Европа после дождя

ЭРНСТ. Это то, что я делаю.

РИГЭН. Нет, это твое прикрытие.

ЭРНСТ. Мое прикрытие?

ПРУИТ. Прикрытие, ширма, хобби. Рисовать картины – не работа. Чем ты зарабатываешь на жизнь?

ЭРНСТ. Я только что вам сказал. Я – художник.

ПРУИТ. Знаешь, не вешай мне на уши эту художественную лапшу. Никакой ты не художник. Ты – шпион, так, Эрнст?

ЭРНСТ. Шпион?

ПРУИТ. Дада – кодовое слово для шпионской сети.

ЭРНСТ. Что вы говорите?

РИГЭН (смотрит на другую картину). И что это такое?

ЭРНСТ. Это Лоплоп.

РИГЭН. Кто?

ЭРНСТ. Лоплоп. (Замечает недоуменный взгляд МЭРИ и повторяет, тщательно выговаривая каждый звук). Лоплоп.

МЭРИ. Лоплоп.

РИГЭН. Лоплоп?

ЭРНСТ. Да. Лоплоп.

РИГЭН. По мне – какая-то птица.

ЭРНСТ. Совершенно верно. Лоплоп – Главный-среди-птиц.

ГИГЭН. Главный-среди-птиц?

ЭРНСТ. Именно.

ПРУИТ. Значит, Лоплоп возглавляет вашу шпионскую сеть с кодовым именем Дада, это ты мне говоришь? Ты все записываешь, Мэри?

МЭРИ. Я делаю все, что в моих силах.

ПРУИТ. Значит, Дада докладывает Лоплопу?

ЭРНСТ. Дада никому не докладывает. Доклад противоречит самой природе Дада. Если кто-то вообще может что-то сказать о природе Дада. Но, разумеется, никто не может, так чего я вообще с вами говорю?

РИГЭН. Эрнст, у тебя серьезные проблемы. Надеюсь, ты это понимаешь.

ЭРНСТ. Но я не понимаю. Я ничего не сделал.

ПРУИТТ. Сделал, и предостаточно. Ты читал «Нью-Йорк таймс» и посылал кодированные послания через Даду Лоплопу. А теперь, назови нам фамилии других участников твоей группы.

ЭРНСТ. Нет у меня группы.

РИГЭН. Ты никогда не состоял в группе?

ЭРНСТ. Я был дадаистом, потом больше общался с сюрреалистами, какое-то время, но…

ПРУИТ. И это нацистские группы?

ЭРНСТ. Нацистские группы? Разумеется, нет.

ПРУИТ. Не лги мне, Эрнст. Ты – грязный, вонючий нацист, и если ты это будешь это отрицать, я выбью из тебя все дерьмо.

РИГЭН. Остынь, Пруит.

ПРУИТ. Не хочу я остывать. Я хочу убить этот грязный, вонючий ошметок нацистского дерьма.

РИГЭН. Здесь женщина.

ПРУИТ. Где? (Смотрит на МЭРИ). Ох, извини, Мэри. Не собирался ругаться. Но я выхожу из себя, тогда мне попадается такой вот самодовольный, лживый, нацистский сукин сын.

ЭРНСТ. Но это нелепо. Во-первых, никакой я не нацист, а во-вторых, никоим образом не могу быть сыном суки.

ПРУИТ. Следи за своим гребаным языком, Адольф.

ЭРНСТ. И зовут меня не Адольф.

РИГЭН. Эрнст, ты знаешь, что японцы только-только разбомбили Пел-Харбор?

ЭРНСТ. Разумеется, знаю.

РИГЭН. И откуда ты это знаешь?

ЭРНСТ. Прочитал в «Нью-Йорк таймс».

РИГЭН. Значит, ты это признаешь?

ЭРНСТ. Признаю что?

РИГЭН. Ты признаешь, что собирал информацию с Дадой и Лоплопом и продавал ее нацистам.

ЭРНСТ. Но нацисты уже знали о том, что японцы разбомбили Перл-Харбор.

РИГЭН. Как они узнали? Потому что им сказали Дада и Лоплоп?

ЭРНСТ. Потому что они читают «Нью-Йорк таймс».