Власть пса

– Вы не должны убивать нас, потому что… Потому что… э-э-э-э-э…

– …мы можем выполнять для вас работу лучше, чем Шихэн, – подхватывает Кэллан. – Мы сумеем добыть для вас долю в Джевитс-центре, в местном профсоюзе водителей, в профсоюзе строителей. Ни один цементный блок не продадут и не поднимут без того, чтобы вы не получили своей доли. Вы получите десять процентов с каждого доллара ростовщика или добытого на улице, и все это сделаем для вас мы. Вам и пальцем не придется пошевелить или во что-то вмешаться.

Калабрезе обдумывает его слова, тянет, наслаждаясь, время.

Кэллан начинает заводиться. Он чуть ли не надеется, что Калабрезе рыкнет: «Да пошли вы на хрен, ребята», и тогда можно будет отбросить всякую дипломатическую дребедень и приступить к драке.

Но Большой Поли роняет:

– Существуют определенные условия и правила. Во-первых, брать мы станем тридцать, а не десять процентов с вашего дохода. Во-вторых, возьмем пятьдесят процентов денег, поступающих от профсоюзов и строительства, и тридцать – от любой другой деятельности. А в обмен я предлагаю вам свою дружбу и защиту. Членами Семьи вы стать не можете, потому что вы не сицилийцы, но партнерами станете. Работать будете под надзором Джимми Персика. Он будет лично отвечать за все ваши действия. Возникнет у вас какая необходимость, обращайтесь к Джимми. Возникнет проблема, тоже обращайтесь к Джимми. И кончайте со всякими разборками, тут не Дикий Запад. Наш бизнес лучше всего работает в атмосфере спокойствия и тишины. Все поняли?

– Да, мистер Калабрезе.

Калабрезе кивает:

– Возможно, изредка мне будет требоваться ваша помощь. Тогда передам через Джимми, а уж он передаст вам. Я, конечно, рассчитываю, что в обмен на мою дружбу и защиту вы не повернетесь ко мне спиной, когда я обращусь к вам. Раз ваши враги будут моими врагами, то и мои должны стать вашими.

– Да, мистер Калабрезе. – Кэллан гадает: может, сейчас положено поцеловать его кольцо?

– И последнее, – заключает Калабрезе. – Занимайтесь своим бизнесом. Делайте деньги. Наживайте богатство! Делайте все, что желаете, но – никаких наркотиков! Такое правило установил Карло, и оно по-прежнему действует. Наркотики – это слишком опасно. Я не намерен провести в тюрьме старость, так что это запрет категорический: займетесь наркотиками – вы покойники.

Калабрезе встает со стула. Остальные тоже поднимаются.

Кэллан стоит, когда Калабрезе коротко бросает: «До свидания» – и два мордоворота распахивают перед ним дверь.

Кэллан напряженно соображает, что не так в этой картинке.

– Стиви, – говорит он, – Калабрезе уходит.

О’Боп смотрит на него, как бы говоря: «Ну и хорошо».

– Стиви, этот человек уже выходит в дверь.

Они замирают. Персик в ужасе от такой промашки и говорит с фальшивой вежливостью:

– Дон всегда уходит первым.

– Что, какая-то проблема? – осведомляется Скэки.

– Да, – кивает Кэллан, – проблема.

О’Боп становится цвета мела. Персик вцепился себе в подбородок так крепко, что теперь пальцы гвоздодером не отодрать. Демонти уставился на них, точно на что-то совсем уже экзотическое, а Джонни Бою все представляется просто забавным.

А вот Скэки – нет.

– В чем дело? – спрашивает он.

– У нас на улице люди, – сглотнув, объясняет Кэллан, – и мы приказали убить первого, кто выйдет в дверь, если это будем не мы.

Оба охранника Калабрезе разом хватаются за оружие. Пистолет Скэки сорок пятого калибра оказывается нацелен точно в голову Кэллана.

Калабрезе смотрит на Кэллана и О’Бопа, покачивает головой.

Джимми Персик тщится припомнить точные слова Покаянной молитвы.

Но тут Калабрезе вдруг смеется.

Он хохочет, заливается так, что ему приходится достать из кармана пиджака платок и вытереть глаза. Мало того – он даже падает на стул. Отсмеявшись, Калабрезе смотрит на Скэки и произносит:

– Ну чего стоишь? Стреляй в них! – И тут же, очень быстро, добавляет: – Шучу я, шучу. Вы, парни, что, думаете, выйди я в эту дверь, началась бы третья мировая война? Смех, да и только! – Он машет им на дверь. – На этот раз вы – первые.

Они выходят, и дверь за ними захлопывается. Даже через закрытую дверь еще доносится хохот. Они проходят мимо Бэт и ее подружки Мойры на улицу.

Никаких признаков ни Бобби Ремингтона, ни Толстяка Тима Хили.

Только вереница – от угла до угла – черных «линкольнов».

И рядом с ними стоят гангстеры.

– Господи, – бормочет О’Боп, – наши не смогли найти место для парковки.

Позже Бобби, извиняясь, бормочет, что не успел он и пару раз проехать мимо ресторана, как один из мафиози тормознул машину и велел им проваливать отсюда на хрен. Они и убрались.

Но это будет потом.

А сейчас О’Боп стоит на улице и глазеет на голубое небо.

– Ты понимаешь, что это значит?

– Нет, Стиви. И что?

– А значит это, – О’Боп обнимает Кэллана за плечи, – что мы теперь короли Вестсайда.

Короли Вестсайда.

Недурная новость.

А плохая та, что Джимми Персик на сто тысяч баксов, которые теперь не надо никому отдавать, купил наркотики.

И не обыкновенный героин, доставленный по обычному маршруту Турция – Сицилия. И не через канал в Марселе. И даже не по новому Лаосскому, организованному знаменитым мафиози Санто Траффиканте. Нет – купи он наркотики через какой-то из этих источников, Калабрезе прознал бы об этом через пятнадцать секунд, а еще через неделю раздувшийся труп Джимми Персика пугал бы туристов на Серкл-Лайн. Нет, Джимми Персику пришлось найти новый источник.

Из Мексики.

3. Калифорнийские девушки

Вот бы все девушки были калифорнийскими.

    Брайан Уилсон. Калифорнийские девушки