Гламорган

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Ты очень напоминаешь ту, кого я когда-то знал.

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Правда?

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Да. Ты становишься все больше на нее похожа, с каждым днем. Все это часть заклятия, знаешь ли. Почему ты выглядишь такой грустной? Ты всегда такая меланхоличная. Я жестоко отношусь к тебе?

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Нет. Вы не жестокий.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Я дал тебе крышу над головой, одежду, еду, мое имя, ведь так?

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Да. Вы дали мне все это.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Я никогда тебя не бил.

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Вы никогда не прикасались ко мне.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Это правда, иной раз я кричу, ору на луну, на Бога, кляну его, но тебя – никогда. Я никогда не кричу на тебя. Никогда не ругаю.

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Вы во всем добры ко мне, сэр.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. И однако, ты грустная. О чем ты печалишься, Мэри?

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Не знаю. О том же, что и вы.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Ты печалишься о том же, что и я?

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Ночью я не могу согреться. Меня мучают кошмары.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Правда? И что тебе снится?

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Мне снится, что я брожу по какому-то темному месту, где много комнат и коридоров, и там совы, и вороны, и зеленые изгороди, и стены, и горгульи, и узкие, выложенные карме тропы, а еще там великая грусть. Я заблудилась, и где-то в лабиринте есть сад, с розами, но мне его никогда не найти, а в моей голове огонь.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Огонь.

МЭРИ ПЕНДРАГОН. Я думаю, этот тот самый огонь, в который вы смотрите каждый вечер, сыр, когда пьете в этой комнате. Совы ухают, и вы смотрите в огонь. Этот огонь в моей голове, в моем кошмарном сне.

ОУЭН ПЕНДРАГОН. Мне жаль, что ты несчастна, дитя. Но я ничего не могу с этим поделать. Не могу быть счастливым ради тебя. У меня свои кошмары.

МЭРИ ПЕНДРАГОН. И что вам снится, сэр?