивается по струнке, как солдат. – Я уже молчу про…

– Молчи! Молчи мама! И хватит отчитывать меня, как школьника! Завтра я свалю в Лондон, и ты выдохнешь.

– Спасибо, я безумно рада!

– Юбилей Андрея был улётный.

Клим чмокает мать в висок и скрывается за стеклянной дверью. Ей ничего не остается, как заправить руки в карманы брюк и уставиться на неописуемой красоты закат.

Настоящее время…

Мы с Варей не спеша завтракаем, когда Ирина Вадимовна в добром здравии, покидает уютный закуток. Клим появляется секунд тридцать после нее.

– Доброе утро, – хозяйка дома, присаживается за стол и отрывает чашку от красивого белого блюдца. – Ты что, только вернулась?

Ее вопрос адресован мне. Шаги Клима поднимают ветерок за моей спиной. Я слегка поеживаюсь, но продолжаю расслаблено отпивать горячий напиток.

– Да, я немного прогулялась с подругой. Сегодня же выходной или я ошибаюсь?

– Нет, отдыхай. Я тоже пробегусь в спа и сменю несколько образов.

– Отличная идея, хотя вы всегда выглядите безупречно.

Клим не то хрюкает, не то матерится с куском сыра во рту.

– Спасибо. Можно тебя попросить об услуге? – вдруг интересуется Ирина.

– Конечно.

– Выведи куда-нибудь Андрея. Он нуждается в общении и небольшой прогулке. Последний подопечный душу из него вынул.

– Мы с Варей и Гришей, можем позвать его покататься на катере. Гриша знает отличные места.

– Блестящая мысль! – Ирина встает, берет с собой яблоко и, обогнув стол, касается рукой моего плеча. – Какая же ты умница, Настюша.

Ритка называет меня деревенской дурой, а леди Тремейн, сыплет комплименты, как ягоды в пустое ведро.

– Хорошего дня. – сухо отвечаю я и вновь взгляд Клима замирает на моем лице. Стервятник, гиена, жалкая мошка!

Мои непроизнесенные оскорбления, кажется, вынуждают его скрыться в саду. Варя вздыхает и ласковое прикосновение, напоминает мне материнскую нежность.

– Значит, в планах катер? Пойду, предупрежу Григория.

– Ты с ним излишне холодна.

– Поучи меня еще, – смеется Варя, укладывая косу на грудь. – Мужик, должен помучиться, прежде чем ему что-нибудь перепадет.

Я улыбаюсь и чуть наклоняюсь вперед. В зеркальном отражении стола, вижу современную девушку, с модной прической и макияжем, а в глазах столько отчаянья, столько боли, что повеситься в пору.

Спустя три часа, я, Варя, Гриша и дядя Андрей, глядим на ухабистые волны по обеим сторонам бортов. Солнце не жалеет никого и нам приходится раскрыть зонтики, чтобы не получить солнечный удар. Дядя Андрей принципиально отказывается от яхты и арендует достаточно большой катер, которым сам же управляет.

– Настя, хочешь порулить? – он обращается ко мне, и я соскакиваю со скамьи.

– Покажите, что нужно делать.

– Держи руль крепко и чувствуй движение воды. Всё просто.

Дядя Андрей задерживается за моей спиной и помогает контролировать штурвал. Немногим позже, я с улыбкой скольжу по водной глади и отдаленно слышу крики чаек. В таком положении провожу примерно пятнадцать минут, а потом передаю управление более опытному капитану. Варя что-то доказывает Грише, и я нахожу, этот момент наилучшим, чтобы спросить:

– У вас всё хорошо?

– Что за вопросы? Я в хорошем настроении, благодаря вам. Особенно, благодаря тебе.

– Ирина Вадимовна, сказала, что…

– Ира много надумывает.

– И последнее дело прошло успешно?

Я разворачиваюсь, чтобы видеть дядино лицо. Ветер сгоняет все мои волосы к щекам, и я без конца от них избавляюсь.

– Настёна, к чему такое любопытство о моей работе?

– Потому-что вы уделяете ей много сил и времени. Даже на личную жизнь не остается денька.

– Узнаю Жанну. Твоя мама, обожала опекать меня. В детстве, я был хулиганистым мальчишкой. Чуть не сжег баню, протаранил соседский забор. А Жанка…всегда брала вину на себя. Говорила всем, что я стоял на карауле.

– Поэтому вы пошли в юриспруденцию?

– Отчасти. Но большую роль сыграл твой отец.

– Папа? Почему?

– Димка был чересчур правильным. Его мать, твоя баба Шура, бед с ним не знала. Ставила его в пример, а я покрывался язвами от зависти. Вот и назло всем, сам поступил, сам получил диплом, сам всего добился.

– Да, бабу Шура часто говорит, что вы поднялись из грязи. Ой, простите! – я поджимаю губы, и ругаю себя за глупость.

– Перестань. Шура любит только своего сына и Жанну. А я всю жизнь нахожусь в сторонке.

Рука дяди Андрея поглаживает мою руку и в такой названной тишине, мы понимаем всё без слов. В нашей семье почти не упоминали другого Широкова, но и не осуждали его поступки. Тем более мама, перестала быть Широковой, выйдя замуж за Дмитрия Калинина.