Три мушкетера. Экспедиция в Квебек

– А, это интересная история. В 332 году до нашей эры Александр Македонский осаждал морскую крепость финикийцев – Тир. Сначала Александр осадил его с моря. По ночам его боевые ныряльщики разрушали подводные заграждения гавани. В ответ на это осажденные совершали смелые вылазки, подплывали к греческим триремам и перерезали пеньковые якорные канаты. Наконец, разозленный полководец приказал заменить канаты железными цепями. Это был первый исторически подтвержденный факт использования цепей для крепления якоря. Цепь быстро сохнет и легче очищается от ила. А в случае шторма ее можно вытравить на большую длину, что увеличит надежность якорной стоянки.

Де Турвиль согласно кивнул, так как подобная хитрость с увеличением длины была ему знакома. Итальянец, между тем, подвел группу к вантам.

– Для тросов стоячего такелажа я использовал сизалевые канаты.

– Разве пенька не лучше?

– О, нет. Пеньку для долговечности приходится обрабатывать смолой. При этом теряется прочность. Сизалевые же канаты в обработке не нуждаются, потому прочнее и долговечнее. Главный их недостаток – грубость и колючесть. Потому я не использую их в бегучем такелаже – матросы к концу первой же вахты без рук останутся. Ну и цена. Испанцы доставляют их из Южной Америки, и в весьма небольших количествах.

– И из чего же получают столь ценные канаты?

– Сизаль получают из листьев растения, относящегося к роду Агава, точнее его название звучит так: Agava sisolana. Собирают листья, срезая их возле основания розетки, затем отбивают. Внутри содержатся невероятно длинные и прочные волокна.

– О, вам даже технология их получения знакома? – удивился Дюкен. – Любопытно. Ну, а бегучий такелаж смотрю весь темного цвета. Он-то из просмолённой пеньки, полагаю?

– Не совсем так. Это Bandala – лучшие манильские канаты из Африки.

– Даже не слышал о таких.

– Манила, она же манильская пенька, она же абака, производится в странах Африки, Азии и Южной Америки. Сырьем служит Musa textilis – текстильный банан, многолетнее тропическое растение. Как и сизаль, волокна извлекаются из сердцевины листьев. Особенность манильских канатов в том, что у них крайне небольшое растяжение под нагрузкой. Это неважно для стоячего такелажа – там растяжение обеспечивает определенную пластичность. А вот для бегучего как нельзя более кстати. Кроме того, узлы, завязанные на таком канате, не скользят, а сами канаты, будучи брошенными в воду, не тонут. Весьма удобно в определенных обстоятельствах…

Слушая увлекшегося конструктора все более рассеянно, экскурсанты меж тем оглядывали мачты и рангоут находившегося по соседству фрегата. И, если четверо друзей пока мало что в этом понимали, то у экспертов вопросы появились сразу же.

– Мачт только три? – первым решился задать вопрос де Турвиль, переводя внимание Барзини на второй корабль.

– Да, я поменял парусное вооружение, добавив косых парусов. Бонавентур – мачта нам больше ни к чему. На бизани установлены марсель и гафельный парус. Ну и утлегарь, для удлинения бушприта под кливера. Лучше и маневренность, и угол хода к ветру.

– А где же сами паруса?

– Они пока на складе. Установим ближе к завершению работ.

– Наверняка тоже нечто особенное? – поинтересовался один из экспертов Бриена. – Мы пытались использовать для этих целей так называемый перкаль – хлопчатобумажную ткань, пропитанную льняным маслом. Оказалось, это довольно хлопотно и дорого.

– Я пропитывал специальными смолами. На бригантине стоял такой комплект, но нашлось кое-что получше. Нам предстоит плавание в северных широтах, вероятно, при отрицательных температурах. Потому паруса сделаны из шерсти старонорвежских пород овец. Большое содержание ланолина придает шерсти этих овец водоотталкивающие свойства. А главное, на морозе такой парус не обледенеет и не сломается. Цвет тоже не обычный. Берлинская лазурь – цвет моря. Его труднее заметить, издалека. Благодаря особой технологии окраски, оттенок будет меняться в соответствии с погодой…

***

Конечно же, Дюкен и де Турвиль приняли капитанские патенты вскоре после окончания обзорной лекции. Опытные мореходы очень быстро сообразили, что подобные игрушки на голову превосходят аналоги, и никогда не будут повторены при массовом производстве. И не испытывали даже тени сомнений, принимая это решение. А уже на следующий день, после традиционного банкета, вовсю шло обсуждение тактики применения работы в паре.

– Таким образом, господа, связка из этих двух кораблей, тяжелого и легкого, должна справиться с любым противником, – пояснял роли Барзини. – Бригантина может догнать и притормозить, связав боем, легкие корабли. Ускользая, при необходимости, из-под удара тяжелых. Ну а фрегат обладает достаточной мощью для нанесения сокрушительного урона, тем большего, чем удобнее ему будет подставлена цель…

***

Время шло, работы по доводке кораблей были, наконец, завершены. И однажды летним утром селяне близлежащих к Генуе деревень наблюдали необычную картину. В последнее время на постоялых дворах как-то незаметно скопилось изрядное количество моряков. Причем, явно не обычных рыбаков, а военных матросов. И вот, в один прекрасный день, все недавно прибывшие к ним гости разом с раннего утра торопливо собрались и отправились в дорогу. Группы из двух-трех человек объединялись, и к самой Генуе прибыл уже целый отряд, порядком обеспокоивший городскую стражу. Но моряки, а они славились своим неуважением к законам, в этот раз быстро и дисциплинированно погрузились в шлюпки, и убыли к двум недавно спущенным на воду, пребывающим на рейде кораблям. Корабли эти, сошедшие со стапелей предыдущим вечером, толком никто даже не рассмотрел. Ночью никого они не заинтересовали. А на следующий день незаметно исчезли, вместе с необычно густым в то утро туманом. Сплетни об исходе быстро увяли, и через пару недель никто о необычном происшествии уже и не вспоминал.