Армитейдж / Armitage

Нам не безумствовать, увы,
Здесь по ночам с тобой,
Пусть сердцу хочется любви
Под яркою луной.
Как ножны острый меч сотрут,
Душа иссушит грудь,
Сердца успокоенья ждут,
Дать чувствам отдохнуть.
Да, ночь прекрасна для любви,
Но вновь спешит рассвет,
Нам не безумствовать, увы,
Под этот лунный свет[3 - Стихотворение Джорджа Гордона Байрона «So, we'll go no more a roving».].

(Она поднимает голову, видит, что он смотрит на нее).

ДЖОН. У тебя дар. Это очень хорошо. Ты будешь читать мне каждый вечер, это войдет в твои обязанности. Что именно, решишь сама, любую книгу из этой комнаты. Тебе все ясно?

ФЭЙ. Но ваш отец…

ДЖОН. С отцом я разберусь. Мы договорились?

ФЭЙ. Как вам будет угодно, сэр.

ДЖОН. Мое имя – Джон.

ФЭЙ. Я знаю ваше имя.

ДЖОН. Так меня и называй.

ФЭЙ. Как скажете.

ДЖОН. Хорошо. А теперь прочитай мне что-нибудь еще.

(Она смотрит на книгу, нежно проводит рукой по бумаге, улыбается ДЖОНУ, переворачивает страницу).

ДЖЕЙН ЛЭМ. Это самое сложное из того, что ты должен выучить, Захари, мой сладкий. Все, что начинается любовью и добротой, неизбежно заканчивается бедой. Все заканчивается плохо, но наихудший конец у того, что начинается лучше не придумаешь. И этому не помочь, это не изменить. Ты не должен привязываться к смертным существам, а если ты ничего не можешь с этим поделать, по меньшей мере, не допускай, чтобы кто-то это заметил. Как только Бог видит, что мы любим смертное существо, он плотоядно улыбается и начинает затачивать свои самые длинные ножи.

МАРГАРЕТ. За всю жизнь у меня был только один возлюбленный.

ЕВА. Я вам мешаю, мистер Лейк?

ЭЛЕЙН. Это не грех. Прикоснись ко мне.

Картина 8

МАРГАРЕТ. Я спрашивала себя, бессчетное число раз, почему мама позволила Заху Пендрагону жениться на ней и увезти ее в Огайо? Почему отдала себя мужчине, который убил моего отца?

ЕВА (1809 г., ей 25 лет). Лучше бы мы сюда не приезжали. Здесь ничего нет. Я хочу жить в городе, как живут нормальные люди.

ЗАХ. У нас город.

ЕВА. Это не город, а нагромождение домов.

ЗАХ. Ты хочешь вернуться в Нью-Йорк?

ЕВА. Я хочу уехать куда угодно, лишь бы подальше от тебя.

ЗАХ. Если ты так ко мне относишься, зачем вышла за меня?

ЕВА. Как будто у меня был выбор?

ЗАХ. Выбор у тебя был.

ДЖЕЙМС (наблюдает из другого времени и пространства). Это всегда опасно, любить женщину.

ЗАХ. Я никогда не желал ему смерти. Я никогда не желал ему вреда, как и ты. Я никогда не желал ему беды, но это случилось. Ни ты, ни я ничего изменить не можем, вот я и привез тебя в новое место.

ЕВА. По ощущениям это не новое место. Скорее, это старое место, потому здесь умерло много людей. И я скоро войду в их число.

ЗАХ. Люди умирали везде. В этом смысле любое место – старое. Огайо, Европа, Марс… Каждый обязательно умрет, где-то, когда-то.

ЕВА. Я просто не хочу здесь жить.

ЗАХ. У тебя две удивительные маленькие девочки, которым нужен дом. Я строю дом. Я дал твоим дочерям отца, а тебе – мужа.

ЕВА. Ты – не их отец, и это не их дом. Я останусь, потому что идти мне некуда. Но я боюсь за моих дочерей. Они такие хрупкие, что меня это пугает. И самое худшее, самое ужасное в том, что я, несмотря ни на что, хочу, чтобы ты занимался со мной любовью.

ЭЛЕЙН. Это не грех.

ФЭЙ. Мой дом.

МАРГАРЕТ. Моя тюрьма.

ФЭЙ. Займись со мной любовью.

ЭЛЕЙН. Я рисую мертвецов, и говорю с домом, и он мне отвечает. Я слышу голоса в комнатах, шепот, призраков из будущего, из прошлого. Я говорю со своим призраком, и она меня утешает, и я рисую потерявшихся девочек, и Иисуса и Магдалену, и Маргарет и Джонни, и утонувшую девушку с моим лицом.