Я тебя хочу

В общем, меня хвалили, что было очень даже приятно. Правда, все время напоминали мне о том, что их смерть будет на моей совести. Сначала потому, что еда наверняка отравлена, а потом из-за переедания, которое они себе сами устроили. И если Владимир отличался хоть какой-нибудь скромностью, то Миша безбожно приговорил большую часть блинов. Кое-как успела спасти пару штук от его посягательств, но посмотрели на меня таким взглядом, будто я у него последнее отбираю.

Но самое веселое началось, когда я решала, кто же из них будет мыть посуду. Хитрый медведь тут же уполз, прикрываясь внезапными болями, которые точно были вызваны моей едой. А вот Владимир остался, чтобы нехотя закатать рукава рубашки.

– Вообще-то у нас есть домработница, – бурчал он тихонько себе под нос, пока я вытирала полотенцем то, что он уже помыл. – И посудомойка.

– Вообще-то я бы тоже могла заказать еду с доставкой на дом. Причем платили бы за нее именно вы, – не осталась я в долгу.

– А вы вредная, – сделал хозяин дома то ли замечание, то ли, наоборот, одарил похвалой.

– Стараюсь, – с гордостью ответила, откладывая последнюю сковородку.

– Кстати, у меня к вам будет одна настойчивая просьба, раз уж мы с вами все-таки пришли к общему знаменателю.

– Заинтриговали. И что это? Запрет водить в дом чужих мужиков?

– А вы могли? – спросил он ошеломленно. – Пожалуй, этот пункт наш юрист отметит отдельно.

– Вы только котика не забудьте – продолжала я вредничать, отчего получала неописуемое удовольствие. Это как вишенка на пирожном. Можно было бы и без нее, но с ней-то вкуснее. – Так что там за просьба?

– Вам запрещено спускаться в подвальные помещения, – вытирал он руки, а веселости на его лице не осталось ни на грамм.

– Только и всего? И что же там? Расчлененные девственницы? Украденные младенцы? Тонны наркотиков?

– Поражаюсь вашему воображению, – криво усмехнулся собеседник, небрежно бросая полотенце рядом с раковиной. – Вам нужно знать только то, что я уже сказал. Еще вопросы?

– В чем я буду спать?

Да, этот вопрос был очень актуальным, учитывая, что мои бедные ноги уже бесконечно устали от туфель. Да и помятый костюм хотелось не только снять, но и постирать, чтобы завтра было в чем ходить. Так что я честно отработала у Владимира рубашку, полагая, что, если попрошу о чем-то таком Михаила, обойдется мне это втридорога. Хватит уже того, что мне сейчас придется воевать с ним за кровать.

– Доброй ночи, – пожелал мне Владимир, отдавая в коридоре белую рубашку.

Заходить к нему в спальню я постеснялась. Не знаю, с чего на меня нахлынуло совсем не присущее мне стеснение, но за порогом постоять было как-то легче.

– И вам не хворать, – невпопад отозвалась я, унося честно награбленное дальше по коридору.

Однако еще до того, как я дошла до берлоги медведя, произошло то, что я объяснить себе не смогла даже следующим утром. Я обернулась и тут же встретилась взглядом с пронзительными серыми глазами. Владимир стоял все там же, опираясь спиной о дверной косяк. Руки его были сложены на груди, рукава рубашки все так же закатаны.