Новый узбек. Приключенческий роман

(криминальный рассказ)

В один из теплых вечеров июля я расхаживал в 447-м номере гостиницы «Турист» города Волгограда. Окна номера выходили на прекрасный пейзаж великой Волги. Но, ни великолепие реки, ни полная луна напротив окон, царствующая над всеми огнями на воде и на берегах реки, меня мало интересовали. То и дело я подходил к окнам, прислонялся и упирался локтями на одеяло, сложенное многократно и наброшенное на острые алюминиевые рамы, и пристально смотрел на ближайшие к его окнам двух машин. Одна – девятка, другая – девяносто девятая. Обе – мокрый асфальт. Я не сомневался, что это были именно «они». Из четырех ребят двух я уже знал по имени: Олег и Саша. Все четверо были рослые, в меру «накаченные», легко двигались. Одним словом – молодежь. «Да, – подумал я. – Одному мне с ними не справиться. Придется головой поработать».

***

Кровать в номере располагалась вдоль широких и настежь распахнутых окон. Рядом с кроватью стояли две бутылки. Одна – пустая, другая, с водочной этикеткой, наполовину опорожнена. Я взял стакан со стола, присел на кровать, плеснул на донышко стакана из бутылки, посмотрел на бутерброды, разложенные на деревянные подлокотники кресла. Встал. Подошел к зеркалу. Несколько мгновений смотрел на себя серьезным видом. Потом стал кривляться: зажмурил глаза, поднял брови, словно хотел удерживать закрывающиеся глаза, скривил рот, намочил нижнюю губу обильной слюной и в таком «пьяном» виде присел на кровать, опрокинул содержимое стакана в рот. Голова болталась, как у младенца. Взял бутерброд, откусил, стал медленно жевать, уставившись стеклянными глазами на входную дверь…

***

Через некоторое время я стал пристально следить за четвёркой и внимательно прислушиваться к их разговору. Олег сидел за рулем «девятки», дверь распахнута, одна нога на асфальте. Им уже здесь ловить нечего. Вернее, некого. Девушки-спортсменки, оказывается, уехали днем, хотя соревнования еще продолжались. Наверное, проиграли. Его напарник прощался с друзьями у девяносто девятой. Олег поменял кассету, только хотел выйти из машины, тоже попрощаться, как бутылка, пущенная мной, грохнулась об лобовое стекло, которое стало похожим на мелкую сетку, а посередине образовалась дырка. Его друзья резко обернулись и подбежали.

– Кто-то бутылку пустил, – крикнул Саша. – Вон смотри – открытые окна, четвертый этаж, почти напротив нас.

– Вон и на пятом и на шестом вроде… – только начал его напарник, Саша резко его оборвал:

– Побежали, побежали, сейчас разберемся!

Олег, молча, вышел из машины, достал ключи, чтобы закрыть двери, потом махнул рукой, захлопнул дверь и побежал за друзьями.

***

Я лежал ничком, как будто спал. Вдруг кулаками и ногами стали колотить в дверь. Я приподнял голову и «пьяным» голосом крикнул:

– Э-э! Кто там?! Открыто!

Ручку повернули, дверь распахнулась. Вбежали четыре молодца, впереди Олег, весь багровый.

– Ты чё, тварь, бутылками швыряешься!?

Я «с трудом» присел на кровать, свесив ноги. Посмотрел на «четверку», потом – на свою бутылку. Плеснул последний полстакана, вытер рукавом обильную слюну с нижней кривой губы, опрокинул стакан, взял откусанный бутерброд, «чуть не уронил» колбаску, откусил кусок, стал медленно жевать, уставившись на четверку стеклянными глазами, которые хотели закрываться, но брови с трудом их удерживали.

В рядах противника появилось замешательство.

– Чтобы бутылка полетела вниз, здесь должна быть хотя бы драка, но для этого необходимы как минимум два человека, – глубокомысленно произнес один из незнакомцев.

– Да, ребята, побежали на пятый этаж, – крикнул Саша и вышел, за ним вышли двое напарников, ветер захлопнул дверь.

Я стеклянными глазами продолжал смотреть на Олега. И Олег на мгновение задержался. То ли что-то заподозрил, то ли ему моё лицо показалось знакомым. Шаги в коридоре быстро удалялись. Тут я схватил опорожненную последнюю бутылку и резко швырнул ее в окно. Услышал треск разбившегося стекла, но намного громче, чем звук разбившейся бутылки. Я понял, что попал на девяносто девятую.

– Ах ты, гад! – взревел Олег и бросился к кровати.

Тут я встал во весь рост, лицо выпрямилось, глаза открылись. Олег с разбегу чуть не столкнулся со мной. Он слишком близко подошел, позиция для удара стала не очень удобной, его кулаки разжались, наверное, хотел схватить меня и повалить. Тут я, сколько есть силы, ударил Олега левым локтем то ли в ухо, то ли в челюсть, при этом левое моё плечо сделало поворот, чуть ли не через весь корпус. Олег улетел в сторону кресла. Видимо по пути к креслу он уже был, наверное, в нокауте: после мгновения полета, он как-то странно «прикреслился», при этом верхняя половина его тела повисла через подлокотник. Я быстро завязал его глаза полотенцем, а руки привязал сзади другим полотенцем. Выпрямил и посадил на кресло. Олег слегка тряхнул головой.

– Издавать какие-либо звуки не советую, – сказал я совершенно трезвым голосом. – Иначе мне придется только пырнуть ножом. Пошли и повторяю – только молча!

Было бы большой ошибкой, если у читателя сложилось впечатления о моей «крутости», я, конечно, простой и обыкновенный обыватель. Дело в том, что я знал и постоянно повторял этот прием – удар локтем с близкого расстояния. Все объясняется просто. В свое время я сам однажды полетел, получив такой же удар от командира, который расценил обыкновенную задержку с объекта за «самоволку». Конечно, это было давно, когда я служил в армии. Но с тех пор я не прекращал отрабатывать именно этот удар.

Радуясь тому, что со мной остался только один противник, и нет необходимости переходить к плану «Б», я подвел его к двери, сначала выглянул, затем слегка толкнул его сзади острым концом алюминиевой расчески, так как ножа в номере не оказалось. Не убирая руку, стал его направлять. Проходя несколько дверей, сказал: «Стой!» и слегка повернул его налево в проем двери. Три раза стукнул в дверь, которая тут же отворилась. Я толкнул Олега в номер, дверь защелкнулась. Я сорвал полотенце от лица Олега и швырнул на кровать. Олег стал моргать глазами и жмуриться. Наконец увидел перед собой двоих. Наверное, он размышлял: «Один – тот самый „пьяный“, а другой… Вот в чем дело! Знакомый. Теперь и „пьяного“ вспомнил. Только что-то он зарос щетиной…».

Да. По выражению лица и дальнейшим его излияниям, он вспомнил «пустяковый» для него инцидент недельной давности. По его признанию, они как раз в тот день познакомились с теми самыми спортсменками. Ехали к ним. Торопились. Олег в наглую зажал «шестерку». «Шестерке» тогда пришлось сильно затормозить. Правильно. «Деревня», с такими простыми номерами, должна уступать. Однако, хозяин «шестерки» оказался не таким простым, как его номера. На следующем перекрестке он неожиданно обогнал Олега и тоже сильно зажал. Олег еле успел затормозить и, высунув голову, стал браниться. Хозяин «шестерки» показал по одному пальцу с обеих рук: мол, один-один, ничья. Не-е-т уж! Мы вас проучим…

***

Все началось примерно недели две назад, когда я приехал по делам, и позвонил сыну[12 - Слово сын здесь применяется по военному жаргону. То есть, отец – командир взвода военного училища, сыновья – это его выпускники, внуки – выпускники выпускников и т. д.] Олега Александровича – Юре Королицкому. Встретились, поговорили, слегка отметили встречу, вспомнили «отца». В конце встречи Юра спросил:

– Может быть какая-нибудь помощь нужна?

– Спасибо, – ответил я, затем, немного подумав, добавил: – Я собираюсь снять машину на неделю, если у тебя есть знакомый со своей машиной, то я был бы очень рад твоей рекомендации. Тем более, лучше иметь дело со знакомыми.

– О чем речь!? – запротестовал Юра. – Ты приезжаешь от отца, а я буду кого-то рекомендовать? Я со своей старухой в твоем распоряжении. Только договоримся так: параллельно будем заниматься и моими, и твоими делами. Договорились?

– Договорились, если это тебя не затруднит.

– Как затруднит, так сразу же скажу, – отшутился Юра. – И вообще, о гостинице не может быть и речи, можешь жить у меня, а если не понравится, то поселишься в офисе, я снимаю квартиру для офиса, кстати, там уже жили гости.

***

На следующий день приключилась беда, связанная с выяснением отношений при обгоне, о чем я уже начал знакомить читателя.

После того, как Юра символично изобразил «ничью», мы уже забыли про тех ребят, и направились по своим делам. По дороге Юра остановил машину и попросил меня купить газету. У киоска, стоя в небольшой очереди, я услышал подозрительный шум со стороны Юриной машины и увидел ту самую «девятку», которая загораживала дорогу перед Юриной «шестеркой», а сзади очень близко затормозила «девяносто девятая». Заметно было какая-то возня, я побежал в сторону Юриной машины и столкнулся с рослым парнем, который нагло улыбался.

– В чем дело? – спросил я, почувствовав, что столкновение с парнем не случайное. Не меняя наглое выражение лица, парень вынул правую руку из кармана куртки, и взмахнул ею в сторону моего лица. Я сначала ничего не понял, так как расстояние между нами было приличное, чтобы махнуть рукой для удара, потом почувствовал нестерпимо резкую боль в глазах, машинально двумя руками закрыл лицо и нагнулся.

Я не помню, сколько времени так простоял. Я слышал звук разбитого стекла, громкую брань, но ничего не мог предпринять: глаза слезились, а руки невозможно было оторвать от них. Через некоторое время рядом с собой услышал Юрин голос:

– Что с тобой, дядя Хусан? – и я почувствовал, как Юра берет меня за руку и кричит: – Побежали к машине! – кое-как добежали до машины, Юра запихнул меня в машину, сам поторопился сесть к рулю, и при этом проговаривал: – Я сейчас догоню этих молокососов, сейчас догоним…

***

Мотор взревел, и «шестерка» с визгом тронулась, однако буквально через несколько метров Юра резко затормозил. Я почувствовал, что нет лобового стекла, но причина остановки была другая: спустя несколько мгновений, Юра стал хохотать, потом кое-как совладел с собой и сказал:

– Дядя Хусан, ты, конечно, извини, тебе не до смеха, но молокососы с нами поиграли, подобно малолетними: оказывается, они еще проткнули чем-то правое колесо! Ладно, первым делом я займусь тобой, – с этими словами Юра вышел из машины, открыл дверцу со стороны пассажира, выволок меня обратно из машины, поволок в какое-то кафе, нашел умывальник и глубоко вздохнув, сказал: – Вот тебе и облегчение, дядя Хусан, вымой глаза, потом поговорим. Я в машине покурю.

Когда с красными глазами я сел в машину, Юра, ехидно улыбаясь, закурил очередную сигарету. Оба молчали. Через некоторое время улыбка пропала с лица Юры, он осторожно стал убирать остатки лобового стекла.

– Однако тебе долго пришлось полоскаться, Дядя Хусан, я уже поменял колесо, – сказал он, наконец, нарушая затянувшееся молчание. – Кстати, что они сыпанули тебе в глаза?

На этот раз расхохотался я и при этом все вытирал платком слезящиеся глаза.

– По-моему, сыпанули обыкновенную соль, – наконец, ответил я.

– Да? Надо же, как просто и как эффективно! – удивился Юра очередной раз находчивости молокососов. Завел машину и тихонько-тихонько поехал в поисках автосервиса. – Ты, кстати, не видел, как они по-мальчишески справились со мной. На это действительно нужно было посмотреть. Ладно, придется мне самому рассказать, как бы мне не было стыдно. Я, конечно, насторожился, когда затормозили девятка впереди, а девяносто девятая сзади и ожидал грубую потасовку. Но был очень удивлен культурным обращением хозяина девятки, который как-то непринужденно подошел и еще более неожиданно вежливо спросил: «Это ваша машина?». Я кивнул головой. Тогда он сказал: «Мы не могли бы отойти в сторону?». Я был готов ко всему, поэтому молча, вышел из машины. Когда мы отошли метров шесть от машины, подошел хозяин девяносто девятой. Я весь напрягся, ожидая нападение. Никакого нападения не последовало, оба спокойно стали закуривать. Тут я заметил кивок хозяина девяносто девятой в сторону киоска и одновременно он махнул кому-то в сторону машины. Я посмотрел сначала в сторону киоска, ты бежал оттуда, но столкнулся с каким-то парнем, который размахивал руками. Тут я услышал звон разбитого стекла и повернулся к своей машине. От машины двое удалялись в разные стороны, при этом громко и грубо с матом кричали о том, чтобы мы с тобой, такие да сякие, знали свое место, а они сами стали садиться в машины. Я, не думая ни о чем, кинулся туда, но оказался распластанным на тротуаре от одновременно подставленных подножек этими молокососами. Когда я поднялся на ноги, только смог увидеть, как обе машины тихонечко удаляются и трое бегом догоняют их, садятся, уезжают. Потом я вспомнил про тебя и, увидев тебя, я понял, что они и тебя вывели из «строя». Но я совершенно не ожидал, что они оставят нас без воздуха в колесе! Это, конечно, профессиональная работа, они наверняка такими делами занимаются постоянно.

Я не мог ничего ответить ему. Он помолчал, закурил, потом сказал:

– Дядя Хусан, ты кого-нибудь из них или что-нибудь запомнил, например, номер машины?

– У меня зрительная память – нуль!